Арктическая рапсодия. Присоединяя Гренландию, Трамп может, но вряд ли построит в США социализм

Со стороны Гренландии, номинально числящейся заморской самоуправляемой территорией Дании, с резким протестом против трамповского троллинга выступила датский премьер Метте Фредериксен, со стороны Канады – премьер этой страны Джастин Трюдо. Интересно, что до сих пор хранят молчание датский и британский монархи – номинальные главы Гренландии и Канады. Видимо, не царское это дело. А вот французский президент Эммануэль Макрон уже забил тревогу и призвал Европу "проснуться".

Примерно в том же жанре высказалась датская премьерша, причем ее слова о необходимости самозащиты от внешней агрессии причудливо увязались с подтверждением верности США как старшему брату по НАТО. Но что стоит за трамповскими заявлениями, или это, в самом деле, просто рождественский троллинг?

Из истории мы знаем, что попытки приобрести Гренландию озвучивались американцами уже дважды, начиная еще с XIX века. Но в то время это воспринималось вполне обыденно. Ведь большую часть своей территории США приобрели у других держав именно за деньги. Тут можно вспомнить и про Аляску, и про Луизиану – огромный регион протяженностью от Мексиканского залива до канадской границы, в составе современных 13 штатов Среднего Запада, выкупленный у наполеоновской Франции. Другие части своей территории США присоединяли силой или в результате дипломатических интриг. Например, Калифорния, Техас и еще 4 южных штата были отторгнуты у Мексики, а еще раньше от Испании в состав США перешла Флорида. Но сегодня говорить о принудительной инкорпорации Канады и Гренландии – это нечто совсем другое! Зачем же Трампу нужны эти территории?

Мы уже писали в материале "Трамп: два срока – два образа" о ситуации в современной геополитике ресурсов, где на долю совокупного блока США и Канады приходится около одной четверти всех разведанных в мире залежей полезных ископаемых: 78 трлн. долларов. Другая четверть мировых ресурсов находится на территории России, эквивалентная 76 трлн. долларов. Таким образом, США, объединяясь с Канадой, доводит свой ресурсный потенциал до российского. Но это еще не все.

В вышеназванном материале мы также писали о том, что на повестке дня, в перспективе захвата американцами мирового технологического лидерства, им, для гонки в развитии ИИ (искусственного интеллекта), потребуются дополнительные энергетические мощности, которые тоже должна обеспечить Канада. И тогда США смогут стать глобальными лидерами гонки как по майнингу криптовалюты (о чем уже высказался Трамп), так и, что стратегически более важно, по совокупной мощности компьютерной индустрии, обеспечивающей первенство в развитии ИИ как критического фактора в современной экономике, включая сектор ВПК (о чем говорит Эрик Шмидт, бывший глава Google).

Уже сегодня в США, по сведениям бывшего сотрудника OpenAI Леопольда Ашенбреннера, готовятся планы запуска нового "Манхэттенского проекта" (по аналогии с проектом по разработке ядерного оружия в 40-х годах прошлого века), направленного на создание универсального ИИ (англ. AGI – Artificial General Intelligence). По мнению ряда ученых, это может стать последним изобретением человечества ввиду того, что AGI сможет превзойти естественный интеллект людей во всех сферах познания, положив начало технологической сингулярности*. Как только предварительные разработки будут закончены, проект из рук частных инвесторов попадет под контроль АНБ (Агентство Национальной Безопасности), после чего будет построен специализированный кластер (центр обработки данных) ценой в один триллион долларов.

Но если с Канадой все понятно, то зачем Америке нужна Гренландия? Тоже полезные ископаемые? Возможно, но это не главное.

А главное здесь – Северный морской путь и освоение акватории Северного Ледовитого океана, на дне которого залегают полезные ископаемые, включая углеводороды, на оценочную сумму до 10 триллионов долларов, а возможно – в разы больше. Присоединив к себе Канаду и Гренландию, арктические владения (акватория Северного Ледовитого океана) США сравняются в российскими в приблизительной пропорции 50 на 50. В результате мы получим два военно-технических и ресурсных супер-блока по обе стороны океана. Такая ситуация несет с собой новые, небывалые риски, но также и новые, тоже небывалые, возможности. Осветим эти возможности подробнее.

Еще в конце XVII века Джон Ди (1527 – 1609), один из крестных отцов британской академической науки и разведки, выдвинул идею объединения территорий Северной Америки и Северной Евразии под эгидой русской и английской корон, под кодовым названием "Гренландия". Основой этого проекта должен был стать династический брак Елизаветы I "Девственницы" и Ивана IV "Грозного". Для осуществления всей затеи сын Джона Ди даже переехал в Москву (известен здесь под именем Ивана Диева), где была зарегистрирована Англо-московская торговая компания. Но пират Френсис Дрейк переубедил Елизавету, предложив вместо северных морей осваивать южные, бросив все силы государства на колонизацию Глобального юга. Что и было сделано. Это дало начало Большой игре – не взаимодействию, а противостоянию русского и англосаксонского миров.

Но все в мире меняется. И вот, похоже, что карта "Гренландии" снова разыгрывается на геополитической карте планеты.

С точки зрения чистого прагматизма, над миром нависла перспектива колоссальной сделки века, равной по своему масштабу Ялте или даже превосходящей ее. Причем главным игроком, от которого зависит вся ситуация, является Россия. Каким образом?

В условиях реального давления Вашингтона на Европу, последняя вряд ли сможет ему серьезно противостоять, будучи по ногам и рукам связана как натовскими договоренностями, так и зависимостью от американских ресурсов: энергетических, финансовых, технологических и других. Но Штаты, даже прогнув Европу и заручившись ее поддержкой, вряд ли будут уверенно себя чувствовать перед возможным столкновением в битве за Арктику с сильнейшей армией мира, которой, по рейтингу американского источника US News and World Report, была объявлена в 2024 году российская. Отсюда, велика вероятность, что Трамп предложит Путину некий альянс в духе Джона Ди: совместный контроль над Арктикой в пику как Европе, так и Китаю.

Следует отметить, что длина Северного морского пути (СМП) короче длины Южного морского пути (ЮМП), если считать от Роттердама до Йокогамы, на 30-40%. Учитывая, что в обстоятельствах прогрессирующего таяния арктических льдов проходимость северного маршрута постоянно увеличивается. При этом российский ледокольный флот является крупнейшим в мире (более 50 судов, в сравнении с десятком ледоколов в северных морях государств НАТО). Использование СМП существенно подорвет для Китая рентабельность ЮМП, уже не говоря про новый сухопутный Шелковый путь.

Как отреагирует Москва? С одной стороны, можно предложить "проснувшейся" Европе образовать новый евро-русский альянс в пику Вашингтону. Или даже евро-русско-китайский, по известной схеме: европейские инновации, российский газ, китайские товары. А можно принять предложение Трампа и совместно поставить на место как Европу, так и Китай, попутно монопольно поделив между собой арктические ресурсы, закрыв туда доступ третьим странам. Есть и такой вариант: уния Россия-Европа, при соучастии Гренландии и Канады, против США. Правда, в таком случае неизвестно, как поведет себя Китай. Но Китай критически зависит от внешних поставок топлива, и его геостратегическая позиция весьма слаба. Тем более, фактора Индии тоже никто не отменял…

Но все, повторимся, будет зависеть от позиции Москвы – в случае, если от Вашингтона ей поступит соответствующее предложение. Что, по нашим расчетам, весьма вероятно. Стоит лишь США выйти из НАТО – и все посыплется. Но они этого не сделают без соответствующих гарантий со стороны России. Причем, в новый арктический альянс могут быть приглашены ряд стран Северной Европы, органично вписывающиеся в производственную культуру Большого Севера. Более того, примкнуть к российско-американскому альянсу они почтут за счастье.

В связи с этим можно вспомнить о статье Вячеслава Суркова "Рождение Севера", опубликованной в октябре 2023 года, где тот продвигал идею глобального стратегического альянса в лице России, США и Европы. Правда, Сурков сетовал на то, что, по словам поэта, "жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе". Но жизнь, подчас, оказывается круче любых мечтаний. И тут, спускаясь на землю, поставим еще один вопрос: найдутся ли с российской стороны переговорщики, квалифицированные для диалога с представителями трамповской команды младореформаторов? Ведь новая администрация Трампа – вовсе не консерваторы, как это многим кажется. Психологию консервативного западного истеблишмента хорошо выразил один из биографов Виндзоров:

"Люди, желающие изменить мир, не принадлежат к британской королевской семье".

То есть тут речь о тех, кого все в мире устраивает, кто не стремится к смене status quo. А вот Трамп явно к этому стремится, причем – революционными методами, перекраивая страны и континенты под свои запросы. В этом случае его команду будет правильнее отождествить с либертарианцами, под флагами которых – желтый стяг с гремучей змеей – проходил штурм Капитолия в январе 2020 года. Но это – не то "либертарианство", которое известно в России как аналог ЛГБТ**-сообщества и вульгарного анти-этатизма. Тем более, что либертарианство развивается, и его новейшая форма, продвигаемая молодыми американскими технократами, еще требует своего осмысления.

В свое время Карл Маркс считал, что победа социализма возможно только в индустриально-продвинутой стране, стоящей в авангарде всеобщего развития науки и техники. Опыт СССР, как писали в советских учебниках, якобы опроверг этот тезис, но история показала, что "рано радовались". Между тем, немецкие национал-марксисты (есть такое направление политической мысли) полагают, что революционные события в Германии 1918 – 1933 годов соответствовали предсказаниям Маркса, но германская социалистическая революция была задушена державами Антанты и позже блоком стран, противостоявших державам Оси. Но это тоже все в прошлом. А что теперь?

Если Маркс прав, то получается, что новую социалистическую революцию, причем подлинную, соответствующую историческим условиям, следует ожидать в Америке? Да, об этом рассуждают западные аналитические марксисты, столь популярные в англосаксонских странах. Но с ними не согласны либертарианцы.

Но и либертарианство либертарианству – рознь. Существует старый вариант либертарианства как разновидность классического либерализма, но более радикального, однако в наше время зарождается нечто вроде неолибертарианства, где политическая риторика остается либеральной, при том, что экономическая практика ей мало соответствует, делая упор на корпоративной культуре информационного общества. В этом смысле можно сказать, что либертарианская модель развития может работать адекватно только в наиболее передовых по своему научно-техническому развитию странах, с высоким уровнем цифровизации и образованности населения. Во всех остальных случаях будет тот же эффект, что и с социализмом в государствах Третьего мира.

Насколько эта модель окажется жизнеспособной – покажет опыт новой Америки Трампа и, возможно, примкнувших к этому проекту государств. Но это не значит, что модель Трампа-Маска является единственно правильной или адекватной. Китай, как и другие державы, способные к режиму долгосрочной стратегической автаркии, разрабатывают собственные схемы выживания в условиях всеобщего кризиса. Во всех случаях успех могут обеспечить такие ключевые факторы, как энергетическая, продовольственная, военная, демографическая и научно-техническая самодостаточность. Ну и, конечно, фактор личности в истории тоже имеет значение. Но он лежит за порогом строго научной предсказуемости. Здесь молитва важнее бухгалтерии, а вера – IQ.

* Технологи́ческая сингуля́рность (англ. technological singularity) — гипотетический момент в будущем, когда технологическое развитие становится в принципе неуправляемым и необратимым, что порождает радикальные изменения характера человеческой цивилизации.