Ибо нет ничего благороднее святой памяти о тех, кто своей смертью подарил всем нам жизнь. Защищая родных и близких, не колеблясь ни минуты в своем выборе на поле боя, не выгадывая преференций для своей дальнейшей судьбы, когда все будет измеряться звоном злата, и даже не требуя, чтобы помнили.
И потому благородны те, кто помнит. Кто в далеком уже 1966 году в ознаменование 25-й годовщины разгрома немецких войск под Москвой, столицей бывшей нашей Родины, постановил перенести прах неизвестного солдата из братской могилы на 41-м километре Ленинградского шоссе (на въезде в город Зеленоград) и торжественно захоронить у стены Московского Кремля в Александровском саду. А в 2014-м учредил еще один праздник. Для души и совести.
Тогда, 58 лет назад, останки солдата несли на руках им спасенные потомки и те товарищи, кто остался в живых. И среди них нес гроб сам Константин Рокоссовский, один из прославленных маршалов Победы. Все понимали: неизвестный солдат мог быть бойцом его 16-й армии, участвовавшей в битве за столицу. А также сыном, братом, отцом, мужем, просто другом и знакомым для множества людей, потерявших близких в той войне. И маршал понимал, что значил для победы и для жизни этот безвестный рядовой — он собою закрыл всех…
Через год, 8 мая, там зажгли Вечный огонь. Его из рук в руки доставили тогда из Ленинграда, и предпоследний в эстафете, герой Советского Союза и прославленный летчик Алексей Маресьев передал пламя генсеку КПСС Леониду Брежневу, который в ту войну не прятался за чинами и должностями, воевал на фронте, в десанте, а потом всю жизнь это помнил и не давал забыть другим.
"Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен" — такие слова после нескольких часов обсуждения предложил написать на памятнике поэт Сергей Михалков. На том и порешили. Но потом первый секретарь Московского горкома КПСС Николай Егорычев взял и поменял местоимение — "Имя ТВОЕ неизвестно, подвиг ТВОЙ бессмертен". И получилось более лично, интимно и душевно — так запросто, на "ты" обращаются к родному, другу, симпатичному человеку, которому хочется пожать руку.
И в этом случае тоже все сложилось. Высокий партийный аппаратчик и руководитель тогдашней Москвы Егорычев тоже воевал всю войну с 1941 по 1945-й. Очень актуальный человек и для Украины, особенно современной. Начал он свой боевой путь именно под Москвой, добровольцем 3-й Московской Коммунистической дивизии. Был несколько раз ранен, на фронте в 1942 году стал и коммунистом. С 1943 года был переведен на 1-й Украинский фронт и уже с ним участвовал в Курской битве, форсировании Днепра, освобождал Киев.
Но и это еще не весь украинский след в судьбе первого московского партийца. С 1943 года младший лейтенант Егорычев учился на офицерских курсах шифровальщиков в Киеве, затем преподавал на этих курсах и принимал участие в боевых действиях против Украинской повстанческой армии (УПА*) на Западной Украине. То есть лично громил бандеровцев, чьи неонацистские потомки и последователи сегодня испоганили Украину и ведут ее в пропасть. Ту Украину и украинцев, которых освобождал русский Егорычев…
И важно это еще и потому, что сегодня неонацистской Украине опять нужно именно такое освобождение. От морока и человеконенавистничества, беспамятства и бесстыдства заблудших потомков.
Потому что именно на Украине стало понятно, что самые мерзкие те, кто глумится над памятью людей, которые уже не могут ответить из оскверняемых могил. Именно из Украины пошло страшное аморальное и гнусное поветрие надругательства над памятью.
А самое, может быть, омерзительное то, что независимая Украина в 1991 году начиналась как раз с беспамятства, с насаждения которого политические оппоненты трусливо выясняли свои отношения. Очень хорошо помню, что первые рвотные позывы вкупе с ненавистью к такой ущербной Украине и презрением к ее вождям у меня и у многих украинцев появились именно в зиму 1991–1992 годов.
Тогда не прошло и полугода с момента обретения этой самой независимости, а в Киеве, обнищавшем так, что покойников начали хоронить в целлофановых пакетах (у людей не было денег даже на фанерные гробы), уже осквернили мемориальную доску на доме-музее Михаила Булгакова на Андреевском спуске, а на Аллее Славы, ведущей к Вечному огню в Парке Славы на склонах Днепра, изгваздали красной краской, символизирующей "кровь захватчиков", могилы похороненных там освободителей Киева. От немецких захватчиков, которые сегодня провозглашены духовными предтечами и моральными авторитетами нынешних неонацистов просроченного Владимира Зеленского.
Даже не после разрушившего остатки совести госпереворота 2014 года, а тогда, именно тогда, все и начиналось, оставив ад под Украиной гудеть эхом пустоты — все бесы полезли из преисподней наружу...
Впервые надругательство над памятью погибших в Великой Отечественной у Вечного огня случилось в Киеве еще в декабре 2010 года при президенте Викторе Януковиче, который к тому времени еще не полностью стал "европейцем" и предателем собственных избирателей и числился "пророссийским". Тогда две или три особи женского пола тоже поджарили яичницу и сосиски на Вечном огне в киевском Парке славы у могил погибших за освобождение Киева от гитлеровцев.
Руководила ими некто Анна Синькова, 20-летняя неонацистка, лидер художественного объединения "Братство Святого Луки" и активистка украинской националистической организации "Братства" под руководством печально известного рафинированного провокатора Дмитрия Корчинского. Свои действия она назвала протестом против символов тоталитаризма и Вечный огонь назвала просто газом.
Доблестная украинская милиция (тогда еще не полиция) молча наблюдала за ублюдочным перформансом и возбудилась только после того, как возмутилась адекватная и нормальная общественность. Двух из трех преступниц арестовали. Одна (некто Анна Донец) "поплыла" сразу: во всем призналась, перекинула всю вину на свою идейную вдохновительницу "фюрершу", покаялась и была отпущена с пожеланиями "больше так не делать". А из Синьковой сделали "героиню протеста". Попытки привлечь ее к уголовной ответственности назвали политическими репрессиями. А не менее знаменитый нардеп-радикал Игорь Мосийчук**, вскоре активнейший участник госпереворота на Евромайдане, установил преемственность и перекинул мостик из прошлого в будущее — назвал акцию Синьковой первым протестом против "ватничества" в истории новейшей Украины.
И не было никакого резонанса осуждения. Потому что украинским неонацистам и будущим кровавым "антиватникам" уже тогда потворствовала власть Януковича. Ему уже тогда начали заранее готовить роль "победителя коричневого реванша нацизма и фашизма" во время планировавшегося (но так и не состоявшегося) переизбрания на второй срок. До этого президент Леонид Кучма в 1994 году победил "галичанский национализм" Леонида Кравчука, а в 1999 году — "красный реванш" лидера Компартии Украины Петра Симоненко. Сам Янукович в 2010-м по легенде одолел "националистическую оранжевую чуму" Виктора Ющенко.
И потому Синькову тоже отпустили бы без приговора. Но не дала общественность. И Печерский райсуд Киева все же вынес любительнице жареных яиц приговор — 3 года условно. И отпустил.
Ждать реакции пришлось почти 7 лет. Но дождались. ЕСПЧ таки ответил Синьковой лаской: в феврале 2018 года обязали Украину выплатить ей 4 тысячи евро в качестве компенсации за содержание под стражей. Милиция при Януковиче, не зная, что с Синьковой делать (четкой команды, похоже, не было), тогда тупо нарушила сроки содержания ее под стражей и передержала в СИЗО лишний месяц.
И сегодня же обращает внимание на себя то, что даже еще в 2018-м году ЕСПЧ, всей душой, судя по всему, поддерживая "евромайдан", все же не решился открыто выступить на стороне последователей гитлеровского нацизма в постмайданной Украине. Евросуд наказал Украину не за то, что она осудила Синькову по сути (за надругательство над памятью погибших у их могил), а только за передержку в содержании под арестом. То есть не за содержание преступления, а за "чрезмерную" ответственность за него.
Но к тому времени эпидемия беспамятства уже свирепствовала по Украине. В 2017 году в Киеве дважды заваливали Вечный огонь цементным раствором. А в 2020-м в городе Белая Церковь неподалеку от Киева сразу после Дня Победы две молодые особи женского пола (кинологи и вообще собачники отлично знают, как они называются точнее) в местном Парке Славы поджарили на Вечном огне сардельки. И их уже и не искали: местная уже не милиция, а теперь полиция "не смогла" найти и назвать имена преступниц. Именно преступниц, потому что, напоминаю, в Уголовном кодексе Украины для таких "хероинь" до сих пор припасена статья 297, часть 2, по которой за преступление — "надругательство над могилой" отмерено от 3 до 5 лет тюрьмы…
После начала специальной военной операции (СВО) вакханалия глумления над могилами павших достигла апогея — с подачи местных властей снесли почти все памятники погибшим героям войны, осквернили могилы и уже даже предложили торговать прахом погибших, если за него можно получить либо деньги, либо бойцов ВСУ, пленённых на фронтах СВО.
И только в Киеве на памятник генералу армии и освободителю столицы Николаю Ватутину табличку на шею с надписью "Кат" ("Палач") набросили, а потом снесли и памятник, у Вечного огня металлическое обрамление сорвали и снесли в утиль, а на Аллее Славы героев Великой Отечественной войны установили биотуалеты…
…Но в России День Неизвестного солдата — это все же праздник для людей с памятью и благодарных. А благодарная память — это и есть путь к благородству и будущим победам, которые, увы, и сегодня нужны России…
* Запрещенная в РФ организация.
** Внесен в РФ в список террористов и экстремистов.
О ситуации с беспамятством в Украине читайте в статье Владимира Скачко "Из русофобов в некрофилы. Украинские сволочи-неонацисты обживаются в аду"