У каждого крупного военного конфликта, ставшего знаковым в силу накопленных противоречий между великими державами, появляется своё оружие-символ, входящее в историю из-за его эффективности и смертоносности.
В годы Первой мировой таким оружием были химикаты и пулемёты с колючей проволокой, Великая Отечественная война вписала в историю танк Т-34 и РСЗО "Катюша". СВО за свои неполные три года сделала самой знаковой системой вооружений то, что изначально и вовсе не предполагалось использовать для уничтожения, — беспилотники.
Революция в небе
Ни одна система вооружений не вызывает такого пристального внимания — БПЛА произвели революцию на поле боя.
Во-первых, они — в формате летающих биноклей — рассеивают туман войны как состояние, характеризующиеся отсутствием достоверной информации о текущей обстановке на поле боя. Беспилотники-разведчики существенно облегчают управление войсками, но в то же время делают невозможным скрытную концентрацию войск — как вы видите противника, так и он видит вас.
Во-вторых, беспилотники позволили не просто предоставить каждому взводу своё высокоточное оружие, но и эффективно применять его без необходимости согласования целей с вышестоящим руководством. Универсальность и разнокалиберность БПЛА позволяют прицепить к ним хоть выстрел ПГ-7В, хоть миномётную мину.
Уже эти два нововведения тянут на революцию на поле боя. Но и это не всё так как пространство использования БПЛА практически безгранично: ими можно минировать и разминировать, выжигать посадки и поджигать местность, расширять зону покрытия радиостанций и даже использовать в качестве перехватчика.
СВО показала, что воздушный беспилотник как оружие универсально и практически вездесуще. При этом, судя по жалобам обеих воюющих сторон на засилье БПЛА, страдают от них ВС РФ и ВСУ примерно одинаково. Но есть всё же большое различие между российским и украинским подходами к беспилотникам.
Голь на выдумки хитра
Мелкие БПЛА на основе гражданских аппаратов китайского производства в военных целях применять стали отнюдь не в 2022 году, а чуть ли не в самом начале гражданской войны в Донбассе. Но вплоть до начала СВО они были скорее вспомогательным инструментом — военные делали ставку на специализированные армейские машины. Достаточно вспомнить триумф "Байрактаров" во Второй карабахской войне, успешное применение США своих "Жнецов" или упор в ВС РФ на "Орланы" в качестве беспилотников-разведчиков.
Возникает логичный вопрос: что же так изменилось, что военные — люди со свойственной им инерцией мышления, постоянно готовящиеся к прошлым войнам — были вынуждены изменить подход и прибегнуть к массовому использованию гражданских дронов для решения своих задач?
Во-первых, произошла резкая интенсификация конфликта. В 2014-2022 годах Донбасс был театром военных действий в условиях конфликта двойственной природы. С одной стороны, это была гражданская война. С другой стороны, она быстро превратилась в прокси-войну между Россией и США. Начало СВО расширило театр военных действий и изменило статус-кво между прокси. Россия была вынуждена напрямую вмешаться в конфликт, в котором принимала опосредованное участие. И очень быстро СВО перешла из маневренной в позиционную фазу.
Вскоре после начала СВО оказалось, что российской стороне в конфликте остро не хватает пехоты и точности работы артиллерии, тогда как украинской — массы залпа и контроля над небом. Каждая из сторон конфликта пыталась с помощью БПЛА компенсировать свои слабости. В дальнейшем слабостей у ВС РФ становилось меньше, а у ВСУ, напротив, больше.
С начала 2023 года численность задействованных сухопутных группировок сторон в зоне СВО сравнялась, а линия фронта стабилизировалась.
Постепенно у российской артиллерии выросла точность стрельбы при сохранении примерно той же массы залпа в силу лучшей работы оборонной промышленности. У ВСУ, наоборот, стало сокращаться количество орудий и появились первые признаки снарядного голода. Так с конца 2023 года FPV-дрон в ВСУ начал превращаться в заменитель дефицитного артиллерийского снаряда.
Насыщение переднего края дронами привело к запросу у военных на дроны сухопутные для снабжения войск и эвакуации раненых, а также сформировали нишу для мотоциклов, за которыми с дрона крайне тяжело угнаться.
Отсутствие собственного флота ВСУ компенсировали морскими дронами, в которых у ВС РФ потребности не было в силу наличия собственного, "классического" флота. Именно дронами ВСУ заперли Черноморский флот в Севастополе, обеспечив себе выход в мировой океан по окончанию действия "зерновой сделки".
Отсутствие в достаточном объёме дальнобойного вооружения толкнули ВСУ на путь превращения зенитных ракет (С-200) в ракеты класса поверхность-поверхность, а впоследствии и к переоборудованию легкомоторных самолётов в дроны для поражения удалённых от линии фронта площадных целей.
При этом в ВС РФ приходится адаптироваться к действиям своего противника не потому, что он крутой и высокотехнологичный, а потому что он воюет без промышленности и вынужден изгаляться как может. И уж тем более, не следует думать, что производство сотен тысяч беспилотников автоматически приводит к созданию соответствующей индустрии.
Индустрия против гаража
Индустрия — это нечто большее, чем сеть подвалов и гаражей, где из китайских комплектующих собираются FPV-дроны и переделываются в "Бабу-Ягу" агродроны. Индустрия — это:
1. Соответствующая нормативно-правовая база, направленная на регулирование производства и эксплуатации дронов, а также стимулирующая их производство;
2. Промышленные мощности по выпуску дронов со стремлением к их максимальной локализации/импортозамещению;
3. Научные центры, занимающиеся разработкой дронов и их комплектующих, а не адаптацией придуманного кем-то под свои потребности.
И ничего из перечисленного выше у Украины нет. В России национальный проект "Беспилотные авиационные системы" заработал с начала 2024 года и будет действовать плоть до 2035 года. Идёт работа над созданием единой системы мер поддержки отрасли БПЛА. Есть и соответствующее регулирование правового режима использования дронов в гражданских целях, а также инструменты для формирования и поддержания спроса на беспилотники (через ГТЛК). В наличии специализированные научно-производственные центры — "Консорциум БАС", НПЦ "Ушкуйник" — занятые разработкой и производством беспилотников, а также средств защиты от них.
При этом, как рассказывает сам Алексей Чадаев, ВСУ, вторгаясь в Курскую область, делали ставку на "лютый РЭБ", делающий невозможным использование ВС РФ гражданских дронов. Но на фронт оперативно перебросили КНВ, управляемый по защищённому от РЭБ каналу связи — оптоволокну — и ставка на РЭБ не сработала. И этот момент хорошо иллюстрирует временность подхода ВСУ к дронам как к супер-оружию.
Во-первых, супер-оружия не существует и за 2,5 года на такой статус претендовали "Байрактары", "Джавелины", "Хаймарсы", "Леопарды" и даже F-16, о котором сейчас предпочитают не вспоминать.
Во-вторых, дрон ещё может заменить ПТУР, но артиллерийский снаряд не заменит — различия в массе взрывчатого вещества являются драматичными (в 152-мм снаряде 3ОФ45 7,45 кг взрывчатки). Поэтому дроны дополняют артиллерию, а подменяют её.
В-третьих, применение гражданских дронов ограничено системами РЭБ. Проще говоря, идёт вечное противостояние снаряда и брони. И, как показала практика КНР в Курской области, самый надёжный способ не участвовать в этом противостоянии, прыгая с канала на канал, а обходить его. КВН правила обошёл, а сам Чадаев утверждает, что бороться нужно не с дронами — пулями, — а с их операторами (стрелками). И здесь ВСУ сложно что-либо противопоставить авиации, способной уничтожить расчёт БПЛА корректируемой авиабомбой.
Кроме того, в случае с дронами вновь даёт о себе знать безгосударственный характер Украины. Её производство дронов — это их сборка из китайских комплектующих, а такое производство сложно назвать надёжным.
1 сентября 2023 года власти КНР ввели ограничения на экспорт комплектующих и самих дронов массой более 4 кг. Это был первый тревожный звонок о необходимости налаживания собственного производства дронов.
1 сентября 2024 года власти КНР ужесточили режим экспортного контроля для дронов и комплектующих для них. О том, что это станет критической проблемой для украинского производства беспилотников 29 августа жаловался командир тактической группы аэроразведки ВСУ Роберт Бровди с позывным "Мадяр", а впоследствии ограничения подтвердил и Зеленский.
Таким образом, FPV-дрон вундерваффе так и не стал, а у самой Украины нет никакой чудо-промышленности. Следовательно, в ближайшее время дронов у противника должно стать меньше и это снизит его возможности сдерживанию ВС РФ.
От паллиатива к системе
Но если гражданский дрон в условиях войны является паллиативом, то что же может стать постоянным решением? Очевидно, что специализированные военные дроны, спроектированные для применения в условиях работы РЭБ.
Есть и у ВСУ такие машины? В товарных количествах нет и не предвидится. Зато у России они есть.
· За разведку на удалении от линии фронта отвечают "Орлан" и семейство дронов "Суперкам". Первые потери РСЗО "Хаймарс" в Херсонской области стали следствием того, что у ВС РФ появились модернизированные "Орланы", которые стали применять ночью.
· За поражение целей на удалении от линии фронта отвечают проверенные временем, локализованные и доработанные в России БПЛА "цветочного семейства" — "Герань" и "Гербера" — её облегчённая "сестра".
· За поражение техники отвечают "Ланцеты" — портал Lostarmor насчитал к 1 сентября 1472 удара "Ланцетами" с начала 2024 года, что в 2,84 раза больше, чем за аналогичный период 2023 года.
А контрнаступление ВС РФ в Курской области, где ВСУ действуют в отрыве от своей серьёзно прореженной ПВО, показали, что есть будущее и у ударных БПЛА "Иноходец" и "Орион", поражающих цели в Курской и Сумской областях.
В общем, у России есть то, чего нет ни у Украины, ни у других стран Запада — комплекс военных БПЛА, которые Россия выпускает если не по полному циклу, то уж точно с крайне высоким уровнем локализации производства.
Есть ли на этом фоне будущее у гражданских дронов на фронте? Безусловно есть, но пространство для их применения будет сужаться, а не расширяться. Они найдут себе место в качестве взводного высокоточного оружия или летающего бинокля, но, скорее всего (автор не мнит себя военным экспертом), "революция FPV" — явление временное.
Гражданской продукции на фронте будет все меньше, а то, что кажется таковым, будет постепенно превращаться во вполне себе военные изделия со всеми вытекающими последствиями в виде цены, устойчивости к РЭБ и боевой эффективности.
И к этому этапу эволюции БПЛА Россия готова куда лучше Украины, ведь у России есть промышленность, а у Украины уже нет. А ещё стоит признать очевидное: помимо производства дронов нужна комплексная система защиты от дронов, чтобы агродроны не превращались в распылители химического оружия, а школьники, науськанные СБУ и ГУР, не поджигали объекты дронами. Ведь после окончания активной фазы СВО придёт время для борьбы с необандеровщиной.
О том, какое будущее может быть у беспилотников в армии - в статье "Российский полковник рассказал о целесообразности выделения беспилотников в отдельный род войск"