"Первый парень" на селе, и тот – Параджанов

Творчество автора сценария этого фильма Петра Александровича Лубенского знакомо даже современному зрителю, потому что именно он написал сценарий к бессмертной кинокомедии "Королева бензоколонки" (1962). Но до этого ещё было несколько лет, а на 1958 год киносценариев в его активе не было.

Однако этот писатель уже состоялся, как драматург, так как из-под его пера вышли активно ставившиеся на Украине пьесы, например –"Непокорённая полтавчанка" – о мучениках полтавского подполья.

Любопытно, что настоящая фамилия у него была не Лубенский, а Афонский, и хоть он и считается писателем украинским, был русским – уроженцем Курской области, закончил исторический факультет Московского университета. Печататься Пётр Александрович начал с 18-летнего возраста, то есть с 1925 года, при чем специализировался на юмористических рассказах и фельетонах, публиковавшихся в журналах "Крокодил" и "Перец".

С началом войны его сразу же призвали в армию, волею судеб к тому времени Лубенский/Афонский в то время находился в Хабаровском крае. Служить его направили в танковую часть, стоявшую на границе с занятой японцами Манчжурии. На войну он попал только в 1944 году, но и за тот год, что он провоевал, успел и отличиться, и хлебнуть лиха, за что был награждён орденами Отечественной войны I степени и Красного Знамени.

Петр Александрович освобождал Украину – в составе конно-механизированной группы генерал-лейтенанта Иссы Плиева во время её рейда прошёлся по вражеским тылам в районе Херсона. Николаева, Одессы. Потом освобождал Румынию, Югославию, Венгрию, был пять раз ранен. Последнее, самое тяжёлое ранение, получил во время вражеского контрнаступления у озера Балатон в марте 1945 года. Он тогда с трудом успел покинуть горящую самоходку.

С 1946 года Лубенский работал в штате журнала "Перец". Помимо юмористических фельетонов и рассказов он начал писать разножанровые пьесы. Вскоре он возглавил в полтавских Лубнах литературное объединение имени Олеся Донченко, которым руководил потом более сорока лет – отсюда и появился его псевдоним Лубенский.

Среди лубенских литераторов выделялся Виктор Григорьевич Безорудько, также специализировавшийся на произведениях юмористического и сатирического характера. До войны он работал в газете "Красная Лубенщина". Его 1941 году он попал в плен, бежал, жил в оккупации. После войны продолжал жить и работать в Лубнах, где и подружился с Петром Лубенским.

Однажды друзья, шутя, решили написать сценарий кинокомедии. В то время в фаворе на Украине был футбол – киевское "Динамо" начинало завоевывать медали, модными стали разговоры о развитии сельского спорта. Поэтому и решили лубенские писатели рассказать, как колхозная команда завоевывает некий "Хрустальный кубок". После полугода работы, друзья заявились на киностудию Довженко с готовым сценарием.

Комедии студии были нужны позарез – после тяжёлых военных и послевоенных лет жизнь была трудной, налаживалась медленно, и людям требовалось что-то, что хотя бы ненадолго могло отвлечь их от текущих забот. Инициатива лубенцев студию заинтересовала, в город приезжали редактор, начальник сценарного отдела, режиссёр Сигизмунд Навроцкий. Кинокомедию обсуждали и в ЦК компартии, и в парткоме студии, и в министерстве кинематографии, и, наконец, приняли в кинопроизводство.

Начали "свататься" режиссеры. Как-то раз Лубенский сидел в приемной у директора киностудии, где в ожидании томилась масса разного народу. И вот появился невысокого роста человек в поношенном спортивном костюме с кавказским лицом и выразительными черными глазами, которые излучали иронию и смех. Он подмигнул всем, улыбнулся, размашисто перекрестился и зашел в кабинет. Поднялся шумок. Кто сказал Лубенскому: "Это Сергей Параджанов". Писатель и раньше видел его на студии, но не знал, кто это. "Что он снял?" – спросил Лубенский у соседа, но тот не успел ответить. Параджанов вышел из кабинета, приблизился и представился:

"Только что мне предложили снимать кинокомедию по вашему сценарию. Я Сергей Параджанов, самый гениальный режиссер на Киевской киностудии".

Лубенский подумал, что тот шутит, и засмеялся: "Нам повезло!". Параджанов ответил: "Не знаю. Я ещё не читал вашего сценария, но думаю, что его придется переделать".

Параджанов сел читать сценарий, и по мере продвижения по тексту постоянно кричал Лубенскому: "Исскуство! Давайте больше искусства!" Так как в сценарии речь шла о футболе, Лубенский купил два билета на международный матч киевского "Динамо" и предложил Параджанову посмотреть игру. Тот заявил: "Ни в коем случае, Мне это не нужно!"

Утверждение это весьма спорное, так как в результате, не понимая игру, Параджанов не снял ни одного общего плана футбольного соревнования, что для футбола – нонсенс. Кроме того, режиссер убрал один из самых комичных эпизодов, в котором колхозный сторож дед Терёшка, в исполнении замечательного украинского комического актера Николая Яковченко, увидев, что проигрывает его команда, выскакивал на поле, и, промахнувшись по мячу, забивал в ворота противника свой сапог.

После того, как сценарий был, отредактирован, Параджанов принялся за проведение актерских проб. Почти все актёры были никому неизвестные. Лубенский спросил режиссёра, почему он не пускает в фильм ни одного известного комика. Тот ответил, перефразируя выражение Александра Довженко: "В новой луже должны отразиться новые звезды".

Для исполнителя главной мужской роли Параджанов выбрал Григория Карпова, для которого работа в "Первом парне" вообще была дебютом. Впоследствии он снялся ещё в трёх фильмах, но в памяти у зрителей практически не остался.

Главную женскую роль сыграла Людмила Сосюра– жена сына известного украинского поэта и писателя (и в прошлом петлюровца) Владимира Сосюры. Параджанов снимал её в эпизоде в своём первом фильме "Андриеш", поэтому хорошо знал. Но известна она зрителю (даже современному) больше по своей первой большой роли невесты Максима Перепелицы в одноимённом фильме, в котором она снялась за три года до съемок в "Первом парне".

Из остальных известными и опытными актерами были, пожалуй, только Яковченко и Иван Матвеев – исполнитель роли деда Карпо. До войны он успел сняться в таких картинах как "Богатая невеста" (1937), "Мои университеты" (1939), "Трактористы" (1939). В 1941 году он начал сниматься в киноленте Киевской киностудии "Пархоменко" (1942) в[U2] роли кучера батьки Махно, но был мобилизован. Во время обороны служил сначала музыкантом, потом разведчиком-связистом, и очутился в Киевском котле, где попал в плен. Выжил чудом. После войны снялся еще в десятке фильмов, среди которых были "Максимка" (1952) и "Иван Франко" (1956).

Когда пришло время съемок, Параджанов внезапно приехал в Лубны. Гостеприимный соавтор сценария Виктор Безорудько принял его в своем доме, где в гостиной, сгрудившись вокруг пишущей машинки, создатели фильма обсуждали эпизоды, поражая друг друга импровизациями… которые тут же выбрасывались в корзину.

Параджанов не пил, не курил, к еде относился равнодушно. За обедом больше разговаривал, чем ел. Его поступки были непредсказуемыми. Он появлялся то на базаре, то в парке, то в музее или картинной галерее, то на танцевальной площадке, где хохотал, глядя, как местные дивчины пытаются "выкаблучивать" буги-вуги. Казалось, за неделю он сдружился со всеми жителями Лубен, и здоровался с ними на улице.

Затем были съёмки. Их проводили в селе Песчаном Золотоношского района Полтавской области, который ныне входит в Черкасскую. Все колхозники на время съемок превратились в актеров и остряков. Как-то Параджанов спросил местную бабку:

"- Говорят, что в вашей деревне много ведьм?

- Нету, нету, добрый человек, все в город переехали!"

Параджанов был в ударе, сыпал остротами. Он буквально влюбился в украинское село:

"Когда я начал работать над фильмом "Первый парень", то впервые открыл для себя украинское село – открыл его потрясающей красоты фактуру, его поэзию. И эту свою очарованность попытался выразить на экране. Но под ударами сюжета – а это, в сущности, была неважная юмореска – рассыпалось все здание. Ни при чем оказались пейзажи, каменные бабы, аисты, тракторы, соломенные венцы. Мне не давался "быт". Военная каска приобретала для меня смысл, когда я видел, как из нее белят хату, поят телят, разводят в ней цветы и подставляют ребёнку вместо горшка".

Наконец, после всех мук творчества, нервов и… ненормативных споров фильм был отснят, наступил волнующий день приёмки. Поскольку это была единственная на то время комедия, на прием собралось много лиц "у власти". Директор киностудии от волнения несколько раз покидал кинозал. Все смотрели на высокое начальство и улыбались, когда улыбалось оно – не дай Бог засмеяться некстати. Фильм приняли, но с небольшим замечанием "в ленте присутствуют элементы безыдейного смеха ради смеха".

25 июля 1959 года состоялась премьера. "Первый парень" собрал 21,7 млн. зрителей, что для киностудии Довженко было замечательным результатом. Пресса заметила картину, но, с некоторыми предосторожностями. Авторов укоряли за мелкотемье, отсутствие "крутозакрученного сюжета", смех. Некоторые критики возмущались: нельзя, мол, смеяться над деревней, которая нас кормит. А в газете "Правда" на киногруппу напустился сам легендарный советский комик Игорь Ильинский, который назидательно заметил, что "смех – дело серьёзное, и надо выбирать для него сатирические объекты".

Тем не менее, лента состоялась, хотя никто её, кроме лубенских авторов, никогда высокохудожественным и удачным произведением не считал. Тот же Параджанов потом вспоминал:

"Я больше зарабатывал тогда, когда сделал пять фильмов: и "Первый парень", и "Цветок на камне"… Очень прилично зарабатывал, очень. Потом, как только я понял, что нужно моему народу, – в данном случае я не отличаю украинцев, армян, грузин… Я считаю, что это травма, большая травма. Я считаю, что если в сорок лет тебе не доверяют как художнику, то и на том свете не будут доверять. Это точно…"

И, тем не менее, "Первый парень" стал для его создателей школой. Школой, после которой тот же Пётр Лубенский написал сценарий к бессмертной "Королеве бензоколонки", а Параджанов полюбил украинское село. Эта любовь вскоре вылилась в "Тени забытых предков" (1965), после которых режиссера заметили и стали считать гениальным. Ну а "Первый парень" остался памятником его творческому росту и той ушедшей эпохе, когда люди мечтали о счастливой безбедной жизни украинского села и в целом Украины и многое для них делали.