Созданное 15 марта 1917 года Временное правительство в первой же своей декларации объявило "полную и немедленную амнистию по всем делам политическим и религиозным" и "отмену всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений".
Впрочем, во всех этих моментах действия правительства были двойственными. Например, прежними остались организационные формы – диалог с РПЦ ВП осуществляло через обер-прокурора Святейшего Синода, в отношении всех остальных вероисповеданий – через Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД. Главой Синода стал сторонник церковного "обновленчества" Владимир Львов, не стеснявшийся вторгаться в церковные дела и переругавшийся с остальным составом Синода, лидером которого был митрополит киевский сщмч. Владимир (Богоявленский).
2 апреля было принято постановление Временного правительства "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений", в котором говорилось: "исходя из незыблемого убеждения, что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законом и что совесть народа не может мириться с ограничениями прав отдельных граждан в зависимости от их веры и происхождения, Временное правительство постановило: Все установленные действующими узаконениями ограничения в правах Российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности, отменяются".
Это была декларация, но МВД активно занималась реформированием соответствующего законодательства, выбрасывая из него "мёртвые" нормы, для чего при нём было создано Особое совещание по общим вероисповедным вопросам. Среди прочего:
19 марта, 16:00История
Началась как шутка, а закончилась как анекдот. Краткая история Украинской Центральной РадыИстория Центральной Рады в целом описывается тремя фактами, которые можно было бы счесть мистическим откровением. Заседала Рада в Педагогическом музее, в чём содержался намёк – учиться надо. Но радовцы хотели учить… После второго прихода УНР в Киев в этом же здании был концлагерь для пленных офицеров. А позже там открыли… музей В.И. Ленина.- отменялась ответственность за вступление в брак с инославными;
- устранялись запреты на усыновление лиц христианского исповедания нехристианами;
- снимались ограничения на строительство синагог и мечетей;
- МВД утвердило в должности муфтиев, избранных мусульманскими съездами.
Снимались также ограничения касающиеся католиков, старообрядцев, представителей других направлений, самоопределяющихся как христианские. Впрочем, некоторые ограничения сохранились. Например, правительство в условиях военного времени отказало духоборцам, толстовцам и другим подобным группам в праве их членов не проходить воинскую службу.
Однако действительно "взрывной" характер имела норма постановления, согласно которой разрешалось "употребления иных, кроме русского языков и наречий в делопроизводстве частных обществ, при преподавании в частных учебных заведениях всякого рода и при ведении торговых книг".
Самоочевидная половинчатость этого решения вызвала реакцию большевиков. 7 апреля в "Правде" выступил Иосиф Сталин, который констатировал, что постановление "не устанавливает национального равноправия в отношении языка", поскольку неясно "как быть с областями с компактным большинством не из русских граждан, говорящих не на русском языке (Закавказье, Туркестан, Украина, Литва и пр.)? Нет сомнения, что там будут (должны быть!) свои сеймы, а значит и "делопроизводство" (отнюдь не "частное"!), как и "преподавание" в учебных заведениях (не только в "частных"!) – всё это, конечно, не только на русском, но и на местных языках. Думает ли Временное правительство объявить русский язык государственным, лишив упомянутые области права вести "делопроизводство" и "преподавание" в своих отнюдь не "частных" учреждениях на родном языке?"
Что на самом деле думало Временное правительство понять было мудрено. Когда в мае в Петроград прибыла делегация Центральной Рады во главе с Владимиром Винниченко и Сергеем Ефремовым, она никакого внятного ответа не получила. Но не потому, что ВП было за единую Россию (хотя оно таки было), а потому что:
а) считало ЦР никого не представлявшим клубом по интересам (что было чистой правдой);
б) полагало, что не в праве решать такого рода вопросы – они относятся к юрисдикции Учредительного собрания.
В результате в июле уже делегации ВП пришлось ехать в Киев и искать компромисс – ВП признало право украинцев на самоопределение, а ЦР согласилось погодить с объявлением автономии до Учредительного собрания (надо отметить, что ЦР придерживалась этого обещания до падения ВП).
И всё же ключевым моментом стало именно постановление 2 апреля.
С одной стороны, не принимать его было нельзя, раз уж была провозглашена демократическая республика с равенством всех граждан перед законом.
С другой стороны, надо было быть готовыми к тому, что никакие половинчатые решения тут невозможны – надо было быть готовыми к выдвижению своих требований национальными общинами, объединёнными языком и религией.
Разумеется, об украинцах тут речь шла в последнюю очередь – их никто всерьёз не воспринимал, полагая, что малороссы останутся верными единой России (по большому счёту это было верно, что потом доказали большевики, но и были нюансы, с которыми большевикам тоже пришлось считаться). А вот в случае с поляками, финнами, народами Средней Азии и Закавказья надо было что-то делать и ждать Учредительного собрания было никак нельзя.
Февральская революция создала сильнейший кризис легитимности в центре и раздала людям свободы, которыми те немедленно захотели воспользоваться. Это привело бы к деконструкции государства совершенно независимо от позиции большевиков.
Последних можно сколько угодно критиковать за избранный ими пусть восстановления единого государства, но проблема в том, что оппоненты ни тогда, ни сейчас не предлагают никакой разумной альтернативы кроме как "дождаться Учредительного собрания" (как будто на нём не пришлось бы решать вопрос сепарации национальных окраин).