По Парижскому договору в обмен на возвращение контроля над всем Крымским полуостровом Российская империя отказывалась от занятых османских владений в Закавказье и протектората над Дунайскими княжествами и соглашалась на нейтральный статус Чёрного моря.
Однако наиболее неприятным элементом «Парижской системы» стала территориальная уступка Россией (впервые с начала XVIII века) части своей территории. Ею стала Юго-Западная часть Бессарабии, примыкающая к побережью Дуная.
Именно требование к России пойти на уступки в Бессарабии стало центральным элементом ультиматума австрийского императора Франца Иосифа в конце 1855 г. Борьба вокруг этого вопроса являлась основной сюжетной линией Парижского конгресса.
Первый пункт австрийских требований гласил:
«Россия, взамен крепостей и земель, занятых Союзными войсками, соглашается на проведение новой границы в Бессарабии. Эта граница, в видах общих интересов, начинаясь от окрестностей Хотина, пройдёт… по Юго-Восточному направлению, до озера Салзыка».
По сути данная схема означала рассечение Бессарабской области в меридиональном направлении пополам и передачу её западной части Молдавскому княжеству, под верховный сюзеренитет Турции.
Парадокс предложения Франца Иосифа состоял в том, что Австрия не относилась к числу воюющих держав и никакого отношения к завоеванию у России крымских городов не имела. Драматизм усиливало то, что за несколько лет до этих событий русские войска внесли решающий вклад в подавление венгерской революции. Последняя, едва не развалила империю Габсбургов.
Предложения, наносящие территориальный урон России, не преминула поддержать Англия.
Как здесь не вспомнить слова высокопоставленного британского дипломата Г.-Дж. Пальмерстона, сказанные русскому вельможе в 1849 г. в отношении внешней политики Николая I:
«Ваш государь заслужил великую славу не успехами своего оружия, ибо каждый знает, чего стоят русские войска, но умеренностью и великодушием, проявленными им после победы».
Англичанин, вероятно, имел в виду скромные территориальные приобретения Петербурга по итогам русско-турецкой войны 1828 — 1829 годов, когда русская армия дошла до предместий Константинополя, а на Европейском континенте Россия приросла лишь дельтой Дуная, хотя могла запросить оба Дунайских княжества.
Новый российский император Александр II в январе 1856 г. был вынужден согласился с условиями австрийского ультиматума, однако российской делегации в Париже было дано поручение добиваться уступок австрийцев по «бессарабскому вопросу».
Главный российский переговорщик граф Алексей Орлов неоднократно ставил вопрос о притязаниях австрийцев на аудиенциях у французского императора Наполеона III. Расчёт делался на то, что Франция не была заинтересована в усилении австрийского присутствия на Дунае.
В конечном счёте данная логика себя оправдала.
Наполеон III согласился с чрезмерностью территориальных претензий к России со стороны империи Габсбургов. После этого Орлов доложил в Петербург, что ему удалось спасти половину территории, истребованной австрийцами. Однако он смог достичь гораздо большего. XX статья Парижского мира исключала из границ Российской империи лишь юго-западный угол Бессарабского региона между черноморским побережьем и низовьем Прута.
Упорство европейской дипломатии в оттеснении России от главной европейской реки основывалось на стремлении добиться для своих торговых судов свободного судоходства на Нижнем Дунае. Это было очень важно в контексте превращения Валахии и Молдавии в зерновую житницу европейских государств.
Весьма откровенно о мотивах приращения Молдавского княжества за счёт отнятой у России Юго-Западной Бессарабии впоследствии высказывался министр иностранных дел Румынии (поглотившей Западную Молдову) Михай Когэльничану:
«Почему нам была дана Бессарабия? Потому что мы об этом просили? Потому что Европа хотела сделать нам приятное?.. Ничего подобного. Нам дали Бессарабию в 1856 году, потому что Великие державы Европы решили, что европейский интерес требует наибольшего удаления России от Дуная».
Однако даже торжественное подписание статей Парижского трактата, произошедшее ровно 165 лет назад, не завершило территориальных претензий к России.
В июне 1856 г. разгорелся конфликт вокруг черноморского острова Змеиный, который находится недалеко от устья Дуная и весьма важен для контроля над судоходством.
Поскольку этот географический объект не был упомянут в Парижском трактате, российские власти считали, что он продолжает оставаться под юрисдикцией Петербурга. Однако, когда к острову прибыло российское судно для восстановления маяка, разрушенного в ходе Крымской войны, его там встретили османские служащие.
На стороне Турции на сей раз выступила Англия. Эскадра королевского флота вошла в Чёрное море, а один из военных кораблей был направлен к Одессе для демонстрации решимости британцев поддержать Порту в территориальном конфликте. Российское правительство вновь было вынуждено уступить.
Форменное избиение русской дипломатии произошло на Парижской встрече европейских держав, проходившей на рубеже 1856 — 1857 годов. Конференция должна была уточнить новую государственную границу на юго-западе Бессарабии.
Парижский трактат чётко указывал, что новое разграничение должно пройти к югу от местечка Болград. Однако, ссылаясь на то, что данный населённый пункт был не точно указан на картах, которыми руководствовался Парижский конгресс 1856 г., европейцы стали настаивать на отказе России и от Болграда.
Западные дипломаты обосновывали свою настойчивость тем, что без доступа к Болграду новые владельцы Юго-Западной Бессарабии (Молдавское княжество и Османская империя) не имели прямого сухопутного доступа к Измаилу.
Международная конференция вновь поддержала территориальные притязания к России.
Данная уступка дорого обошлась Петербургу. Ведь Болград являлся административным центром самоуправляемой провинции болгарских колонистов в Бессарабии. В его окрестностях находились ряд колоний — поселений задунайских переселенцев.
Возврат региона хоть и под условный сюзеренитет Османской империи поднял волну массового переселения болгар в глубь Российской империи. После того как стало известно об оставлении русскими Болграда, около 20 тыс. колонистов двинулись в Приднестровье, Причерноморье и Приазовье. Данные регионы были весьма истощены только окончившейся Крымской войной, поэтому обустройство такой массы населения далось российским властям не легко.
Болгарская диаспора в Бессарабии сохраняла тесные связи со своими балканскими соотечественниками. Поэтому весть о дипломатическом поражении России на Бессарабском направлении быстро разнеслась среди балканских славян, нанеся ощутимый ущерб международному престижу Петербурга.
Уступка пяти тысяч квадратных километров земли в Подунавье сделало невозможным формирование казачьего войска на юго-западной окраине России. Дунайское казачье войско, формирование которого началось за три десятилетия до Парижского мира и так испытывала проблему нехватки земельных владений. Усилившееся малоземелье казаков привело к их оттоку из Южной Бессарабии. В итоге 1868 г. войско было упразднено.
Тем не менее, на протяжении двух десятилетий пребывания Юго-Западной Бессарабии под властью Молдавского княжества, а затем Румынского государства обывателей по обе стороны границы не покидало ощущение её неестественности и временности. Румынские элиты также понимали, что сложившееся положение является следствием общеевропейского консенсуса против ослабленной России и оно может быстро измениться.
Так и произошло. Когда в 1878 г. Парижская система перестала существовать, прежние договорённости по Южной Бессарабии ушли в историю и усилившаяся Россия вновь вернулась на Дунай.