Александр, введи войска! Одесса, тайные общества, и борьба за независимость Греции

Личность Александра Ипсиланти является легендарной и плохо изученной профессиональными историками одновременно.

Он был старшим сыном известного османского вельможи из числа фанариотских греков. Его отец — Константин Ипсиланти занимал пост драгомана Порты, являлся господарем Валашского, а за тем и Молдавского княжеств.

Накануне русско-турецкой войны 1806-12 годов Константин бежал в Россию как участник раскрытого антиосманского заговора. В Российской империи он поселился и закончил свои дни в Киеве.

Ипсиланти-младший был определён в Петербургский педагогический институт и стал получателем щедрого пособия российского правительства. Впрочем, учёба юному греку скоро наскучила, и он поступил на военную службу.

В апреле 1808 года Ипсиланти стал корнетом элитнейшего Кавалергардского полка. В Отечественную войну 1812 года молодой офицер сражался в составе корпуса Витгенштейна, был удостоен высоких наград. Во время заграничного похода Ипсиланти уже подполковник. В рядах гродненских гусар он принял участие в Дрезденском сражении, где лишился руки.

После увечья Ипсиланти долго лечился, но службу не оставил. В январе 1816 года император Александр I присвоил ему титул флигель-адъютанта.

В конце 1817 года, после смерти отца, Александр получил последнее назначение на русской службе — стал комбригом в составе 1-й кирасирской дивизии.

Ипсиланти был хорошо знаком с будущими декабристами. Его приятелем был Михаил Орлов, член Союза благоденствия, в дальнейшем глава кишинёвской организации заговорщиков. Греку даже предлагалось присоединиться к декабристскому движению, но он отказался, поскольку был увлечён идеями освобождения исторической родины от османского ига.

Антиосманские настроения семейства Ипсиланти весьма показательны.

Именно в начале XIX в. фанариотские кланы стали отворачиваться от Порты. Эти кланы включали в себя этнических греков, проживавших преимущественно в константинопольском районе Фанар (близ резиденции патриарха) и занимавших важные посты в османской администрации.

В румынской историографии XVIII в. часто именуют "веком фанариотов".

Турки отменили выборность молдавских и валашских господарей и назначали их преимущественно из состава фанариотских фамилий либо из числа эллинизированных местных боярских родов. Греки составляли ядро княжеских администраций и церковных структур.

Во время переговоров Кутузова и османских чиновников о судьбе Дунайских княжеств в 1811-12 годах именно фанариоты составляли основную оппозицию передаче всей Молдавии под власть России, поскольку рассматривали её своей вотчиной.

В 1814 году в российской Одессе возникло тайное общество греческих иммигрантов под названием "Филики Этерия". Спустя пять лет оно распространило свою деятельность на Пелопоннес и зарубежные греческие колонии.

В 1820 году руководящий комитет общества решил привлечь в ряды "Этерии" широко известную среди греков личность. Первоначально предложение возглавить заговорщиков было сделано Иоанну Каподистрии, руководившему Министерством иностранных дел России. После того как Каподистрия ответил отказом, такое же предложение было сделано Александру Ипсиланти.

24 апреля в Петербурге было подписан официальный акт о приёме последнего в состав тайной организации и назначении его "генеральным инспектором" "Этерии". Теперь именно российский генерал, а к тому же и придворный русского царя становился олицетворением тайного общества, готовившего свержение османской власти на Балканах.

Создавалась видимость поддержки движения этеристов на самой вершине российского государства. Начался массовый приток в ряды организации новых членов.

В начале 1821 года лидер "Этерии" решился начать вооружённое выступление. 6 марта во главе двухтысячного отряда он перешёл государственную границу и вступил в столицу Молдавского княжества — город Яссы.

Местный господарь — грек фанариот Михаил Суццо — сопротивления вторгшимся соплеменникам не оказывал. Да и как он мог бороться с "Этерией", если сам, как и его дядя — господарь Валахии Александр Суццо, являлся спонсором этой организации.

Господарская стража перешла на сторону заговорщиков, а через несколько дней в центральном храме молдавской столицы состоялось торжественное богослужение и освящение греческих боевых знамен. Проводил его, конечно же, служитель Молдавской митрополии Константинопольского патриархата, который опять же возглавлял грек-фанариот Георгий V (Ангелопулос).

Через некоторое время патриарх был вынужден предать лидеров восстания анафеме. Однако это не спасло его от жестокой расправы османов. 22 апреля 1821 года в полном патриаршем облачении его повесили на воротах патриархии. Резонансная казнь Георгия только усилила разгоравшееся восстание.

Лидер "Этерии" формулировал свою стратегию так: сформировать боеспособное греческое войско на Дунае и пробиваться с ним на Пелопоннес, где поднять широкое антиосманское восстание.

Одновременно он ставил задачу этеристам в Константинополе: совместно с командами греческих моряков захватить арсенал, арестовать султана и водрузить христианское знамя над храмом Св. Софии. Таким образом, освобождаемая Греция в понимании Ипсиланти распространялась за пределы территории нынешней Греческой республики.

Содействовать грекам, по замыслу Ипсиланти, должны были другие, в первую очередь христианские, народы Османской империи. Однако главная надежда возлагалась на помощь России. Из Ясс Ипсиланти отправил личное послание Александру I с просьбой о помощи.

Экспедиция греков в Молдавию застала царя врасплох. Более того он был поставлен в крайне затруднительное положение: как глава России он не мог игнорировать сильные симпатии русского общества к делу греческого освобождения, но как активный участник "Священного союза" не мог потворствовать антиправительственному мятежу.

Для получения информации о реальной ситуации в Дунайских княжествах в Бессарабию был направлен адъютант главнокомандующего 2-й российской армией, расквартированной на Украине, подполковник Павел Пестель. Тот самый, что возглавлял Южное общество декабристов.

Донесения Пестеля в советский период не публиковались, исследователи ограничивались лишь оценочными суждениями о горячей поддержке декабристом движения свободолюбивых греков.

Однако тексты докладных записок, подготовленных Пестелем и опубликованных не так давно, говорят о том, что заговорщик интриговал против предприятия Ипсиланти.

"Если существует 800 тысяч итальянских карбонариев, то, может быть, ещё более существует греков, соединенных политической целию… Сам Ипсиланти¸ я полагаю¸ только орудие в руках скрытой силы, которая употребила его имя точкой соединения".

Параллель, проведённая между движением итальянских революционеров и греческих повстанцев, спекулировала на известном страхе царя, опасавшегося общеевропейского революционного заговора.

Тем временем в Молдавии отряд Ипсиланти двинулся в Валахию, где вошёл в соприкосновение с восстанием крестьян под руководством Тудора Владимиреску. Первоначально обе антиосманские силы сотрудничали. В ожидании, как им казалось, скорого вступления российских войск отряды румын и греков контролировали окрестности Бухареста и сам город.

В своих сообщениях Пестель довольно подробно остановился на антиправительственной сущности выступления Владимиреску, рассказывая о грабежах и убийствах бояр. Не преминул он сообщить и о жестоких расправах над мирными турецкими жителями. Таким образом, коалиция антиправительственных сил дискредитировалась.

Силы, готовившие заговор против императорской власти в России, не были заинтересованы в росте популярности этой самой власти. Ведь очевидно, что в начале 1820-х годов Петербург был на пике своего военного могущества. Турция, ослабленная христианскими восстаниями, вряд ли бы смогла противостоять России, случись в тот период очередная война. Победа над османами, которая могла завершиться и освобождением Константинополя, подняла бы авторитет российского самодержца на небывалую высоту.

Между тем, во второй декаде апреля Ипсиланти получил ответ Александра I.

В нём начатое восстание осуждалось, а сам лидер "Этерии" упрекался в том, что ввел в заблуждение соотечественников обещанием российской помощи. Ипсиланти исключался с российской службы, ему запрещалось возвращаться в Российскую империю. Вместе с тем император выражал готовность вмешаться в ситуацию для восстановления в Дунайских княжествах мира и спокойствия.

Безусловно, сводить политику невмешательства Петербурга в "греческие события" начала 20-х годов к проискам одного лишь Пестеля не стоит. Однако вклад "украинского" декабриста в итоговое решение Александра I был весьма существенен.

Получив столь безрадостный ответ и обладая малочисленными силами, теперь уже бывший российский генерал двинулся на север, ближе к границе с Трансильванией.

Не зная о мощном национально-освободительном восстании, разгоравшемся в Греции, сторонники Ипсиланти находились в подавленном состоянии. Попытки российской дипломатии вывести их отряд из-под удара результатов не давали. В начале мая в Валахию вторглись мощные османские силы. Попытавшийся вступить в переговоры с турками Владимиреску был схвачен греками и казнён.

Турки жестоко подавили валашское восстание

19 июня в битве при Дрэгэшани греческий отряд был разбит, а сам Ипсиланти выехал на территорию Австрии, где был схвачен и подвергнут суровому тюремному заключению на шесть лет. Умер он вскоре после освобождения, которое произошло по ходатайству уже нового русского царя Николая I.

При этом императоре России всё-таки пришлось вступить в войну с Турцией из-за Греции, и произошла она (в 1828-1829 годах) уже после мятежей декабристов в Петербурге и на Украине. По итогам той войны Османская империя всё-таки согласилась на создание автономной Греции, однако в границах намного меньших, чем те, к которым стремился Александр Ипсиланти.