Александр Рыжков: Теперь я могу лишь писать

- В 2014 году позывной у меня был "Тарантино". Это еще Захар (первый глава ДНР Александр Захарченко) окрестил в свое время. Но с тех пор я уже дважды как бы умер. А потому псевдоним я себе взял Мхын Сы Чу О. Я придумал, что Мхын Сы Чу О – это древний корейский ворчливый дед, который вечно всем недоволен. Ну вот и я теперь Мхын Сы Чу О.

- Оно появится буквально на днях.

- Вообще это шутка Создателя. Я всегда говорил своим знакомцам: "Можешь не писать – не пиши". А теперь оказался в такой ситуации, когда ничем, кроме этого, заниматься больше не могу. Я полтора года в горизонтальном положении. Раньше у меня много придумок было. Я ведь инженер. Съемочное оборудование было, подряды, съемки, а сейчас вот так. Потому только текст, который я могу надиктовать с помощью голосового помощника, а потом отредактировать пальцем. Это все.

- Я решил, что не потяну на литератора. Господь не наделил меня таким даром. Я-то к себе легко отношусь. А раз такие входные условия, то нужно чего-нибудь попроще – чтиво, которое народ мог бы читать между делом, в метро. Прочитал пару страничек и "Ваша Краснопресненская, выходим". Все, замечательно. Возникло такое желание – написать что-то развлекательное для людей. Возможно, в этом развлекательном чтиве я посею какие-то зерна с какими-то мыслями. Возможно, что они как-то взойдут.

- Правильные зерна. Живучие, несущие добро. Я так пафосно говорю потому, что война всех достала, но война однажды закончится. Всем своим парням говорю, что самым трудным станет второй день после войны. Когда все отметят победу, проснутся и поймут, что надо как-то жить дальше. А как надо жить? Кто-нибудь сказал, как надо? Никто.

Ради чего все это? Если жить так, как раньше, тогда стоило ли оно того? Всегда привожу в пример байкеров, вернувшихся из Вьетнама. Им дали ордена, пожали руки и предложили вернуться на прежнюю работу, но после всего пережитого им было как-то не с руки. Собственно, откуда пошли легендарные чопперы? Chopper – так называли вертолетчиков. Эти были самые отмороженные.

- Ноосфера, просто ноосфера.

- О самом главном. Все думают, что пишу о войне, но мой герой пойдет дальше. Спойлерить не хочу, но мои знакомые спрашивают: "Он хочет достучаться до небес?" А я отвечаю, что, скорей, он хочет докопаться. Ну и, собственно говоря, финал будет немного мистическим. Он пройдет через все. У него будут и война, и любовь у него наконец-то будет. Ну как без этого? А еще у него будет власть, причем такая, какой не бывало у смертного и которой он не сможет ни разу воспользоваться. Ну и деньги, само собой. У него ведь с мозгами все в порядке, он из Донецка.

- Жил себе донецкий человек из рабочей династии и все было хорошо, но пришли хреновые времена – 90-е годы, когда людям сказали: "Теперь все свободны". Только нельзя такого человека под корень рубить. Ни в коем случае нельзя, поскольку будет такой монстр Франкенштейна, что мало не покажется.

Собственно говоря, все началось в 2014 году под стенами ОГА (Донецкая областная государственная администрация), где мы с парнями обсуждали эту тему – что нельзя было рубить нас под корень. И шахтеров трогать было нельзя. Чем их собрались напугать? Чем напугать человека, который ежедневно идет на смерть и не факт, что вернется?

Вот, собственно говоря, к чему может привести эта закваска. Такая крепкая закваска, донецкая. Удобрите ее здравыми мозгами, знаниями и традициями и такого врага больше нигде не найдете. Не стоило им таких врагов заводить.

- Само собой. Вымышленные события вплетены в реальность, которая у нас за окном с 2014 года. Между нами говоря, половина событий – правда. Потому многие мои знакомые улыбаются, когда читают. Там реальные события переплелись таким образом, что знающие посмеются, а непосвященные люди просто не заметят.

- Безусловно. Потому что обидно как-то. Вот Лукьяненко напишет про Москву, а где наши декорации? Вот парни, которые сейчас на передке, читают и представляют эти декорации: ЦУМ, трамвайные линии. Представляют, как прогуливаются там. "А почему у тебя персонаж там споткнулся?" - спрашивают. Я говорю: "А там люк вечно открыт". "Точно!" - отвечает мне человек. Такие мелочи особенно милы сердцу. Читатель пойдет гулять по этим декорациям и станет ему немножечко теплее.

- Достаточно. У меня друзей-то немного, а вот знакомых с 2014 года – наоборот. Дашь одному прочитать, а потом выясняется, что прочитали четверо. И так далее. Ну это нормально.

- Скорее окрестил.

- В 14-м все у меня было зашибись. У меня была своя студия-продакшн, у меня были рамочные договоры с "Метинвест", ДТЭК, "Альтком". По донецким меркам этого достаточно. Я не отказывал себе ни в съемочном оборудовании, ни в чем-то еще. Сам себе хозяин. Плюс получил огромный кредит доверия у "Альтком". Помог им выиграть тендер в Туркменистане на какие-то космические деньги. За него бились турки, немцы, французы и "Альтком". Я пообещал снять ролик, благодаря которому они выиграют, но предупредил, что нашему человеку он покажется странным. В общем, снял я ролик, рассчитанный на ментальность восточного человека, и они выиграли тендер.

И вот 2014 год и я в последний раз лечу из нашего аэропорта в Москву – на фестиваль корпоративного кино, где наша студия "Кадр" берет Гран-при. Помнишь день, когда на площади Ленина драка была с поножовщиной? Я в Москве наблюдаю все это по телевизору и понимаю, что обратного пути уже нет.

Буквально вчера мне пожал руку представитель "Газпром нефть шельф" и предложил снять серию фильмов о добыче газа на побережье Северного Ледовитого океана. Притом с такими условиями, что я уже решил продать свой корейский пикап и купить себе нормальную "Тундру", начать строить дом. И вроде хорошо, но нет. Возвращаюсь в Донецк и понимаю, что не могу так. Не так я воспитан. Буквально через день прихожу к баррикадам, никого там не зная. Вот так я выбросил свою карьеру в мусорный бак.

- Сняли мы ролик еще в марте, задолго до штурма ОГА. Нам правда было обидно, что к нам как к мусору стали относиться из Киева, вот мы такую мизансцену и устроили. В апреле происходит то, что происходит, и я в этом участвую. Запустили с товарищами радиостанцию. Отдал свое оборудование. Первая радиостанция – это радио "Республика". Она тогда вещала прямо с десятого этажа ОГА. Надо же было как-то народ просвещать. Владимир Макович там декларацию зачитывал в мегафон. Это все при мне было.

А потом парни, с которыми я работал, предложили что-то сделать. Задача стояла нетривиальная – перепрошить фотоаппарат-зеркалку под съемку видео в киношном формате. Говорю: "Искушаете, давайте!"

К тому времени я снял домик под студию, в подвале которого все и снимали. Мы собирались какой-нибудь этюдик снять, чтобы проверить технику. А я говорю: "Давайте, парни, что-нибудь со смыслом снимем, какую-нибудь мизансцену?" Сели за кухонный стол и спорили часов десять. Спорили дольше, чем снимали.

Не устану повторять, что хороший ролик – это всегда на бумаге. Не надо спорить, экспериментировать. Нужно представить, как это будет вплоть до каждой монтажной склейки, до каждого звука. Так в итоге и сделали.

Потом пришел человек с макетом автомата. Настоящего ж оружия еще не было. И вот мы поставили свет, сняли ролик. Ни для чего – для себя. Никто не указывал, никто не платил. От души.

Я это дело смонтировал, опубликовал на канале, который для этого создали. Я говорю: "Пусть канал будет – "Донецкий Партизан". А через несколько дней это люди подхватили. Дмитрий Пучков на своем "Тупичке" опубликовал и там взрыв – пятьсот тысяч просмотров за вечер. По тем временам это очень много было.

- Ну и понеслось: "Тарантино-Тарантино". Я тогда еще по гражданке ходил. Информационными делами занимался. Понимал, как работают телевизионщики, что такое вертикальное программирование, как функционируют структуры Ахметова. Какие задачи? Давайте, мол, информационный клуб создадим. Давайте!

Вообще тут нужно вставить ремарку: у меня военная кафедра. Я ж вэтэшник, и нас учили баллистический расчет для "Сатаны" в секретных тетрадях делать. Потом Союз рухнул, и военная кафедра… нас перебросили, я связист и радиолог. Собственно говоря, со всем этим я пришел к Захарченко и говорю: "Командир!" Он вроде младше меня, но командир. Но мы же нормальные парни. Он из Калиновки и я тоже из Калиновки. Вот так все просто. Сказать, что приятели, не могу. Какие приятели, если он командир, а я рядовой?

Вот я тогда начал бить по рукам парней, которые уходили в поля со смартфонами. Я говорил: "Триангуляция, дураки! Если ты один с телефоном в этом поле сидишь, то не мишень, а если вас пятеро, то совсем другое дело". Что пятеро с телефонами в поле делают? А противник стреляет по координатам. Он даже не знает, кто там конкретно. Надеюсь, что таким образом сколько-то душ уберег.

Захар увидел результат, поверил мне. А тут уже конец лета и все в разгаре, а я ухожу добровольцем. Мне предлагали какое-нибудь звание. Ты ж офицер, дескать. Говорю: "Ну какой из меня офицер? Сейчас наплодите ряженых и не отстираетесь потом. Так что я рядовой". Много что делал, но для читателя ничего радикально нового.

- Жителям большой России советую внимательно перечитать "Белую гвардию" Булгакова, поскольку каждое слово там наполнено смыслом. Вот все то же самое, но с налетом современности, происходило и здесь. Потому что это была революционная ситуация. От романтиков со светлыми лицами и до откровенных бандитов. Все смешалось в одном котле. В этом нужно было выживать, работать, направлять людей. Через все это я прошел и стал добровольцем Тарантино. Сперва хотел как-нибудь проще, а потом решил, что Тарантино и Тарантино. Главное, запомнить легко.

- Моей задачей было вразумлять неразумных. Объяснять, что можно делать, а чего делать нельзя. Потому что люди ведь не понимают и потому гибнут. Первые двадцать процентов гробов с новым личным составом случаются в первую неделю – по незнанию. Потому что не умеют правильно поставить ногу, не знают, что им делать.

Мне-то повезло. Моим командиром был еще советский общевойсковик, который правильно ставил задачи. На моей памяти в моем отделении потерь не было. Как учил? Я пример приведу. Вот строимся осенью на плацу. Грязь кругом. Он командует – лежать. В смысле? Упали мы в лужи, встаем – грязные как сволочи. Он говорит: "А теперь мы пойдем на полигон и будем учиться правильно ложиться, но у вас в головах уже не будет блока из-за того, что вы чистые". Понимаешь, да? Такие вещи крепко работают. Думаю, что минимум дважды он всем нам жизни спас.

Много было задач, о которых и теперь нельзя толком рассказывать. А потом были выборы, на которых Захарченко победил. И нужно было все организовывать, налаживать. Вот так неожиданно для себя я стал замминистра связи.