Как Петр I "украинизировал" русскую церковь

27 октября 1700 года скончался московский патриарх Адриан. Следующий первоиерарх русской церкви будет избран только 4 декабря 1917 года.

Было два обстоятельства, из-за которых собор по выборам нового патриарха не состоялся.

Во-первых, на российском престоле находился молодой и энергичный царь Пётр Алексеевич. С детства он не видел в институте патриаршества надёжной подмоги своим начинаниям. Патриарх Иоаким успел поддержать и царевну Софью против его родни — Нарышкиных, и самого Петра в противостоянии с сестрой. Сменивший его Адриан также не был удобным сподвижником царя.

Во время "Великого посольства" Пётр увидел примеры того, что сам монарх может являться главой церкви, а епископы подчиняются ему. Так было заведено в Швеции, Дании, Британии и даже в Пруссии. В католических монархиях также нет такого главы церкви, который был бы посредником между папой и епископами, минуя монарха, а тот же Людовик XIV утверждает иерархов, назначенных римским первосвященником. Даже в Османской империи и православных патриархов, и исламских муфтиев было несколько.

В 1698 году патриарх напрочь отказался постричь в инокини царицу Евдокию Лопухину. Во время Стрелецкого бунта в 1698-1699 годах первопастырь заступился за казнимых, но его ходатайство было отвергнуто Петром I.

Во-вторых, территория и государства, и церковной юрисдикции значительно увеличилось, а, стало быть, появились иные иерархи, в Москве непривычные. Это малороссы, осенью 1686 года попавшие под управление патриарха московского Иоакима.

Влившись в состав московской патриархии, малороссийское духовенство стало получать митрополии и епархии в великороссийских землях. А оно заметно отличались от привычных церковных владык — и академическое образование получило, и от землевладений не зависело, и родни среди раскольников не имело.

Первым таким иерархом стал галичанин Стефан Яворский (1658-1722), которого родители после Андрусовского перемирия перевезли в Нежин. Именно его царь настойчиво продвинул в местоблюстители патриаршего престола.

Когда скончался первый русский генералиссимус Алексей Шеин, то на погребении его проповедь читал настоятель Никольского пустынного монастыря Стефан, которого киевский митрополит направил к Адриану для поставления в переяславские епископы.

Проповедь так понравилась Петру, что царь уговорил патриарха рукоположить того не в Малороссию, а в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, "где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы". И Стефан стал сразу митрополитом Рязанским и Муромским в апреле 1700 года. А уже в октябре он становится местоблюстителем патриаршего престола и в этом качестве пробудет до февраля 1721 года.

Совместными усилиями Петра и Стефана удалось отсрочить, а потом и сделать невозможными выборы московского патриарха.

Первым делом при непротивлении местоблюстителя Пётр восстановил в 1701 году упразднённый старшим братом Монастырский приказ, и управление церковными вотчинами вновь перешло в руки светской власти. Таким образом, управлял всем этим немалым имуществом не Стефан, а боярин Иван Алексеевич Мусин-Пушкин(до 1715 года) и князь Пётр Иванович Прозоровский.

"Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне, и заботам о просвещении, С[тефан] вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим (с схоластической точки зрения) панегиристом военных дел Петра. В угоду царю С[тефан] повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения "латинския", т.е. схоластику в методах и содержании", — писал о нём историк и литературовед Павел Щёголев в Энциклопедии Брокгауза-Ефрона.

Не без участия Яворского малороссийские архиереи предали анафеме Мазепу.

Историк церкви Стефан Рункевич: "роль блюстителя патриаршего трона представлялась двусмысленною, жалкою декорацией, за спиной которой светские власти делали, что хотели".

Отношения Петра и Стефана стали портиться после того, как в 1712 году местоблюститель с благоговением высказался о царевиче Алексее. Царский гнев он пытался угомонить тем, что подписывался на своих письмах государю так: "Вашего царского пресветлого Величества верный подданный, недостойный богомолец, раб и подножие Стефан, пастушок рязанский".

"Не без его влияния духовенство, спрошенное Петром о праве его казнить сына, высказалось определенно за помилование. С[тефан] же имел мужество восстать, хотя и безуспешно, против расстрижения епископа Досифея, замешанного в дело царевича и казненного. Митрополит сам отпевал и хоронил несчастного царевича", — говорится в Русском биографическом словаре Половцова.

Вторым иерархом родом из Малороссии был тобольский епископ, а затем ростовский митрополит, уроженец местечка Макарова на Киевщене Димитрий Туптало (1651-1709). Он славился особой учёностью и из житий святых составил "Четьи Минеи". В своей борьбе со староверами он не имел никаких личных преград и действовал жёстко.

Сей святитель показал такие примеры учёности и благочестия, что вскоре был канонизирован и в 1750 году в казачьих землях назвали в честь него крепость, ставшую потом Ростовом-на-Дону.

Третьим видным малороссом в церковной иерархии стал Феофан Прокопович.

В 1718 году Пётр I высказал мнение, что "для лучшего впредь управления мнится быть удобно духовной коллегии", и поручил псковскому епископу Феофану составить для будущей коллегии устав, получивший название "Духовный Регламент". Таким образом, именно труд Прокоповича лёг в основу управления православными делами в России на ближайшие два столетия.

К февралю 1720 года проект "Духовного регламента" был подготовлен. Пётр послал указ обер-секретарю Сената Анисиму Щукину, чтобы Сенат и архиереи выслушали проект и высказали своё мнение: "чтоб ремарки поставили и на каждой ремарке экспликацию вины дела".

Сенат же в свою очередь издал Указ от 9 марта 1720 года "О собирании подписей епископов и архимандритов Московской губернии под текстом Регламента Духовной Коллегии". Текст Регламента с посыльными рассылался архиереям и архимандритам монастырей.

Проект был принят 5 февраля 1721 года с несколькими дополнениями. В числе подписавших проект было 6 епископов и 3 архимандрита. Последним, нехотя, поставил подпись экзарх митрополит Стефан (Яворский). Через семь месяцев были собраны подписи ещё 19 епископов, 48 архимандритов, 15 игуменов и 5 иеромонахов. Возражений и поправок к регламенту не наблюдалось.

25 февраля 1721 года Духовная коллегия, получившая название Святейшего Правительствующего Синода, была официально открыта. Её президентом стал митрополит Стефан, преставившийся в следующем году.

"Есть известие, что Стефан так говорил об этом своем назначении: "Государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял перед ним на коленях под мечом". Никакой видной роли в Синоде его президент неиграл, по болезни даже и посещал его редко, а если и посещал, то часто не соглашался с мнением синодского большинства", — говорится в Русском биографическом словаре Половцова.

В сентябре 1723 года Константинопольский и Антиохийский патриархи особой грамотой признали Святейший Синод своим "во Христе братом", обладающим равнопатриаршим достоинством.

Важнейшей реформой, вводившейся Регламентом, было упразднение патриаршества и учреждение вместо него Святейшего Правительствующего Синода ("Духовной коллегии"). Был определён состав Синода: президент; два вице-президента; четыре советника, четыре асессора (в число их входили представители чёрного и белого духовенства). Представителем императора в Синоде был обер-прокурор. При Синоде было и целое ведомство фискалов.

Духовный Регламент предписывал епархиальным архиереям создавать при архиерейских домах училища для поповских детей. Перед поступлением в школу кандидату необходимо было выдержать экзамен, касающийся не только знаний, но и духовных качеств будущего пастыря. Вводилась обязательность обучения для сыновей священнослужителей и причетников; необученные подлежали исключению из духовного сословия. Согласно Регламенту, епархиальные духовные училища должны были содержаться на средства архиерейских домов и доходов с монастырских земель.

Священник, по мнению Феофана Прокоповича, не должен быть ни мистиком, ни фанатиком. Следовало удостовериться, не имеет ли он "видений" или "смущающих снов".

Мужчинам отныне запрещалось поступать в монастырь до тридцатилетнего возраста; монахам вменялось в обязанность исповедоваться и причащаться по крайней мере четыре раза в год; во всех монастырях вводится обязательный труд, а монахам запрещается посещать женские монастыри и даже частные дома.

Монахиням, с другой стороны, запрещается давать окончательные обеты до пятидесятилетнего возраста, и послушничество, продолжавшееся до тех пор, не может служить препятствием для вступления в брак.

Регламент предписывает следить за правильностью текста священных книг. Синод должен был искоренять суеверия, устанавливать подлинность чудес новоявленных икон и мощей, наблюдать за порядком церковных служб и их правильностью, оберегать веру от пагубного влияния лжеучений, для чего наделся правом суда над раскольниками и еретиками и иметь цензуру над всеми "историями святых" и всякого рода богословскими сочинениями, наблюдая, чтобы не прошло в печать чего-либо противного православному вероучению. Суду Синода подлежали все дела, которые прежде подлежали суду патриаршему.

Так учреждался церковный порядок, который с небольшими изменениями просуществовал до 1917 года. Выстраданный малороссами, он привёл к просвещению духовного сословия. И в этом огромная заслуга митрополитов — св. Димитрия Ростовского (Туптало), Стефана (Яворского) и особенно Феофана (Прокоповича).