Ушел из жизни поэт уже в постсоветской России – в Москве, в сентябре 2003 года, прожив со своей страной все самые драматичные страницы жестокого XX века.
Мастер слова и рифмы, Хелемский чутко реагировал на сменяющие друг друга художественные перемены в советской поэзии: традиционно называющийся поэтом-фронтовиком, прошедший с пламенным словом фронтовые дороги Великой Отечественной войны, в 60-е он напишет лирические, оттепельные строки:
Остаться можно в памяти людской
Не циклами стихов и не томами прозы,
А лишь одной-единственной строкой:
"Как хороши, как свежи были розы!"
Не циклами стихов и не томами прозы,
А лишь одной-единственной строкой:
"Как хороши, как свежи были розы!"
На Киевщине поэт прожил немного, но помнил и писал о родных краях – и тогда, когда освещал будни солдат и партизан во фронтовой газете на Орловщине и Брянщине, и тогда, когда писал прозу в Москве, после войны, будучи уже заслуженным членом Союза писателей СССР.
Сам он о своем происхождении и национальности в стихотворении "Посвящение" написал так:
"Мне незнакомы ни иврит, ни идиш –
Месторожденье было таково,
Я сызмала – очередной подкидыш
В славянский мир и в языки его.
Мне жаль, что отчих говоров не знаю,
Так вышло. Не стыжусь и не горжусь,
Мне выпала лингвистика иная –
Россия, Украина, Беларусь."
Месторожденье было таково,
Я сызмала – очередной подкидыш
В славянский мир и в языки его.
Мне жаль, что отчих говоров не знаю,
Так вышло. Не стыжусь и не горжусь,
Мне выпала лингвистика иная –
Россия, Украина, Беларусь."
Еврейское происхождение поэта не было большой тайной: настоящее отчество, не указанное в паспорте во взрослом возрасте – Александрович, а настоящее – Айзекович – вариант имении Исаак на идише. Тем не менее Хелемский не относил свое творчество к еврейскому и не писал на идише.
Кроме Киева и Украины у поэта были еще два любимых города: Минск и Варшава. Столице советской Белоруссии он посвятил много стихов и прозаических текстов, а на стихи о столице польской Марк Бернес написал одну из своих известных песен – "Пани Варшава":
"Будут мне снится аллеи твои.
С каждым свиданьем светлее они.
Мы побратались навеки, Варшава.
Здесь я оставлю частицу души.
Мирно живи и свободно дыши.
Кровно я связан с тобою, Варшава.
Пани Варшава, товарищ Варшава…"
С каждым свиданьем светлее они.
Мы побратались навеки, Варшава.
Здесь я оставлю частицу души.
Мирно живи и свободно дыши.
Кровно я связан с тобою, Варшава.
Пани Варшава, товарищ Варшава…"
Песни, музыкальное воплощение стихов Хелемского стали одной из самых ярких страниц творчества поэта.
Плодами творческого сотрудничества стали десятки песен именитых советских композиторов, большинство были написаны в военное и послевоенное время Матвеем Блантером, Вано Мурадели, Борисом Мокрусовым, Яном Френкелем, Оскаром Фельцманом, Эдуардом Колмановским.
В 40-50-е годы каждый знал эти песни: "Как делишки, старик", "Это вам, романтики", "Под нашими спортивными знамёнами", "Старые пилоты", "Привет Бухаресту", "Люблю я машины попутные"…
Необычная история у одной из песен, которая была популярна в 50-е и создавалась как личное посвящение: в 1956 году в Советский Союз на гастроли приехал французский шансонье и актер Ив Монтан.
Приглашением и организацией гастролей занимался Марк Бернес, исполнитель большинства песен на стихи Хелемского, но дружеское посвящение Монтану – песню "Когда поет далекий друг" поэт написал с композитором Мокроусовым.
Иву Монтану песня понравилась: впоследствии он перевел текст на французский язык и неоднократно исполнял ее далеко за пределами Советского Союза.
Во время войны Хелемский служил корреспондентом во фронтовых газетах "На разгром врага" и "Суворовец", позднее получил два ордена Отечественной войны II степени.
Газета "На разгром врага", организованная при Брянском фронте в августе 1941 года, открыла русской литературе много имен.
Сотрудниками газеты были писатели Леонид Ленч, Исай Рахтанов, поэт Иосиф Уткин и другие. Всего вышло 710 номеров фронтовой газеты (750 дней существовал Брянский фронт). Издавалась она на одиннадцати языках народов Советского Союза. Здесь Хелемский впервые занялся переводами: он переводил по подстрочникам с разных языков, но больше всего текстов, поэзии и прозы, было переведено им с украинского, белорусского и польского:
"…А я грузинам в русском переводе
Читаю белорусские стихи.
Из речи в речь певуче переходит
Знакомая мелодия строки".
Читаю белорусские стихи.
Из речи в речь певуче переходит
Знакомая мелодия строки".
Главным редактором газеты, о котором в воспоминаниях написали многие творческие сотрудники, все время ее существования был одессит, старший батальонный комиссар (впоследствии полковник) Александр Воловец.
"В его глазах всегда светилась доброта. Говорил он мягко, не прибегал к глаголам повелительного наклонения. Но любое его слово, пожелание, совет, просьба воспринимались нами безоговорочно. Все любили Воловца. Свои материалы ответственный редактор подписывал псевдонимом "капитан В. Андреев", - вспоминал Евгений Файншмидт.
30 января, 16:00История
Адмирал Степан Макаров: от Николаева до Порт-АртураВ этом году исполнилось 175 лет со дня рождения вице-адмирала Степана Осиповича Макарова. Сын прапорщика, родом из простолюдинов, он достиг невероятных, для своего происхождения, вершин и все благодаря уму и огромному трудолюбию. Макаров и сейчас остаётся в памяти людей благодаря своим фундаментальных трудам по кораблестроениюВ ночь на 31 августа 1941 года фашистская авиация массированным налётом превратила центр Брянска в руины. Попаданием фугасной бомбы была разрушена и сгорела городская типография.
"Старший на дежурстве Байбиков успел увести всех работавших на выпуске газеты в укрытие, но в огне погиб набор специального и очередного номеров.
Удалось спасти лишь заголовок. Специальный номер решено было делать в Орле, куда самолётом и автомашинами перебросили оперативную группу. За несколько часов по рукописям и черновикам восстановили утраченные материалы. Наборщики, корректоры, печатники работали, невзирая на ежечасные тревоги. Номер вышел в срок", - вспоминал писатель Владимир Портнов.
Одно из стихотворений Хелемского, напечатанных во время войны, в 1944 году, было посвящено комсомолке, Герою Советского Союза посмертно, снайперше Алии Молдагуловой. Свой подвиг она совершила в 18 лет: подняла подразделение в контратаку против врага.
Поэма "Сердце Лии" была напечатана во многих газетах и журналах:
"Бушует зелёное русское лето
В озёрном краю возле станции Насва.
Здесь мужеством Лии все травы согреты,
И каждый цветок её именем назван.
В озёрном краю возле станции Насва.
Здесь мужеством Лии все травы согреты,
И каждый цветок её именем назван.
У старой траншеи, где Лия боролась,
Из трудной земли пробивается колос,
И лён растелился ковром синеватым
В лощине, где Лия метала гранаты.
И хвоя шумит в том лесу, где впервые
По мшистым тропинкам шагала в засаду
Отважная Лия, упорная Лия,
Казахская девушка, дочь Ленинграда".
После войны Хелемский написал книгу "На темной ели звонкая свирель", посвященную спасению объектов культурного наследия в годы войны. В предисловии он рассказал читателю, как лично был свидетелем освобождения Советской армией Ясной Поляны и других мест, связанных с творчество Льва Толстого, Михаила Лермонтова, Ивана Тургенева.
Стихотворение Якова Хелемского, посвященное Киеву в 1945 году:
Никогда в этом городе не было пыли,
Лишь цветочной пыльцою лицо овевало.
Здесь водою днепровскою улицы мыли,
Да и ныне до блеска промыты кварталы.
Отчего же родной ветерок Приднепровья
Осыпает прохожего яростной пылью
И песчинки, пропахшие дымом и кровью,
Мне забили гортань и глаза ослепили?
Это ветер прошёл по обугленным стенам,
Обметая золу на пожарищах старых.
Он клубится Крещатика пеплом священным,
Душным прахом, летящим из Бабьего Яра.
Если вы под листвою пахучих каштанов
В этом городе горе былое забыли,
Вам напомнят о нём, обдавая нежданно,
Безутешное облако пепла и пыли.
Лишь цветочной пыльцою лицо овевало.
Здесь водою днепровскою улицы мыли,
Да и ныне до блеска промыты кварталы.
Отчего же родной ветерок Приднепровья
Осыпает прохожего яростной пылью
И песчинки, пропахшие дымом и кровью,
Мне забили гортань и глаза ослепили?
Это ветер прошёл по обугленным стенам,
Обметая золу на пожарищах старых.
Он клубится Крещатика пеплом священным,
Душным прахом, летящим из Бабьего Яра.
Если вы под листвою пахучих каштанов
В этом городе горе былое забыли,
Вам напомнят о нём, обдавая нежданно,
Безутешное облако пепла и пыли.