Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Утром 21 января ВСУ обстреляли микрорайон Текстильщик в Донецке. В результате погибли 27 человек, по меньшей мере 30 получили ранения. В ДНР 22 января объявлено днем траура.
— Роман, есть ли у этой бесчеловечной акции военная цель?
— Эта атака преследовала не военную цель, а, скорее, психологическую. Если раньше мы говорили, что это акции устрашения, то сейчас донецких людей такими акциями не пронять. Это вызывает большую озлобленность не только среди мирных жителей, но и тех, кто воюет с нашей стороны.
После обстрела центра Белгорода мне написали несколько доверенных людей. По их информации, стреляют не вэсэушники. Карательные акции проводят натовцы. Как правило, поляки. Это делается часто за пределами информированности ВСУ.
Главная цель – нарастить накал войны. Психология бойца — это психология обычного человека, мужчины. Когда он такое видит, то более агрессирует на фронте. Это установка «пленных не брать» или жесткое и даже жестокое обращение с теми, кто попал в плен.
Стратегам НАТО это нужно, чтобы запустить цепочку реакций. Они обстреляли, наши повели себя более жестко на фронте, соответственно, вэсэушники меньше сдаются в плен и бьются до последнего и так же жестоко обходятся с нашими пленными.
Смысл в том, чтобы война никогда не заканчивалась.
— Есть ли военное решение проблемы обстрелов, пока линия фронта находится вблизи Донецка?
— Есть два решения. Первое находится в рамках психологии. Мы должны поменять всю риторику и говорить, что мы один народ, как и говорит наш президент. Нужно говорить, что идет гражданская война русских с русскими, и пока мы не объединимся, не станем сильнее, нужно не сдаваться в плен, а переходить на сторону русских. «Вспомните, что вы русские и давайте объединятся против общего врага, который развязал эту войну».
Это первая стратегия, которая должна лежать в основе работы наших специалистов по ментальным, когнитивным войнам.
Второй вариант однозначно не принят сегодня президентом. Это акции устрашения, которые использовали подчиненные генерала Бакланова в Кавказской войне XIX века, когда карательные отряды в ответ на террористические акции кавказцев отвечали жесточайшим терроризмом.
Но тогда Кавказ не был российским. Мне как гуманисту ближе первый вариант. Но для этого нужно изменить всю стратегию информационной работы и идти по этому пути аккуратно: с работой на фронте, с пленными, с листовками.
— Штурмовые подразделения нашей армии установили контроль над укрепрайоном возле ресторана «Царская охота» под Авдеевкой и, судя по сообщениям украинской стороны, завязали бои на городских улицах. Как долго еще продержится Авдеевский узел обороны?
— Мы помним Бахмут и Мариуполь. Городские бои могут продлиться еще месяца два-три. Все надежды на то, что это закончится быстро, — это надежды на то, что проснется здравый смысл на той стороне. Бойцы ВСУ поймут, что сопротивляться бессмысленно, и они перейдут на нашу сторону.
Если мы хотим быстрого результата, то нужна правильная психологическая работа. Иначе по Авдеевке мы будем работать еще месяцы.
— По данным британских СМИ, Украина строит около 1000 км фортификационных сооружений в Донбассе, под Запорожьем, а также вокруг Харькова, Сум и Чернигова. Стратегия ВСУ на этот год будет оборонительной?
— Однозначно, никаких серьезных контрнаступлений со стороны Украины ожидать уже не приходится. С нашей стороны идет активная фаза наступления, и они понимают, что оно будет продолжаться. Разломаем мы один эшелон, построят другой.
Сейчас мы ведем бои за Авдеевку, один из самых укрепленных городов, потом будут Славянск и Северск, города-крепости. И они создадут больше сложностей, чем фортификационные сооружения в чистом поле, потому что они с 2014 года заливались бетоном.
Надеюсь, что наши Вооруженные силы будут приоритетно уничтожать технику, которая строит сейчас оборонительные сооружения. К тому же у ВСУ уже нет времени построить аналоги Авдеевского рубежа. То есть они будут не так опасны, как те сооружения, которые мы преодолеваем сегодня.
Войну вообще невозможно предугадать, это еще Клаузевиц говорил. Война складывается из двух факторов: техническое оснащение и сила духа. Работать нужно по двум направлениям. Пока я не вижу у нас стратегии психологической работы. За два года ничего не изменилось в рамках стратегии психологической войны.
Пока я вижу, что военкоры, журналисты «Спутник», Украина.ру научились работать, делать видео, писать тексты, которые цепляют за душу. Но мы научились противоборствовать психологическим атакам с той стороны. Недостаточно на фронте повысить профессионализм каждого бойца, но ошибки в стратегии невозможно исправить тактическими инструментами.
Чтобы быстрее сломить дух или пробудить здравый смысл на той территории, нам нужна четкая понятная стратегия, в рамках которой будут работать все. Тогда мы это сделаем быстро, но на это уйдет не меньше года в любом случае.