Днепропетровский Антимайдан. Город, который убивали тихо

В городе во времена Ющенко — Януковича было принято говорить: «Днепропетровск, конечно, не первый город, но и не второй». Подразумевался Киев, но в действительности город действительно мало походил своим менталитетом на центральную Украину, Донбасс, столицу и тем более запад.

Во время протестов и переворота осенью 2013-го — зимой 2014-го долгое время Днепропетровск оставался не то чтобы безразличен, но во многом нейтрален. Конечно, были днепропетровчане, поехавшие на Майдан (в большинстве своем студенты), но в самом городе особенно массовых выступлений не было. Главным местом сбора сторонников Майдана уже в самый разгар стала площадь Ленина — в ее центре до той роковой зимы стоял памятник Владимиру Ильичу, а победившая после переворота власть переименует площадь в честь Героев Майдана.

Интересный эпизод произошел еще в середине зимы, когда никакого «Антимайдана», по сути, еще не было, но в соцсетях активно уже начали появляться сообщества жителей юго-восточной Украины, не согласных с повесткой Майдана. На трассе между Кировоградской и Днепропетровской областями футбольные ультрас (во всяком случае, областная полиция утверждала именно так), бросили несколько гранат в автобус с бойцами днепропетровского «Беркута», возвращавшимися из Киева.

Бойцов эвакуировали в городской военный госпиталь, а сотрудники областного СБУ были вынуждены выставить охрану для их защиты — боялись провокаций радикалов. При этом обычных горожан в госпиталь пускали свободно, к пострадавшим «беркутовцам» приходили с апельсинами и конфетами.

Год назад, в 2022 году, историческому зданию днепропетровского военного госпиталя исполнилось 100 лет. Такие здания в городе называют «екатерининками», по дореволюционному названию Днепропетровска — Екатеринослав. У госпиталя, который был организован в Петрограде во время Первой мировой, затем переведен в Киев, а уже оттуда — в Екатеринослав, богатая история. Здание чудом уцелело во время Великой Отечественной, хотя находится в историческом центре города (улица Комсомольская/Старокозацкая), который немецкая армия беспощадно бомбила при отступлении.

Вплоть до февраля 2014-го, побега президента Януковича и установления временной майданной власти, а также первой крови, пролившейся в центре Киева, Днепропетровск оставался одним из городов, наиболее безразличных к происходящему. На «непатриотичную» атмосферу в городе жаловались даже те немногие активисты, которые ездили протестовать в столицу.

Помощник народного депутата Леонида Сергиенко Леонид Хоменко, один из самых ярых днепропетровских сторонников переворота, несколько раз рассказывал изданию «Интерфакс-Украина», что на «активистов» нападают, не дают садиться в автобусы, идущие в Киев, и даже избивают, а собрать людей в Днепропетровске — сама по себе сложная задача.

С ноября по 19 декабря окружной административный суд вообще запретил проведение любых массовых мероприятий на центральной — Европейской площади, но 19-го горсовет настоял на отмене запрета.

«Сейчас на местный Евромайдан в 16 часов каждый день собирается до 200 людей. Вместе с тем [координатор областных активистов Евромйадана Виктор] Романенко отметил, что правоохранительные органы до сих пор не привлекли к ответственности людей, которые уничтожили палатки на днепропетровском Евромайдане вечером 24 ноября и побили участников акции», — писала в те дни «Украинская правда».

В конце января по стране прокатилась волна захватов административных зданий. На западе страны их захватывали преимущественно сторонники Майдана (первой была Винница), на востоке — противники. В Днепропетровске областная администрация была окружена участниками народного вече 26 января. Страсти накалялись, сквер имени Ленина, где расположены административные здания, был оцеплен, между милицией, «Беркутом», майдановцами и антимайдановцами произошли столкновения. Правоохранители сообщали о десяти пострадавших.

В феврале события развивались стремительно:

— 21 числа Янукович и лидеры оппозиции при посредничестве ЕС и РФ подписали соглашение об урегулировании кризиса, а уже спустя несколько дней он покинул Украину. Исполняющим обязанности президента стал выходец их днепропетровского комсомола Александр Турчинов;

— 23 февраля 2014 года Верховная рада отменила закон о государственной языковой политике, который гарантировал права русскоязычных и других граждан Украины, а также отменила так называемые диктаторские законы 16 января (назвать их диктаторскими сейчас, при полном запрете СМИ, языков, свободы слова и всех прочих свобод на Украине, было бы очень трудно);

— в эти дни уже начались массовые протесты против новой власти в Крыму и на Юго-востоке.

Митинги днепропетровского «Антимайдана» состоялись в марте. Организаторами их были самые разные люди, начиная от местных чиновников (таких как, например, Александр Вилкул, ныне глава совета обороны Кривого Рога и завзятый патриот, получивший в сентябре 2023 награду из рук главаря «Правого сектора»* Дмитрия Яроша), самых разных общественных организаций — Союз ветеранов Афганистана, Казачьего сообщества, Молодежного совета Днепропетровщины, всевозможных православных и ветеранских объединений и так далее.

Символикой «Антимайдана» тоже становились очень разные флаги — от российских триколоров и флагов «Партии регионов» до флагов СССР, Украинской ССР, георгиевской ленты, советских десантных войск. На одном из крупных митингов в начале марта, когда никто еще ничего не понимал, организаторы раздавали автомобильные наклейки «Я говорю по-русски», а девочки-школьницы по собственной инициативе — отрезки георгиевской ленты, тогда ее еще можно было купить в любом магазине военторга в городе.

На «Антимайдане» в Днепропетровске звучали следующие тезисы:

— защита русского языка во всех сферах жизни;

— федерализация и децентрализация политического строя;

— сохранение производственных связей с заводами Урала и Казахстана (для промышленного региона, живущего за счет металлургии, это был ключевой вопрос);

— непринятие националистической символики и радикальных призывов, звучавших на Майдане;

— порой в поддержку легитимного еще на тот момент президента Януковича.

Митинги иногда разгоняли. Аналогично тому, как в Киеве говорили о так называемых «титушках» из регионов, в Днепропетровск из Киева (это не значит, что киевляне) приезжали поезда парней в балаклавах, явно не местных, пытавшихся устанавливать свои порядки.

События следующих месяцев становились все горячее: в конце марта Крым вышел из состава Украины, а в Харькове на митингах «Антимайдана» погибли люди. В апреле в Донбассе началось вооруженное противостояние, 13-го Турчинов объявил о начале АТО — антитеррористической операции, началось формирование добровольческих батальонов, состоявших в большинстве своем из радикалов и откровенных маргиналов.

Уже упомянутый Ярош, тоже уроженец Днепропетровщины (Днепродзержинска) и новоиспеченный побратим «регионала» Вилкула создал «Добровольческий украинский корпус*», отправившийся в Донбасс подавлять протесты.

Потом была кровавая трагедия в Одессе, а потом — День Победы, самый жаркий, самый страшный, самый многолюдный из всех. В Днепропетровске 9 Мая принято ходить к Памятнику Славы на центральном проспекте Карла Маркса — тридцатиметровый монумент скульпторов Василия Огибалова и Михаила Овсянкина, возведенный в 1967 году — над днепровским берегом, с просторной панорамной площадкой.

Дорога к памятнику — от центрального проспекта и памятника-танка в честь генерала Ефима Пушкина через Аллею Славы, высаженную тюльпанами и обрамленную мемориальными таблицами о героях города. В тот День Победы, 9 мая 2014 года, проспект и набережная были наводнены людьми, цветами, флагами, транспарантами, как никогда за последние десятилетия. Во всяком случае, так говорили ветераны, которые тоже не побоялись прийти к монументу с гвоздиками, — десять лет назад их в живых оставалось гораздо больше.

«Одессу не простим!..» — белоснежный тканевый транспарант был растянут перед памятником-танком. Пели всем городом, многотысячной толпой несли георгиевскую ленту — стометровую, скандировали «фашизм не пройдет». Тогда в Днепропетровске еще казалось, что город защитят, позволят ему сохраниться таким — цветущим, просторным, интеллигентным, деловито пыхтящим сталелитейными заводами…

В 2016 году профессор истории Украины Европейского университета Виадрина (во Франкфурте-на-Одере), днепропетровчанин Андрей Портнов написал статью: «Почему Днепропетровск и Харьков не стали Донецком и Луганском?»

В Днепропетровске до штурма административных зданий не дошло. Зато команда Коломойского** не без задора признавалась в интервью в использовании всех, в том числе неправовых, методов для подавления сепаратизма», — пишет Портнов, определяя неудачи днепропетровских протестов политической волей новоназначенного губернатора региона олигарха Игоря Коломойского** и его конкуренцией с донбасскими олигархами — Сергеем Тарутой и Ринатом Ахметовым.

Параллель он проводит с Харьковом, в котором уже фактически создавалась Харьковская Народная Республика, а на здании обладминистрации висел триколор: там своим «Коломойским**» стал Арсен Аваков.

«В случае Днепропетровска и Харькова ключевыми факторами сохранения регионов в составе Украины стали как решительные и однозначно проукраинские действия местных бизнес-политических элит, так и меньшая активность пророссийских сил», — делает вывод Портнов, отмечая, что у Днепропетровска стать новым Донецком или Луганском, не имея границы с Россией, шансов было совсем немного.

Прав он или нет, однако «подавление сепаратизма» командой Коломойского** в его статье — чистая правда, сегодня забытая. Мэр Борис Филатов (по сей день мэр) в свое время, конечно, умудрился попасть на обложки даже европейской прессы в качестве радикала, предложившего «вешать сепаратистов». Однако то, что творилось в самом городе, знало немного людей.

Не учитывая Вилкула и прочих «регионалов», неожиданно сменивших позицию уже в июне 2014, мало кому из лидеров и активистов «Антимайдана» удалось покинуть город. Те, кому удалось, давно уже живут в России или Европе и едва ли вскоре смогут приехать в родной город. Тем же, кто остался, повезло меньше. Впрочем, говорить сегодня о людях, которых посадили на многие годы, пытали и даже убили без всякого следствия, бессмысленно, — в это просто никто не поверит.

Как не верит никто, не помнит никто и сопротивление Запорожья, и сопротивление Николаева, подавленное таким же образом, точно так же брошенное на произвол судьбы.

Не вспомнит никто и уж точно не поверит в «Антимайдан» Западной Украины: Львова, Луцка, Черновцов. В то время как он был, были люди, были идеи, были пострадавшие.

Русскую весну сегодня никто не вспомнит, а если и помянет — только Донбасс. Но все было не так. Совершенно не так.