Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
В связи с конфликтом между Владимиром Зеленским и Валерием Залужным в медийном пространстве заговорили о том, что украинские военные могут попытаться свергнуть своего собственного «Гитлера», чтобы заключить с Россией временное перемирие или радикально пересмотреть подход к ведению боевых действий.
— Михаил Юрьевич, возможно ли это?
— Да, возможно.
Летом 1944 года было покушение на Гитлера, когда недовольные военные решили сместить нацистского фюрера, чтобы установить в Германии собственный порядок, заключить мир с западными союзниками (они на тот момент уже высадились в Нормандии) и продолжать войну на советском фронте. Если бы им это удалось, Красная Армия понесла бы еще более серьезные потери.
Вполне вероятно, что Залужный и другие украинские генералы, понимая бесперспективность дальнейших боевых действий, действительно сместят Зеленского в результате путча или физического устранения. Но если это произойдет, то это тоже будет по договоренности с США. И украинские, и германские военные хотели бы договориться с Западом, чтобы выйти сухими из воды.
Я не знаю, пойдет ли такой путч на пользу России. Может быть, он будет иметь самые кровавые последствия. Например, эта украинская хунта может использовать американские дальнобойные ракеты по примеру Израиля против мирного населения, чтобы запугать Москву. Так что в этом вопросе надо быть предельно внимательными. Но очевидно, что любая заваруха в Киеве ослабит украинскую армию.
Все наши цели в СВО остаются неизменными. Нам не надо идти ни на какие переговоры, если они не приводят к выполнению наших целей.
— И как вы оцениваете ход СВО теперь?
— Боевой дух ВСУ убывает вместе с количеством потраченных снарядов и погибших солдат. Эти «мясные» штурмы обезлюдили киевский режим. Где им набрать новых? Да, они могут провести тотальную мобилизацию. Но тогда у них окончательно рухнет тыл, который и так уже плохо работает.
Эта ситуация на Украине мне как историку напоминает события на Западном фронте 1918 года времен Первой мировой войны, когда кайзеровская Германия стала испытывать серьезные проблемы с мобилизационным ресурсом, снарядами и продовольствием. В тылу у нее разразился кризис. Да, Берлин смог использовать Брестский мир, чтобы провести последнее весенне-летнее наступление, которое провалилось, а потом союзники сами перешли к наступательным действиям. Да, больших прорывов у них не было, но немецкий фронт стал пятиться и рушиться.
Результатом этого стала революция, которая означала конец кайзеровской Германии, Компьенское перемирие и Версальский мир.
Германия не выдерживала темп боевых действий, которые навязали ей англичане и французы. ВСУ тоже не выдерживают темп боевых действий, который ей навязала Россия за счет активной обороны, а также Запад, которые заставляет их идти в это наступление.
Кроме того, тогда у англичан и французов было превосходство в артиллерии и авиации. Сегодня у ВС РФ тоже есть господство в воздухе и превосходство в артиллерии. Плюс сегодня у нас тоже есть новые средства борьбы. Тогда это были танки. Да, они были несовершенные, но они могли рвать колючую проволоку и были защищены от пулеметов. Сегодня у нас есть тоже новые средства борьбы, которые сильно влияют на ход боевых действий. Я имею в виду беспилотники.
Недавно во всех СМИ говорили о случае, когда российское штурмовое подразделение взяло опорный пункт ВСУ, использовав восемь дронов-камикадзе. Нам удалось выдавить оттуда отряд противника, который был вдвое больше нашего. При этом мы вообще не понесли никаких потерь.
Мы постоянно наращиваем производственные мощности. Надеюсь, мы в ближайшее время будем иметь тотальное преимущество над ВСУ в части БПЛА. И стратегических, которые уничтожают объекты противника в тылу. И тактические, которые призваны брать опорники, блокировать РЭБ и координировать нашу артиллерию. Это будет одним из решающих элементов, которые приведет к смене тактической или даже оперативной обстановки.
Танки тоже будут иметь значение. Они понадобятся на последующих этапах боевых действий, когда украинский фронт посыплется.
Я не думаю, что мы увидим повторение 1944–1945 годов, когда наши танковые армии после прорыва обороны совершали мощные рывки и окружали крупные группировки противника. Это будет повторение 1918 года. Украинский фронт будет прорван не на всю глубину, но из-за этого посыплется и украинская армия, и украинский режим. Но когда это произойдет, судить не берусь.
— Боевые действия вокруг Авдеевки сейчас сравнивают с региональными операциями Красной Армии для прорыва блокады Ленинграда, когда нам с большим трудом и большим числом снарядов приходилось продавливать немецкие позиции. Насколько такое сравнение корректно?
— Я с этим не согласен. Это совершенно разные ситуации.
Тогда нам необходимо было прорывать блокаду Ленинграда, чтобы спасти миллионы жизней наших людей. Всего с 1942 года было четыре попытки прорвать блокаду, такие как Синявинская операция. Они были кровавыми и неудачными. Только в январе 1943 года мы создали мощные группировки с достаточным количеством средств огневого поражения и хорошей разведкой. И этот частичный прорыв блокады Ленинграда завершился за две недели, когда мы проломили разветвленную немецкую оборону с кучей дотов, дзотов, колючей проволоки и минных полей. Наш огонь буквально смешивал немецкие позиции с землей.
Сейчас у нас нет задачи во что бы то ни стало окружить Авдеевку. Это лишь одна из задач оперативно-тактического уровня. Это все происходит в рамках активной обороны, чтобы связать вражеские войска и не дать Киеву перебрасывать их на другие направления. Причем мы делаем это таким образом, чтобы понести минимальные потери, максимально обескровив ВСУ.
Здесь больше подходят аналогии с битвой при Вердене. Немцы хотели захватить эту французскую разветвлённую сеть фортов, а потом вынудить противника постоянно контратаковать. Эта операция должна была стать насосом, которая выкачает французскую кровь. Германия таким способом хотела достичь победы на всем Западном фронте. Но это им не удалось, потому что французы держались и не сдали Верден. Получилась та самая мясорубка, когда обе стороны теряли огромное количество личного состава. Общие безвозвратные потери достигли 900 тысяч человек.
Так что сегодня ВСУ действуют так же, как действовали бы французы, если бы немцы взяли Верден. Мы захватили определенные позиции в Авдеевке, противник с маниакальным желанием пытается ее вернуть, несет большие потери и ничего у него не получается. Это сказывается на их боевом духе. Российской армии это выгодно.
Чем больше в СВО будет таких «Авдеевок», тем быстрее ВСУ лишатся своего последнего боевого состава, способного предпринимать наступательные действия.
Напомню, что к началу «контрнаступа» у ВСУ было 13 бригад, сформированных с помощью натовских инструкторов. Но большинство из них лишились личного состава и утратили способность наступать. Сегодня они бросают на штурм последние боеспособные войска. До зимы они будут это делать, чтобы изобразить наступление. Но очевидно, что они выдохлись.
— На днях мы отпраздновали 80-летие со дня освобождения Киева, который часто сравнивают с Берлином по численности населения, территории и театру военных действий. В чем принципиальная разница? Что ВС РФ нужно в концептуальном смысле, чтобы его взять?
— ВС РФ нужна стратегическая инициатива и желание как можно скорее взять Берлин, которое было у Красной Армии. Но я бы хотел больше рассказать именно про овладение Киевом.
Чтобы освободить город, нам пришлось провести гигантскую операцию по форсированию Днепра, которой еще не было в истории. Во время Тегеранской конференции союзники подробно расспрашивали наших военных, как нам удалось так быстро ее провести.
Ширина Днепра местами составляет 3,5 километра. Западный его берег на 10–15 метров выше восточного. Немцы могли простреливать местность. Это была главная часть Восточного Вала, который постоянно укреплялся. Нам необходимо быстро его форсировать до того момента, как гитлеровцы успеют подтянуть туда силы. Ведь немецкие части, которые эвакуировались на Правобережье, были в разбитом состоянии. Их надо было восстановить. Если бы мы промедлили, опытный Манштейн сформировал бы резервы, способные парировать наши удары.
Поэтому нам пришлось форсировать Днепр сходу. В отличие от Берлинской операции, которую мы тщательно готовили.
Напомню также, что когда мы не смогли прорваться с Букринского плацдарма на Киев, мы перебросили силы на Лютежский плацдарм. Это была гигантская логистическая операция, которая осуществлялась при строжайшей секретности. Она проходила ночью, с кучей макетов танков при строжайшем радиомолчании. Это напоминает ситуацию в зоне СВО, когда мы вынуждены перебрасывать войска по разным направлениям, несмотря на работу вражеских спутников и беспилотников.
Это было невозможно сделать без работы саперов. В начале мы форсировали Днепр на подручных средствах (бочки, плоты и покрышки автомобилей), а потом понадобилось наводить понтоны. Они в ледяной воде по пояс мастерили эти переправы. Я не знаю, как они это выдержали.
А работа артиллерии? В 1943 году на Лютежском плацдарме плотность огня на километр фронта составляла 350 орудий. Именно такую плотность мы смогли повторить только в ходе Берлинской операции. И когда мы начали с Лютежского плацдарма прорывать немецкую оборону, мы первую линию сровняли с землей. Вторую мы тоже смогли прорвать. Только на третей немцы начали оказывать сопротивление, но тогда была введена в бой 3-я танковая армия, которая перерезала шоссе Киев — Житомир, вынудив гитлеровцев отступать от Киева.
— После вашего рассказа я вообще не представляю, как сегодня можно форсировать Днепр без таких сил и средств в условиях беспилотников и высокоточного оружия.
— Надеюсь, что окончательный перелом в этой войне произойдет до того, как возникнет вопрос о форсировании Днепра. Стержень ВСУ надо попытаться разгромить еще до линии Днепра. Тогда переправа, какой бы трудной она ни была, будет легче. Вопрос будет состоять не в том, как взломать оборону ВСУ на Правобережье, а как быстрее занять оставшиеся переправы или навести понтоны.
Если этого не произойдет, ВС РФ нужно будет создавать саперные войска.
Кстати, в 1943 году после Курской битвы для успешного наступления с городскими боями и форсированием водных преград нам нужны мощные штурмовые инженерно-саперные бригады. Мы создали их 15 штук по 3000 человек каждая. Там были лучшие бойцы и грамотнейшие офицеры. Туда не брали людей старше 40 лет. Они должны были не только наводить переправы и разминировать местность. Там были штурмовые группы, которые должны были вести уличные бои. У них были стальные панцири (дедушка нашего бронежилета). Они защищали от пуль MP-40 и даже от минометных осколков.
Впервые наши «панцирники» успешно проявили себя в боях за Днепропетровск. Они минировали местность там, где должны были пройти немецкие танки. Они вступали в рукопашные схватки. Они применяли даже легкие орудия. Эта боевая единица прорывала укрепленный участок, а потом остальные подразделения наращивали усилия.
Возможно, у ВС РФ тоже есть подобные части, которые нужны для наступательных действий на территориях, подконтрольных киевскому режиму.
— Мы оптимистично начали беседу, но противника нельзя недооценивать. Назовите главное, в чем был опасен вермахт в конце войны и в чем до сих пор опасны ВСУ?
— И вермахт, и ВСУ подпитываются со всей Европы.
«Нейтральная» Швеция поставляла Германии железо, уголь и военное оборудование. Финляндия виновна в блокаде Ленинграда. Наши «братушки-болгары» были на стороне фашистского блока. Они поставляли Гитлеру продукты и лечили его солдат на своей территории. Из Франции поступали танки и авиация, которая была захвачена немцами. Сегодня на Украину тоже работает вся Европа.
Понятно, что у США есть трудности с палестино-израильским конфликтом. Но они все равно будут подпитывать ВСУ хотя бы до того уровня, чтобы они могли сражаться. Якобы это должно истощить Россию, не дать ей возможности вмешиваться в геополитические процессы и сохранить глобальное доминирование Америки. Поэтому мы должны готовы к тому, что ВСУ будут держаться за счет натовских танков, средств ПВО и дальнобойных ракет.
Мне кажется, что сегодня (как и в Великой Отечественной войне) мы находимся где-то посередине процесса. Происходит коренной перелом, который закончится в нашу пользу. И СВО продлится примерно столько же, сколько после коренного перелома продлилась Великая Отечественная война до нашей победы.
— Минимум два года?
— Да. Надеюсь, что СВО все же закончится раньше.