Александр Казаков о стратегических задачах российской армии и тактических уловках на фронте СВО

Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.

– Смотрите, откуда взялась третья волна наступления Украины? Это заказ, который они получили собственно в Вашингтоне. По мнению украинских специалистов, которые остались в адекватном состоянии, а такие там есть, на пальцах одной руки (можно пересчитать — Ред.) - так вот, по их мнению, Зеленский получил ультиматум, дали ему от месяца до полутора месяцев для того, чтобы показать какой-то военный успех. Уже даже без заказа, какой-то военный успех, потому что ещё 50 квадратных километров – это зеро.

Так получилось, они же посчитали перед поездкой в Соединённые Штаты, что они отвоевали во время контрнаступления, за три с половиной месяца, 380 квадратных километров, а русские 80 – там под Купянском. И как бы положительный баланс – 300 квадратных километров.

А нашлись специалисты наши, которые разделили, сложили параметры - время, квадратные километры, полностью длину фронта. И получилось, что они отвоёвывали три метра в сутки, то есть, раз, два, три – похвастались.

Поэтому сейчас я согласен, что действительно они получили такой заказ. Связано это, конечно, не с распутицей, потому что танки грязи не боятся, и на нормальных танках, то есть, на наших старых советских танках украинцы способны воевать в распутицу и зимой так же, как и мы. Я напомню, специальную военную операцию мы начали не летом, а в конце зимы, прямо накануне весенней распутицы, между прочим.

– Но у них - "Абрамсы".

– С этими танками, конечно, проблемнее. "Челленджеры" ещё тяжелее, с ними проблематичнее, конечно, но дороги там пока есть.

К тому же, как недавно заявил руководитель Главного управления разведки Украины Буданов, они танки используют, как средство перевозки пехоты. Я так себе и представил. Внутри танка сидит экипаж - каждому на коленки посадить по мотострелку, что ли? Или сверху?

– Сверху, пока тепло ещё.

– А сверху у них сплошная динамическая защита. То есть, что у них там творится в голове, понять трудно.

Итого. что мы имеем в динамике их наступления? До вчерашнего дня было два направления наступления, первое – южное, второе – это Артёмовск, за что их ругали американцы.

На самом деле, по учебнику они делали правильно, это был второстепенный как бы удар. И на южное направление они сначала наступали вот так, у них не было направления главного удара. И это тоже было неглупо, потому что они должны были понять, что у нас на земле. Вот когда они поняли, что у нас на земле всё хорошо, они три месяца самоубивались об нашу оборону.

И сейчас они выбрали направление главного удара, это Работино-Вербное, сюда они перебрасывают дополнительные части. И это и есть третья волна, сейчас они сконцентрируются на направлении Работино-Вербное, то есть, это направление на Токмак.

При этом то, что они Токмак не возьмут – это очевидно. Мы уже выстроили ещё одну линию обороны за той, об которую они убиваются, а ещё и вокруг Токмака создали, они это тоже знают.

– А ругали потому, что в медиапространстве это не выглядит, как успех?

– Тут уже всё, проехали. Для медиауспеха они используют воздушную войну, морскую, то есть, после нашего выхода из Черноморской продовольственной инициативы, так это правильно называется, а не "зерновая сделка".

Всем говорю: не называйте так, там не было сделки никакой, потому что где сделка – там договорняк. Нам специально вбрасывают эти словечки, чтобы раздрай вносить в наши ряды.

– Как и "украинское контрнаступление"?

– Совершенно верно, это просто наступление. Так вот, когда мы вышли из этой Черноморской инициативы, я тогда как раз много это объяснял, с документами и со всем, что Черноморская инициатива была ключевым параметром безопасности Черноморского бассейна, потому что мы брали на себя обязательства.

Мы брали на себя обязательство не только самим не использовать морской театр военных действий, но и другим не давать.

– И они понимали, что мы будем выполнять.

– Да. И как только мы вышли, вот этот параметр безопасности тут же и пропал. И понеслось, условно говоря. Поэтому для них медийные удары – это то, что они делают при помощи ракет, морских воздушных беспилотников, беспилотных аппаратов, вот это они делают.

Это на самом деле хорошо, потому что у них есть третья опция, которую они несколько раз использовали очень громко, но сейчас. слава Богу, не используют - это теракты непосредственные. Потому что мы называем их беспилотники на территории России террористическими атаками, это правда. Но непосредственно теракты - мы же помним и про Дашу Дугину, и про Владлена Татарского, и про Захара Прилепина. То есть, они могли эту опцию включить тоже. Пока не делают, слава Богу. Или наши хорошо работают.

Так что медийную составляющую это (удары БПЛА — Ред.) у них выполняет.

На земле — нет. Заявление Зеленского, что они возьмут три города, мы понимаем, что речь идёт об Артёмовске, Токмаке и Пологах – ну нет, нереально. И поэтому сейчас будет тяжело.

С другой стороны, о чём у нас мало говорят - о некоторой западной аналитике. Есть несколько человек, которые 24 часа в сутки следят за театром военных действий. Такие люди есть в Австрии, в Швеции, в Соединённых Штатах, такие хорошие аналитики. Вот они об этом говорят, а мы почему-то нет.

Дело в том, что на участке Работино-Верное они (ВСУ — Ред.) вклинились в нашу оборону ожидаемо совершенно, потому что у наших солдат и офицеров нет команды стоять насмерть вообще ни разу. То есть, если в какой-то момент времени силы противника очевидным образом превышают наши, то у нас приказ отходить. У нас за спиной ещё несколько линий обороны.

Тут не позади Москва, это не та история. И поэтому они вклиниваются, соответственно мы их пропускаем, но сохраняем фланги, потому что мы там на высотах. То есть, по большому счёту мы их приглашаем.

– Дальше те самые мясные штурмы, о которых говорят?

– Да нет, дальше ещё веселее. То есть, мы как бы... основное направление удара, клин – мы как бы поддаёмся. А дальше чисто психология, если они поддаются, то они идут дальше за нами. А мы оставляем на высотках соседних наши фланги, и они заходят куда? В огневой мешок они заходят. Притом там, откуда мы ушли, мы там каждую кочку знаем, каждый пенёчек.

И при этом - это не по нашим данным, официальных нет, но наш противник эти данные распространяет, поэтому я на них ссылаюсь - мы туда перебросили две воздушно-десантных дивизии, которые на флангах на входе этого клина начинают их давить. Это происходит сейчас - и весьма успешно. То есть, мы здесь их встречаем, а там, где клин начинается, наши десантники их давят. Получается, котёл. Там где-то минимум три бригады ВСУ находится. Так это видится сейчас. Вот это есть третья волна.

Что касается артёмовского направления, как направления дополнительного удара - да, они там, в принципе, не останавливаются, но там существенно снизилась интенсивность артиллерийского огня с их стороны. И не похоже, что это снарядный голод, скорее всего они просто перебрасывают максимально запасы туда на юг.

Ну и переброски дополнительных резервов на этом участке тоже нет. Правда, сейчас ещё есть и как бы северный фас этого фронта, там, где Соледар, тоже они активизировались, но они оттуда не уходят, в оборону не садятся, по интенсивности по сравнению с запорожским – там такого нет. Вот, собственно, и есть третья волна.

– Здесь возникает закономерный вопрос, а российское контрнаступление - ведь по всем учебникам военным как бы оно и должно происходить далее?

Если смотреть на весь театр военных действий - действительно, сейчас очень успешно выполняется главная задача военных. Это важно: военных, не политиков.

Вот здесь военно-политическое руководство надо разделять. Потому что военные, перед ними не стоит задача освобождения территории, взятия какого-то населённого пункта… Именно поэтому во время Великой Отечественной войны мы некоторые города по три раза брали. Мы брали, потом, если было нужно, уходили.

Вот фильм "Прорыв" посмотрите с Павловым, это как раз про генерала Ватутина. Форсировав Днепр на плечах отступающего противника, он взял Житомир после Киева. Так представляете себе, время какое было, в Москве был салют по этому поводу, то есть, всему народу сообщили – Житомир наш. А через неделю Ватутин сказал: надо из Житомира уходить, иначе получим фланговый удар Манштейна и потеряем Киев.

– То есть, это вопросы рекордов, которые здесь не нужны.

– У военных, особенно в нашей ситуации... До меня это дошло только этим летом, кстати, мне кажется, я понял замысел наших военных, у них нет задачи освобождения территории. Поэтому вопрос "когда вы освободите" - перед ними не стоит.

Сейчас в донецких и запорожских степях сосредоточена практически вся армия Украины, практически вся. Здесь основной костяк. Задача наших военных – нанести военное поражение армии противника здесь, в донецких и запорожских степях. Мы недооцениваем то, чего мы смогли добиться этим летом, мы же, наконец, не в городах с ними воюем.

Вы же помните этот кошмар, что мы выбивали их из городов, во что города-то превращались. А теперь мы в степях с ними воюем. И - при огромных потерях противника. Это и есть задача - снизить его потенциал до такой степени, чтобы наша контрнаступательная операция фактически не встречала сопротивления. И поэтому эти полковники говорят: хорошо идёт, не надо торопиться.

Связь с погодными условиями – это беллетристика, перед нашими военными никогда эти вопросы не стояли. Наши танки воюют зимой, летом, осенью и весной - и не только танки. А тем более, наша удивительная пехота, которую весь мир знает.

Поэтому сейчас пока Генеральный штаб ждёт, ведёт по-прежнему оборонительные бои в интенсивной обороне, максимально нанося ущерб живой силе и технике противника.

Если туда добавятся "Абрамсы" - ну, пусть добавятся. И при этом на северном фланге, фасе, как это называется, в районе Купянска и Сватовской-Кременной, мы ведём очень спокойные, очень неторопливые наступательные действия. Но при этом мы их (ВСУ — Ред.) на растяжку сажаем, они не могут оттуда забрать ни одного батальона, потому что тогда мы пойдём быстрее. Если они снимут оттуда бригаду для переброски на юг, тогда мы Купянск возьмём, просто проходя мимо. И мы выходим на тот берег Оскола, и перед нами оперативный простор.

То есть, мы их там держим, в этом смысле это хорошая растяжка. Для переброски резервов это серьёзное расстояние, скажем, Харьковская область и Запорожская, при том, что все их дороги находятся под нашим огневым контролем, то есть, наши ракеты и беспилотники летают на всю глубину страны.

Поэтому сейчас, мне кажется, идёт всё нормально, торопиться не надо. Но то, что наше контрнаступление будет – это просто совершенно очевидно, признаки этому есть. Во-первых, есть слова министра обороны, сказанные публично, что для наступательных действий у нас готова армия, только одна, на самом деле - уже не одна армия.

Одну армию, резервную, 18-ю, про нее говорила английская МИ-6, они ее нашли в Запорожье за этими оборонительными валами. Ну, армия – это, считайте, где-то 50 тысяч человек, а если это называют армией, а не просто количеством людей, то это значит, что они слажены, экипированы, вооружены.

Это именно армия, которая готова проводить как оборонительные, так и наступательные действия.

И, с их же слов, там в лесах и в степях на севере Харьковской области, и в Луганской народной республике – там минимум 100 тысяч человек в резерве у нас находится. Там, они говорят - 100 тысяч человек, а здесь армия, тоже не дураки. Остальной наш резерв, который гораздо больше, на территории России.

– А мобилизационный ресурс Украины в каком состоянии?

– В тяжёлом. Еесли брать наши данные, их не так много, кстати, для нас во многом закрыта территория бывшей Украины… Разведка у нас это знает, но они же с нами не делятся. Собственные данные украинской стороны и западные эксперты, которые иногда случайно, иногда специально пробалтываются. Вот если сложить всё это вместе, это моя оценка, то до Нового года с очередной волной мобилизации в Украине от 150 до 200 тысяч человек они набрать смогут. До Нового года, и всё.

– Это очень мало.

– Это мало, это очень низкого качества, это практически без подготовки, у них нет времени на подготовку, то есть, это неделя, полторы недели на полигоне - и в бой.

Это, конечно, при войне такой степени интенсивности и при том, насколько наша армия за это время выросла в боевых навыках – это, конечно, беда-беда. И всё, Европа украинцев отдавать не будет, это всё так, на поговорить, на попугать.

– Перейдём к международным темам, яркая тема, которая вспыхнула на этой неделе – чествование в Канадском парламенте нацистского ветерана. Тут бы хотелось поговорить про аспекты и вскрывшиеся подробности, в том числе те, которые были упомянуты в вашем телеграм-канале. Выяснилось, что в Канаде очень проживает довольно обширная украинская диаспора, полтора миллиона где-то сейчас украинцев?

– Чуть меньше, да. Вот здесь важно, вопрос номер один или ответ на него - это ошибка была или осознанное действие? Абсолютно осознанное действие. Я даже могу сказать, кто являлся главным лоббистом именно такой картинки.

– Польша?

– Нет, в Канаде она сейчас, по-моему, министр финансов у них, Фридланд.

– А, у неё дед как раз на Украине в профашистской газете работал.

– Да, нацистскую газету в Кракове издавал. Она лоббировала эту картинку, скорее всего, потому, что мы теперь видели ещё внучка этого эсэсовца, ещё засветила фотографию, где он в приёмной, на секундочку, у Трюдо, ждёт Трюдо и Зеленского. То есть, это не было неожиданностью.

Это пролоббировала украинская диаспора эту картинку во главе с Фридланд. Возможно, они рассчитывали на то, что еврейские, а тем более польские диаспоры промолчат, а тем более, не будут связываться.

Это (их реакция — Ред.) достаточно неожиданной была. Что толку от этого не будет, я по Латвии знаю. В Латвии каждый раз, когда маршируют ветераны Ваффен СС, хотя они, по-моему, померли все, общество друзей Симона Визенталя каждый раз писало по этому поводу, публиковало по всему миру заявления - ну и что? Эти маршировали, их при этом в Евросоюз взяли. Так что - ну, почему получился скандал? Скандал был обусловлен не содержанием этого мероприятия.

Полгода назад оно прошло бы без сучка, без задоринки, никто бы ничего не говорил. Изменился в целом контекст, отношение к Украине изменилось на Западе, оно стало более сложным, чем было: полгода назад все были за Украину, Зеленского на руках носили.

А сейчас другое. Огромное количество претензий начинает предъявляться Украине, с одной стороны. И это всё публично, это всё через мейнстримовские СМИ. И поэтому, скажем, еврейское сообщество, каждый раз они же это видят, но понимают, что в соответствии с конъюнктурой лучше не высовываться, потому что там каток катится...

А теперь они видят – это не каток. И они возвращаются к тому, как делали всегда, они выражают возмущение, а это серьёзная диаспора еврейская, всемирная. Причём, заметьте, возмутилась еврейская диаспора в Канаде, но не государство Израиль. Это как бы отдельная тема – участие Израиля во всей этой истории с киевским нацизмом, бандеровщиной, но тем не менее. То есть, изменилась конъюнктура, и поэтому получился скандал.

А так-то, с точки зрения Канады - на самом деле все остатки дивизии СС "Галичина" были по решению наших тогда уже бывших союзников вывезены именно в Канаду. Откуда там очень много украинцев? Там было две волны. Первая волна была ещё в начале ХХ века - за хорошей жизнью. А вторая вот эта вот – бандеровская, пронацистская волна. После 1945 года она была очень большая.

Я их там видел, бывал в Канаде на мероприятиях, которые Церковь устраивала, и я их там видел, они вообще не скрываются. У них есть организации. Они действительно в одном из небольших городов памятник дивизии СС поставили. Кто-нибудь протестовал против этого? Причём, это же важно, важно даже отличать Бандеру от Шухевича. По поводу Бандеры у них есть возможность хоть как-то с нами спорить, а по поводу Шухевича - он офицер СС.

Нюрнбергский трибунал не предполагает двойного толкования. СС и все его производные тотально преступники, то есть, причастность к этой организации на любом из её ответвлений – это уже преступник. Никаких двойных толкований. Шухевич офицер СС, его именем называют улицы в Киеве. И тут тоже "Галичина" – дивизия СС, вот поэтому.

Поляки – ну, поляки свою игру сыграли, они сейчас пытаются с другой стороны зайти на украинский пирог, чтобы отхватить часть этого пирога. И, с учётом выборов. они, я думаю, начинают понимать, что на дружбе с Киевом они сейчас получат меньше, чем на конфронтации с Киевом. И поэтому это, конечно, игра, но нам-то на руку, пусть поляки делают.

А здесь ещё смешно, смотрите, предположим, ну, не заметили канадские евреи этого события, и поляки не заметили, а мы заметили. И всё то же самое, но претензии предъявляет российское посольство в Канаде: во была бы реакция, ноль.

– Зеро вообще. И в этом смысле хорошо, что есть кто-то, чьи чувства и историческую память это задевает, потому что они нам не друзья, не союзники, но объективно помогают нам усложнять жизнь нашим противникам. И слава Богу. Мы просто иногда должны за них доигрывать.

– И с иронией, что потомок Семёна Зеленского тоже аплодировал нацисту.

– Да, это ужас, конечно, да.

– И последняя тема: что может противопоставить НАТО некоему союзу, ядерной триаде России, Китая и Северной Кореи?

– Союза пока нет.

– Партнёрство.

– Ну и как бы объявленного партнёрства тоже нет, потому что Китай – это мы его вписали в это партнёрство, он сам об этом не заявлял. Смотрите, получается так, что действительно рисующаяся в Тихоокеанском регионе такая коалиция, формальная или неформальная - да, к которой обязательно присоединится Иран, а это ещё и глубина стратегическая для этой коалиции - это же опять ответ. Мы же всегда отвечаем.

То есть, история с AUCUS – ей уже несколько лет. То есть, фактически эти страны, Великобритания, Канада, Соединённые Штаты, Австралия, Новая Зеландия – они уже объявили свою военную доктрину. По большому счёту, Штаты уже объявили, что их главная задача – это доминирование в Тихоокеанском регионе.

Они пытаются туда втянуть Южную Корею и Японию. Японию пытались очень активно, Япония пока отпетляла, потому что не хочет. И я понимаю почему, страшно потому что.

И, плюс к этому, Штаты сколачивают очень серьёзную коалицию против Китая. Это и Филиппины, там уже несколько военных баз, сейчас ещё одна строится американская. Это Вьетнам. Вьетнам - единственная страна Юго-Восточной Азии, где вообще нет китайской диаспоры, вообще. По понятным причинам, они пять раз с Китаем воевали за свою историю, и все пять раз победили, между прочим, вьетнамцы китайцев.

То есть, Штаты сколачивают военную коалицию. И поэтому (наша - Ред.) попытка наладить такое интенсивное взаимодействие – это ответная реакция. Понятно, что Индия в это не впишется, но на самом деле Россия, Китай, КНДР и Иран – этого достаточно для того, чтобы создать баланс в этом регионе - при нейтральной позиции Индии, конечно. Штаты очень активно пытаются их втянуть, даже регион в Индо-Тихоокеанский переименовали, но (премьер Индии) Нарендра Моди не из тех, кого можно так втянуть.

Поэтому всё это, конечно, происходит. Мы не берём сотрудничество, которое нам нужно сейчас на Украине, это отдельная тема, но на перспективе, мы же все прекрасно знаем, что следующий театр военных действий, уже формирующийся – это Южно-Китайское море.

И на текущий момент времени не похоже, что политически смогут разойтись Китай и Соединённые Штаты, а это значит, что какой-то будет вооружённый конфликт. Он будет другого уровня, чем украинский, конечно, потому что там будет мощнейшая морская, воздушная составляющая.

Мы в этом конфликте не будем участвовать, но будем присутствовать. Мне представляется, что китайцы рассчитывают, что накануне начала морских сражений, мы выведем свой Тихоокеанский флот, и самые главные наши атомные подводные лодки на периметр этого театра военных действий, и просто зафиксируем своё присутствие, понятно, что дружеское по отношению к Китаю. Это такой вариант военно-политического давления на Соединённые Штаты, на это они (китайцы — Ред.) рассчитывают, и я думаю, что на это мы пойдём.

А Северная Корея в нашем пока не существующем союзе – у них есть замечательное качество, в наличии которого у нас и у китайцев американцы сомневаются. Вот о том, что мы применим самое серьёзное наше оружие или Китай – американцы сомневаются - "ну, не применят они". А в отношении Кореи, на сто процентов уверен, тут же (КНДР — Ред.) на кнопку нажмёт.

И вот эта уверенность Запада в том, что Северная Корея готова любое оружие использовать вообще не задумываясь, включая ядерное, в отличие от нас. Кто-нибудь читал военную доктрину КНДР? А наша опубликована, все знают, что у нас ответ на встречный удар. А там - Ким Чен Ын, и поэтому...

– Там крепкая память.

– Да, и наличие такого участника в коалиции – без обид, присутствие товарища Ким Чен Ына, безбашенного, готового на любые самые радикальные действия, вообще не задумываясь, даже о последствиях не думая, на самом деле. И наличие такого вот игрока в коалиции – это большое преимущество.

А с нашей стороны и с китайской — теперь, к тому же у нас и "Сарматы" на вооружении... Первое – это ответ на агрессивную политику Соединённых Штатов в регионе, второе – это хороший ответ. И договорённости с КНДР, которые сейчас были достигнуты, конечно, как минимум, восстановят баланс сил в регионе.