Кующий орала из мечей. Как человек из Киева стал символом мира на планете

Точнее -- в Мехико, столице Мексике. Эту Олимпиаду еще окрестили "карнавалом рекордов" -- было установлено 76 олимпийских и 28 мировых рекордов. Впервые олимпийский огонь на ней зажгла женщина – мексиканская легкоатлетка Норма Энрикетта Басилио Сотело. А одним из героев этих Игр был советский атлет, который до этого стал прообразом символа мира для всей планеты.

Он умер почти три года назад. Но люди могут увидеть его в Нью-Йорке возле здания ООН, в Москве у филиала Третьяковской Галереи на Крымском валу, в Волгограде на проходной завода "Газоаппарат" и в казахстанском Усть-Каменогорске у Центрального дома культуры. Атлетически сложенный, похожий на легендарного атланта или титана, вполне земной кузнец, размашистым движением руки согнув лезвие меча, молотом превращает его в мирное орудие — плуг.

В 2015 году Банк России поместил изображение монумента, получившего название "Перекуём мечи на орала" (из библейского, книг пророков Исайи и Михея "перекуют мечи свои на орала и копья свои на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать"), на памятных монетах, выпущенных к 70-летию Великой Победы. Вместе с атлетом: человек на деньгах, какое ещё более весомое признание нужно?

И похож этот атлет на борца Бориса Гуревича, победителя Олимпийских игр (1968) в Мехико (в весовой категории до 87 килограммов, средний вес), двукратного чемпиона мира (1967 и 1969) и Европы (1967 и 1970) и шестикратного чемпиона СССР (1957,1958, 1961, 1965—1967). Уже этим он навсегда остался в мировой истории вольной борьбы и непобедимого советского спорта. С него, утверждают официальные источники, и ваял гениальный мастер Евгений Вучетич свою скульптуру, которую СССР в 1959 году подарил ООН. Как символ борьбы за мир во всём мире и советской приверженности этой борьбе.

Он прожил 83 года, и за свою долгую жизнь кем только не был. И коммунистом, и сионистом, и спортсменом, и тренером, и уважаемым и любимым человеком на Родине, и эмигрантом, который всё начинал сначала на чужой земле. А с 1982 года он навсегда остался в Международном еврейском спортивном зале славы.

Однако мир нужен до сих пор. Точнее — особенно сейчас. И потому скульптура до сих пор украшает лужайку перед ООН. И мимо неё бессовестно и равнодушно, дежурно и рассеяно проходят на свои заседания бессчётные уже поколения борцов. За мир, разумеется. Умерший 24 августа 1990 года в Нью-Йорке гениальный писатель Сергей Довлатов одним мазком нарисовал среднестатистический портрет такого "борца" и международного бюрократа: "Он был готов на всё ради достижения цели. Пользовался любыми средствами. Цель представлялась всё туманнее. Жизнь превратилась в достижение средств. Альтернатива добра и зла переродилась в альтернативу успеха и неудачи. Активная жизнедеятельность затормозила нравственный рост".

Борис Гуревич был борцом настоящим. Беспристрастные "Википедия" и прочие справочники так описывают его путь к медали в Мехико:

"В схватках:

— в первом круге на 2-й минуте тушировал Роберта Нихона (Багамы);

— во втором круге на 11-й минуте тушировал Яна Выпоржика (Польша);

— в третьем круге по преимуществу выиграл у Рона Гринстеда (Великобритания);

— в четвёртом круге на 1-й минуте тушировал Лупе Лара (Куба);

— в пятом круге не участвовал;

— в шестом круге в схватке с Жигжидийном Мунхбатом (Монголия) была зафиксирована ничья;

— в седьмом круге в схватке с Проданом Гарджевым (Болгария) была зафиксирована ничья и по меньшему количеству штрафных баллов Б.М. Гуревич стал чемпионом Олимпийских игр".

А Продан Гарджиев — это, между прочим, на то время действующий олимпийский чемпион в этой весовой категории, один из сильнейших борцов-вольников в мире, кумир в своей Болгарии.

А родился Борис Гуревич 23 февраля 1937 года в Киеве и, по большому счёту, не мог не стать чемпионом. И дело тут не только в том, что он родился в День советской армии и флота. К тому времени, как он подрос, в истории его страны уже был олимпийский чемпион 1952 года и двукратный победитель мировых первенств и первенств СССР, тоже борец (только в лёгком весе, до 52 кг) классического (греко-римского) стиля Борис Гуревич. Этот москвич вообще стал первым советским олимпийским чемпионом среди борцов.

И понятное дело, по киевской легенде, его двойного тёзку, худосочного и долговязого Борю Гуревича в столице Украины с детства дразнили "чемпионом". Что называется, чистое французское "ноблес оближ" на киевский лад — "положение обязывает".

Второй момент: в то время в Киеве нельзя было не драться. Как пел Владимир Высоцкий, кстати, знакомый и с киевской действительностью,

Только-только закончилась война, из которой Киев вышел обезлюдевшим и почти полностью разрушенным. С памятью о Бабьем Яре, мужестве и предательстве. Великий город старательно восстанавливался усилиями всей огромной страны, знаменитые каштаны только-только были посажены и робко-робко зацветали, возвращались старые киевляне, перемешивались с новыми "понаехавшими", старых авторитетов (в хорошем смысле) уже не было, а новые кумиры только укреплялись в мальчишеском сознании и становились образцом для подражания, когда наметился тотальный дефицит на подвиги.

А подвигов хотелось. И как вспоминал друг детства Бориса Гуревича, мастер спорта Александр Бокченко, в том голодном и хулиганистом детстве одной из отдушин стали цирковые чемпионаты борцов в шапито. Соревновались, как тогда говорили, профессионалы французской борьбы, и не было для мальчишек зрелища более захватывающего и важного, а кумиров более сильных, красивых и мужественных, чем участники этих ристалищ. Им хотелось подражать, их слава манила, а сам образ жизни завораживал.

И неудивительно, что многие мальчишки мечтали стать такими же сногсшибательными, как цирковые кумиры. И занятия борьбой в спортсекциях послевоенного Киева были очень популярны. И Борис Гуревич, который жил неподалёку от Крещатика, ходил в секцию "Динамо".

Александр Бокченко в ежемесячном русскоязычном журнале "Florida" ("Флорида") в США красиво вспоминал о том времени: "Мы ходили в разные клубы, но после тренировок, собрав трико и борцовки в фибровые чемоданчики, шли к определённому месту встречи на Крещатике. Борис шагал из борцовского клуба, что был на стадионе „Динамо‟, чуть пониже, на Подоле, — „Спартак‟, а на Бессарабке, в самом начале Крещатика, был клуб „Строитель‟. Обычно мы усаживались прямо на эти самые чемоданчики напротив Центрального гастронома и вместе с друзьями и подружками, высоко ценившими нашу спортивную доблесть, до ночи весело болтали, потягивая сухое винцо. Борис часто подходил к нашей шумной компании, здоровался, но никогда не пил и беседы не поддерживал. Он был один из нас, один из многих. И я, признаться, особенно не выделял его".

Но никакой сказки о гадком утёнке, ставшем лебедем, в чистом виде здесь нет. Во-первых, Борис Гуревич в борьбу доказывать свою состоятельность пошёл поздно, в 16 лет, но тренировался серьёзно и основательно: ежедневная утренняя зарядка на полтора-два часа, а потом 5—6-часовые тренировки на ковре.

Во-вторых, он попал в руки замечательных тренеров — сначала Василия Рыбалко и потом — Арменака Ялтыряна. Первый — советский самбист и борец вольного стиля, двукратный чемпион (1945, 1950) и призёр чемпионатов СССР по вольной борьбе, призёр чемпионата СССР по самбо, мастер спорта СССР и Заслуженный тренер СССР. Второй — вообще легенда борцовских ковров того времени, один из основоположников советской школы вольной борьбы: шестикратный чемпион СССР по греко-римской (классической) борьбе (1938—1940, 1946—1948) и восьмикратный чемпион СССР по вольной борьбе (1945—1952), Заслуженный мастер спорта СССР, Заслуженный тренер СССР.

Люди прошли войну, сохранили верность спорту, и у таких не забалуешь. А Борис Гуревич и не баловался. В 1957 году он, как написали потом, этот "красавец-атлет с потрясающей фигурой и очень рельефной мускулатурой" стал чемпионом УССР, а потом и СССР. А через 11 лет взял и олимпийскую золотую медаль.

Тот же Бокченко о манере борьбы Гуревича написал так, что это вошло во все справочники о чемпионе: "Невероятная точность движений, атака на опережение противника — вот что притягивало внимание знатоков. Он сочетал в себе красоту и силу, поразительную борцовскую технику и неистовый натиск, точный, почти математический, расчёт и быстроту на грани риска".

А потом спортивная сказка закончилась, и началась околоспортивная быль, по нынешней "классификации", страны, прощавшейся с оттепелью и входящей в застой. По воспоминаниям современников, опытный и умелый Гуревич мог бы побороться за медаль и на следующей Олимпиаде 1972 года в Мюнхене. Но вспомнили о происхождении, припомнили разговоры с представителями еврейской общины американского города Толедо во время одного из турниров и "пришили"... сионизм. Заиграла, наконец, 5 графа.

Борис Гуревич к тому времени окончил Киевский государственный институт физической культуры, консультировал борцов, хотел стать полноценным тренером. Но не получилось. Не помогло даже то, что по удивительной случайности он, видимо, как олимпийский чемпион, для "галочки" стал в 1976 году членом КПСС. Его перестали включать в состав сборной и сделали совсем невыездным.

Но Борис Гуревич всё же выехал в США, жил в Чикаго и умер 11 ноября 2020 года в Дирфилде, зажиточном пригороде этого города. Жил чемпион в Америке достойно, не политиканствовал, не зарабатывал дешёвую популярность обидным или злорадным словом в отместку. Он умел делать дела.

Уже упомянутый Бокченко вспоминал об этом: "В самый расцвет своей спортивной карьеры был выброшен на обочину. Другой бы сломался, но не Борис Гуревич. В недавнем разговоре с ним, живущим ныне в Чикаго, я спросил: "Боря, как ты всё это выдержал?" — "Выдержал, — сдержанно ответил он. — Я знаю им цену и никогда их не боялся". ...И стоит в центре Манхеттена, увековеченный в бронзе, великий киевлянин, великий спортсмен и великий человек Борис Гуревич, чтобы напоминать всем, что перековать можно железо, но не человека. Если этот человек — настоящий"!

P.S. Борис Гуревич действительно был настоящим. И ему-таки подгадили уже в конце жизни. И после неё. Как утверждают, правдой о документах, которые якобы были обнаружены в личных архивах Евгения Вучетича. И согласно обнаруженному, скульптор действительно ваял свои "Перекуём мечи на орала" "не из головы" — ему позировал конкретный человек. И им якобы был не Гуревич, а фигуристый студент московского физкультурного вуза, уроженец города Туапсе — Анатолий Марков. Но советские идеологи в своё время скрыли этот факт: дескать, как это, никому не известный студент станет сразу знаменитостью. И натурщиком тогда "сделали" известного олимпийского чемпиона Гуревича с потрясающей фигурой.

Но разве эта правда-быль что-то меняет в нашей истории?