Но это зависит от общей ситуации на линии фронта длинной более чем в 1000 километров, считает живущий в Белгороде военный обозреватель, полковник запаса Геннадий Алехин.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Ранее министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что интенсивность российских ударов по украинским военным объектам выросла в разы. При этом, по его словам, с российской стороны приняты дополнительные меры по повышению защиты от нападений противника с воздуха и моря.
- Геннадий Тимофеевич, насколько интенсивно мы сейчас наносим такие удары по территории Харьковской и Сумской областей?
- За последние полтора месяца мы действительно стали наносить больше комплексных огневых ударов по военным объектам, расположенных на территории между Харьковом и Белгородом, а также в самом Харькове.
Что такое комплексный огневой налет? Мы используем ствольную артиллерию, РСЗО, оперативно-тактические комплексы "Искандер", САУ "МСТА-С", а также самоходные 204-мм минометы "Тюльпан". Его снаряды позволяют пробивать броню толщиной до 3 метров.
Естественно, мы используем и авиацию. У нас активно работают ударные вертолеты "Ка-52" и самолеты Су-35.
Почему мы стали наносить такие эффективные удары именно сейчас? Напомню, что в Харькове еще в советское время располагалось пять военных училищ. От них остались казармы, учебные полигоны, парки боевой техники, а также старый аэродром.
В частности, мы нанесли два мощных удара по ангарам, где ВСУ в срочном порядке собирали беспилотники.
Мы также поразили казармы бывшего военного училища МВД и логистические центры. В Харькове полно крупных железнодорожных станций (Основа, Левада, Балашовка), куда поступают натовские техника и вооружения, которые приходят из центра и с запада Украины. Все это транзитом идет через Чугуев и направляется в сторону Купянска.
Есть такой населенный пункт с названием Великий Бурлук недалеко от границы с Белгородской областью. Там противник пытался создать бронированный кулак, куда стягивались наиболее боеспособные подразделения для действий на Купянском направлении. Мы тоже разбили эту логистическую цепь.
Что касается Сумской области, то мы нанесли удар по казармам бывшего артиллерийского училища. ВСУ несут большие потери на юге, и там они спешно формировали боеспособные бригады для работы на Запорожье и под Купянском.
Я не скажу, что мы полностью ликвидировали эту логистическую цепь. Но у противника с ней начались большие проблемы.
- Вы ранее говорили, что, взяв вроде бы незначительный полустанок Молчаново, мы на самом деле нарушили снабжение ВСУ между Двуречным и Купянском.
- Да. Теперь противник вынужден делать крюк. Они же не по воздуху перебрасывают технику. Они ее перебрасывают колоннами. И по этим колоннам мы тоже наносим удары.
Кстати, несколько дней назад мы нанесли удар по колонне военной техники. Она преимущественно перевозила материально-технические грузы (наливники, бензовозы, продовольствие). Но эта колонна тоже направлялась через Волчанск в сторону Купянска. Ночью мы нанесли по ней массированный огневой удар.
Я не сомневаюсь, что такая практика будет продолжаться. Потому что Харьковско-Купянское направление будет иметь приоритетное значение для дальнейшего хода СВО.
Нам в любом случае придется создавать зону безопасности между Харьковом и Белгородом, потому что ВСУ каждый день наносят удары по приграничным населенным пунктам российских регионов. Но это зависит от общей ситуации на линии фронта длинной более чем в 1000 километров.
- Какова должна быть численность нашей группировки, чтобы мы могли создать такую зону безопасности в Черниговской, Сумской и Харьковской областях?
- Я не знаю, как мы будем продвигаться к Чернигову и Сумам. Но с военной точки зрения напрашивается наш удар севернее Харькова через Великий Бурлук в сторону Полтавы и Днепропетровска, чтобы отсечь донбасскую группировку ВСУ.
Многие говорят: "Когда уже мы пойдем на Харьков?". Да не надо нам его брать сейчас. У нас нет таких сил и средств, чтобы брать Харьков штурмом. Мы там только увязнем. Но мы можем ударить севернее, чтобы надежно его заблокировать.
Есть еще одна немаловажная деталь. Пересеченная местность с водоемами, лесопосадками и оврагами позволяют вести маневренные действия и наносить фланговые удары.
Вспомните харьковские операции 80-летней давности: и наше поражение в ходе Барвенковского котла 1942 года, и наши успехи, когда в 1943 году после Курской битвы мы наносили удары со стороны Шебекино и со стороны Грайворона. В 1942 году такого успеха не было. Мы почти захватили Харьков, но фон Клейст нанес танковый удар со стороны Мариуполя и образовался Барвенковский котел.
С тех пор ничего не изменилось. Да, война в прямом смысле ушла в воздух (я имею в виду активное использование беспилотников). Но успех операции все равно решается на земле.
- В прошлом нашем интервью вы говорили, что сейчас было бы хорошо нанести фланговый удар ВСУ, взяв Купянск, пока противник не успел там окопаться. Есть ли у нас критические сроки, когда делать это будет уже поздно?
- Я имел в виду, что сейчас противник в спешном порядке пытается организовать эшелонированную оборону Купянска. Первую линию на некоторых участках мы прорвали. Мы форсировали Жеребец и продвигаемся на флангах.
Да, эти удары не носят широкомасштабного характера, но это действительно наши наступательные действия. Об этом сказал и наш президент.
Мы расширяем плацдарм, а Украина все силы бросает на оборону. Противник даже поменял тактику. Если раньше тероборнщиков массово загоняли на фронт, то сейчас их используют для рытья окопов и постройки фортификационных сооружений.
ВСУ также перебрасывают туда специалистов по саперному делу из США, Польши и Великобритании. Еще противник перебрасывает туда боеспособные подразделения с Запорожского направления, чтобы залатать бреши в обороне.
Поэтому на Купянском направлении в ближайшее время нас ждут большие события. Но я не могу точно сказать, когда и как мы овладеем этим городам.
- Если противник снял часть подразделений с Запорожского направления и перебросил их под Купянск, может ли это облегчить нам жизнь на юге?
- Я не скажу, что на юге нам стало полегче. Но интенсивность обстрелов противника наших позиций на юге несколько уменьшилось.
Кроме того, американцы очень беспокоятся о своем вооружении, которое было доставлено на линию фронта. Они стараются натаскивать украинцев, чтобы они как можно меньше использовали серьезную технику, которую США направили Киеву в очередном пакете военной помощи.
Но украинцы постоянно требуют у них эту помощь. Противник понимает, что без хорошей ПВО они не добьются ощутимых успехов на том же Запорожье.
Они просят ЗРК Patriot, который может прикрыть только Киев. Харьков он прикрыть не может. Местные власти могут сколько угодно говорить, что они сбивают все наши ракеты, но количество наших точных попаданий только возрастает.
ПВО над Харьковом трещит по швам. Как и фронт на Купянском направлении. Это признают даже Сырский и Залужный. Поэтому Залужный постоянно находится в контакте с американцами и постоянно просит помощь.
Если мобилизационный ресурс на Украине еще нормальный, то техники и оружия они теряют в большом количестве, как мы это видим по событиям на Запорожье. Поэтому они стараются использовать все советские образцы, которые у них есть.
Возьмем ту же С-200. Это старая советская, но добротная система. У них остались умельцы на "Южмаше", которые переделали их для стрельбы ракетами класса "земля-земля".
Во-первых, именно ими противник бил по Таганрогу. Во-вторых, наши войска уничтожили их С-200 в районе Волчанска, откуда противник вел обстрел Белгородской области и ЛНР. Эта полубаллистическая траектория позволяет ракете увеличить дальность стрельбы до 240 километров.
Повторюсь, враг использует все свои резервы. Их боеспособные части продолжают сражаться. И просто так в плен он не сдается. Да, есть сдачи в плен на Запорожском и Купянском направлении. Но они сдаются только в том случае, когда мы заходим в окопы.
Отмечу также, что мотивация противника (при всей серьезной идеологической накрутки на Украине) зависит от денежного эквивалента. В том же Харькове мужики вынуждены идти на фронт, потому что для них не осталось другой работы. Будут им платить – будут воевать. Не будут – сразу разбегутся.
- А как у наших войск обстоят дела с мотивацией и новыми видами вооружений?
- Киев все эти годы продвигал мощную идеологию "Украина понад усе" (Украина превыше всего). У России с 1993 года на государственном уровне нет идеологии. Но я бы не сказал, что у наших войск нет мотивации.
В той же Белгородской области люди разных возрастов активно идут на фронт. Я не скажу, что возле военкоматов стоят километровые очереди. Но военкоматы региона не испытывают проблем с набором контрактников. Белгородцы понимают всю опасность, которую пока не ощущают в Москве и Санкт-Петербурге.
Еще многое зависит от конкретных воспитательных структур. У нас есть Главное военно-политическое управление, которое должно решать эти вопросы даже в отсутствие государственной идеологии.
Хорошо или плохо, но такая работа проводится. Это видно по тому, как ведут себя новые контрактники и мобилизованные. Да, в начале частичной мобилизации у нас были "пятисотые". Но люди поварились в этой системе и почувствовали фронт, и сейчас таких случаев гораздо меньше. Все зависит от работы командиров.
Что касается техники и вооружения, то я не скажу, что мы полностью перешли на военные рельсы, но ОПК работает. Заводы работают в три смены. И я не могу сказать, что у нас "снарядный голод", как об этом говорили недавно.
Понятно, что надо использовать на поле боя современную технику, которую мы пока не применяли. В скором времени мы увидим результат этой работы.
Плохо, что такие прорехи в оснащении, которые можно было предвидеть еще до СВО, нам приходится исправлять на марше. Главное, чтобы сейчас мы их ликвидировали как можно быстрее.
- Как вы относитесь к заявлению генерал-лейтенанта Мордвичева, что боевые действия могут закончиться нашей победой весной 2024 года? Есть ли тенденции, которые подтвердили бы этот прогноз?
- Мордвичев знает, о чем он говорит. Это командующий группировки. Ему больше, чем кому-либо известно о ситуации на фронте и о наших планах. Это генерал с хорошим боевым опытом, который отвечает за свои слова и понимает дальнейший ход СВО. Понятно, что даже генералы могут ошибаться. Но сам тон разговора Мордвичева позволяет думать о том, что на фронте наступят большие перемены.