Все понимают, что до тех пор пока идут боевые действия, никакого вступления или даже обязательства вступления, принятия в Альянс Украины быть не может, считает главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Федор, как вы считаете, сможет ли и когда Грузия получить статус кандидата в члены Евросоюза? Насколько это вероятно, и что может противопоставить этому решению грузинская оппозиция и киевские власти?
— Во-первых, это, по-моему, не очень вероятно, потому что Грузия, я бы сказал, с удивительной настойчивостью и последовательностью не поддается на нажиму ни Европейского Союза, ни Соединенных Штатов, ни тем более Украины, проводя линию, на дистанцирование от конфликта с Россией, а дистанцирование в данном случае даже означает некоторые улучшения отношений, связанные с авиаперелетами и некоторыми экономическими вопросами.
Второе, что является таким публичным раздражителем — это судьба бывшего президента, а ныне гражданина Украины Михаила Саакашвили, который, по утверждению его родственников и сторонников, ну и вообще визуально, судя по тому, как он сейчас выглядит, действительно находится не в лучшей форме. Украинские власти требуют его освобождения, грузинские власти просто как скала стоят.
И вот в этой ситуации, хотя Грузия продолжает декларировать официально стремление и в Евросоюз, и в НАТО, никакого изменения атлантического вектора не происходит на словах, но фактически они заняли позицию, которая не благоприятствует таким решениям со стороны Евросоюза.
Тем более что Евросоюз, которому, казалось бы, было бы выгодно продолжить подтягивание к себе Грузию, решил занять тоже такого рода принципиальную позицию, что либо вы делаете, как мы вам говорим, либо, извините, тогда все зависает.
Внутри Грузии это вызывает разные чувства, я просто знаю даже по личным контактам, что есть часть людей, которые при этом не являются никоим образом сторонниками Саакашвили, но их очень смущает это, как они полагают, отдаление от европейской перспективы.
Но в целом, как мне кажется, партия «Грузинская мечта», может быть, сознательно, может быть, интуитивно, все-таки ориентируется на материальный интерес большей части населения, а он заключается прежде всего в том, чтобы с Россией были стабильные, нормальные отношения, и вот это пока перевешивает.
— Меньше недели остается до саммита НАТО в Вильнюсе. Что успеет киевский режим до начала саммита, и что, как вы думаете, предложат члены Альянса Украины после саммита?
— Уже более-менее ясно, что формальные перспективы членства сейчас Украине не предложат. Все объяснили по-разному, по-всякому подсластили эту пилюлю. Столтенберг, который продлил свою работу на посту генсека только что, как он сказал, долго и очень хорошо поговорил с Зеленским, объяснил ему всё.
Я думаю, что будет масса очень громких, очень красивых заявлений о непоколебимой солидарности, как они говорят, до тех пор пока это понадобится, безграничная поддержка и т. д. Наверное, и все.
А вот на более прикладном уровне тут интересные всякие дискуссии, которые отчасти выплескиваются наружу, — рассуждения о том, а какого рода гарантии безопасности Украине можно было бы дать без членства в НАТО. Есть ли вообще такие гарантии. Но я так понимаю, что это пока не окончательно, это некие обсуждения и рассуждения.
Думаю, что это полный консенсус даже среди тех, кто громко требует членства или перспективы членства. Все понимают, что до тех пор пока идут боевые действия никакое вступление или даже обязательства вступления, принятия в Альянс (Украины. — Ред.) быть не может.
— Кто следующий в блок после Финляндии? Как тут сыграет турецкий фактор на шансах Швеции?
— Швеция ведет себя загадочно. Это совершенно удивительное следование тоже каким-то своим внутренним принципам, которые, как ледокол, разрушают всё то, чего пытается добиться дипломатия. Только вроде прогресса добились с турками и почти их уговорили — тут на тебе, очередной борец за самовыражение порвал и поджог Коран, и все по новой.
Некоторые даже у нас, я знаю, начинают фантазировать: а может быть, это шведы специально? Но, насколько я знаю шведов — я когда-то часто бывал в этой стране — ничего специального в этом нет, просто у них действительно пунктик на свободе слова. «Да, это все ужасно, но он имеет право», как в Америке с этими сожжениями Корана и т. д.
Ну а если так, то Эрдогану дают все время новые аргументы, почему этого не надо делать. Меня больше умиляет позиция Венгрии, которая вчера заявила, что они отложили этот вопрос, они будут голосовать только осенью. У Венгрии к Швеции претензий нет и не может быть, это совершенно другой случай. Финляндию они одобрили, тем более это родные угрофинские братья.
А вот здесь это тот случай, когда можно спрятаться за спиной другого и продемонстрировать свою значимость. И они говорят: когда турки разрешат, тогда и мы. Собственно, как это связано с Турцией — неясно, но Орбан такой скандалист, поэтому решил использовать.
— Прошел саммит глав государств Шанхайской организации сотрудничества. Какова концепция этой организации, есть ли сплоченность между этими странами, помимо усталости от однополярного мира, то есть диктата Штатов?
— Тут надо четко понимать… Просто у нас путают и не очень четко формулируют сущность этого объединения. Это не альянс, это не группа единомышленников, которые спаяны дисциплиной и обязательствами. Этого нет и этого никогда не будет среди этих стран, потому что они слишком большие, самостоятельные, весомые и т. д.
Это группа государств, которые да, в целом разделяют неприятие мировой гегемонии, и они понимают перспективы значимости, возможности, связанные с развитием Евразии как отдельного гигантского региона.
Я думаю, что сейчас, после разных поворотов в истории ШОС… А предшествующий этап после принятия Пакистана и Индии, был довольно тяжелый, потому что, приняв эти две страны, ШОС престиж свой повысила, а дееспособность понизила, уже сложно очень стало, учитывая отношения Индии и Пакистана, Индии и Китая и т.д. Так вот сейчас происходит, как мне представляется, некая адаптация к реальности, к возможному и желательному.
И вот эта постепенная концентрация на практических вопросах развития Евразии как транспортного, логистического, экономического, ресурсного, гигантского резервуара. Это регион, но он имеет абсолютно общемировое значение. Это сейчас постепенно выходит на первый план.
Рассчитывать, что ШОС будет таким фронтом против Запада, не стоит, потому что, кроме России и Ирана, в остром конфликте с Западом там никто не состоит. У них другая задача, даже у Китая — снизить эту остроту в собственных интересах, чтобы развиваться.
Но то, что это страны, которые мыслят по-своему, которые видят свой интерес и будут ему следовать — это безусловно. Думаю, что нас, как крупнейшую страну Евразии, это более чем устраивает. Потому что чем больше будет развиваться Евразия, тем больше возможностей у нас.
— Тема беспорядков во Франции. Здесь стала колониальная политика причиной «поджога» во Франции, есть ли другие основания и, вообще, каковы сходства и различия с событиями 2005 года?
— Ну сходство есть явное, механизм тот же. Различия в масштабе, то есть гораздо более масштабные события, охвачены большие пространства, больший урон наносится и задействовано в три или четыре раза больше сотрудников правопорядка, инцидент и все такое.
Колониальное, не колониальное — тут сложно судить, потому что тоже не хочется штампов. С одной стороны, сам факт того, что значительные районы, поселения состоят из выходцев или потомков выходцев из бывших колоний — это, безусловно, накладывает отпечаток. Это часть французской истории и не только французской.
Тут много стран таковых, и надо сказать, что Россия, при том, что наша история иная совсем, но некоторые параллели, чего надо избегать… Конечно, нам надо очень внимательно следить, как не допустить подобного.
С другой стороны, если не фокусироваться на колониальности, все-таки есть очевидные социальные проблемы, они не вполне связаны с тем, какого происхождения эти люди, которые бузят, а больше с тем, существует ли в обществе действующая система преодоления социальных неравенств.
Судя по всему, во Франции с этим большие проблемы. Каждый следующий эксцесс такого рода, какой мы видим — он масштабней предыдущего. Я думаю, что, как сказал Макрон, пик миновал, идет на спад. Но это же не решение проблемы, это еще один звонок.
Как это скажется на политике, пока не очень понятно, потому что до сих пор силы, которые за жесткую руку, они с каждыми выборами становятся все заметнее, но как-то до сих пор не было ощущения, что они могут прийти к власти, имею в виду партию Марин Ле Пен или подобные ей.
Но сейчас, я знаю, некоторые французы всерьез задумались, что к следующим выборам, если тем более нечто подобное будет повторяться, там вообще может быть настоящее политическое землетрясение. Конечно, политический класс это понимает и будет делать все, чтобы этого не случилось.