Жителя Днепропетровской области посадят на 5 лет за мнение об СВО как о гражданской войне

12 мая Индустриальный районный суд Днепропетровска (по-новому - Днепра) отправил на пять лет за решетку жителя Новомосковска Днепропетровской области Александра Ляшенко. Его признали виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 и ч.3 ст. 436-2 УК Украины (распространение материалов с признанием правомерности вооруженной агрессии РФ против Украины и отрицанием временной оккупации территории Украины).

Звучит устрашающе. А что на деле? Оказывается, Ляшенко с марта по август 2022 г. "систематически" нажимал кнопку "Класс" в социальной сети "Одноклассники" под понравившимися ему публикациями и публикации, соответственно, отображались на его странице и становились доступны для просмотра другим пользователям.

Надо понимать, что даже самые людоедские законы нынешней Украины не предполагают наказания за выражение взглядов и мнений, тем более нельзя осудить за "лайк" или "дизлайк" в соцсетях. А вот за распространение противоречащих законам материалов — можно.

Именно поэтому следователи СБУ так цепляются за "Одноклассники", где, в отличие от других площадок, реакция на сообщение автоматически размещает это сообщение в ленте отреагировавшего. И тогда возникает главный, не юридический, а морально-этический вопрос — какой смысл для безопасности государства несет жестокое наказание, а 5 лет реального заключения — это вне всяких сомнений жестокое наказание, за по сути мыслепреступление?

Можно понять смысл пресечения каких-то практических действий (в т.ч. даже публичных оппозиционных выступлений), которые хотя бы гипотетически могут привести к политическим изменениям, в целях недопущения повторения таких действий другими. Но как понять данную ситуацию? Людей можно заставить перестать ставить "лайки", но нельзя заставить перестать мыслить. Можно переубедить, можно нормализовать нечто в их сознании с помощью различных когнитивных и дискурсивных приемов, можно даже банально обмануть. Эти приемы эффективны, с их помощью вполне прогнозируемо корректируется поведение масс. Прямое наказание в этом смысле неэффективно, ведет не столько к предотвращению возможных преступлений, сколько к жестокости и произволу.

Узнать, что Ляшенко "лайкнул" что-то запрещенное можно было только двумя способами: либо по доносу, либо специально мониторя тысячи страниц и сообществ в соцсетях. Первый вариант известным образом характеризует психическое состояние общества, второй — состояние спецслужб, которые в условиях военного положения занимаются, с одной стороны, устрашением населения, а с другой, придумывают себе занятия для репрезентации собственной важности и незаменимости — ведь кругом одни враги.

Результат — поломанные человеческие судьбы. Укрепляется ли при этом украинская государственность, вопрос дискуссионный.

Итак, 10 ноября 2022 г. у Александра Ляшенко провели обыск и, как обычно, изъяли ноутбук и мобильный телефон, т.н. орудия преступления. 6 февраля, снова сомнительно используя государственные средства и личный состав, СБУ провела следственный эксперимент. Тоже звучит солидно, а на деле Ляшенко заставили показать, как именно он распространял якобы незаконные материалы, то есть зайти в "Одноклассники" и поставить "лайк". Такой вот следственный эксперимент.

Результаты обыска оказались не менее показательными. Экспертиза не обнаружила на гаджетах Александра файлов "содержащих оправдание, признание правомерной, отрицание вооружённой агрессии Российской Федерации против Украины, глорификацию лиц, осуществлявших вооруженную агрессию Российской Федерации против Украины, начатую в 2014 году, представителей вооруженных формирований Российской Федерации". Возможно это и спасло его от задержания на месте.

Итак, ничего кроме "лайков" в деле не оказалось. Теперь посмотрим, что за материалы "лайкал" Александр. Таковых три. Первый — это комментарий о том, что в 2014 г. Донецкая и Луганская области решили отделиться в результате внутреннего гражданского конфликта, а Украина "ничего лучше не придумало как вломиться в чужие дома и расстреливать мирных жителей Донбасса и Луганска". Второй — комментарий о том, что "люди сами в Крыму подняли российские флаги", а никакой оккупации нет. Третий — видео, в котором говорится, что на Украине распространен нацизм и российская армия не воюет против народа Украины, а спасает его от неонацистов.

Выводы лингвистической экспертизы поражают. Эксперт считает, что видео содержит обвинение властей Украины в желании некоторых областей отделиться от нее, представление текущего конфликта как гражданской войны, обвинение США и Европы в провоцировании конфликта, заявление о том, что "Россия (из контекста) воюет не с украинским народом, не с ВСУ, а с фашистами и сатанистами, и в целом отрицание того, что Россия воюет с украинцами и армией Украины", что "в целом является оправданием, отрицанием вооруженной агрессии России против Украины".

Надо ли говорить, что эксперт-лингвист не имеет права делать юридические выводы, а суд не имеет права принимать таковые как допустимые доказательства? Что значит "из контекста"? Это интерпретация? Эксперт-лингвист должен ответить на конкретно поставленный вопрос в рамках своих профессиональных компетенций.

Например, есть ли в тексте фразы, несущие в себе смысл отрицания агрессии. Является ли высказывание преступлением решает не лингвист, а исключительно суд на основании всей совокупности доказательств. А других доказательств нет. Учитывая, что в гаджетах Александра ничего не обнаружено, учитывая, что обвиняемого не задержали и в суд он приходил по повестке самостоятельно, можно было все отрицать. Можно было заказать альтернативную лингвистическую экспертизу и хорошо подумать, как правильно поставить вопрос, чтобы получить правильный ответ. Это, по крайней мере, подвергло бы сомнению доказательства обвинения.

Можно было отрицать, что "лайки" ставил обвиняемый, заявив, скажем, что в эти дни к телефону гипотетически имели доступ разные люди. Вариантов всегда много, но только не признание вины. Какой в этом смысл, если не подписан договор об условном сроке в обмен на признание?

И все же Александр отрицать вину не стал, а адвокат не остановил его. Обвиняемый зачем-то признался не только в том, что "в сети "Одноклассники" видел сообщения россиян и когда соглашался, то нажимал "Класс", но и в том, что знал, что распространяет тексты, ставя такую отметку. Именно последнее признание подтвердило и предмет, и умысел. Александр признался и заявил о раскаянии в надежде получить минимальное наказание, но суд раскаяние проигнорировал и за "позорные высказывания" присудил Ляшенко 5 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества плюс взыскание почти 8 тыс. гривен за экспертизы.

Удивительно, но в огромной массе политически-мотивированных уголовных дел, открытых на Украине после начала СВО, именно признание в надежде на прощение становится основанием для обвинительного приговора. Те, кто пытаются бороться, все еще судятся и, по крайней мере, имеют шанс. А некоторые, тот же журналист Юрий Ткачев или уже обменянный в Россию поэт Ян Таксюр, даже добились смягчения меры пресечения и с определенного момента не находились в СИЗО. Быть на свободе и признаться в преступлении, чтобы получить 5 лет реального срока — с каждым новым делом работа украинских адвокатов вызывает все больше и больше недоумения.