Конфликт Запада и России: история, причины, перспективы

Начало тому, что мы сейчас называем западной цивилизацией, положил распад Западной Римской империи (476 г. н.э.) и возникновение на её территории множества политических образований, управляемых монархами преимущественно германского происхождения.

Вообще, говорить о некоем произошедшем в V в. н. э. "распаде Рима" нельзя – и это принципиально важно для понимания ряда процессов, которые развернутся впоследствии и которые будут иметь самое прямое отношение к предмету данной публикации. Деление Римской империи на Западную и Восточную было весьма условным: по сути, столицей Рима на тот момент являлся Константинополь, а присутствие в государстве сразу двух императоров связывалось с желанием добиться более эффективного управления. Так или иначе, к концу V века политический, экономический и культурный центр Римской империи находился на востоке. Сам город Рим задолго до 476 г. пришёл в упадок, подвергшись тотальной депопуляции и запустению.

После того, как последний номинальный западный император Ромул Августул был низложен военачальником варварского происхождения Одоакром, императорские регалии были переданы последним именно в Константинополь. Номинально короли-варвары, осваивавшие запад Римской империи, признавали власть восточного императора, хотя по факту они, конечно, вели независимую политику.

Римская империя со столицей в Константинополе вошла в мировую историографию под названием Византия. На самом деле это абсолютно не соответствовало реальной исторической ситуации: её жители называли себя именно римлянами, а свою державу – именно Римской империей, и они очень удивились бы, если бы им рассказали, что на самом деле они живут в некой "Византии". В свою очередь, германские владыки, захватившие запад, римлянами себя отнюдь не считали. С этой точки зрения достаточно очевидно, что Римская империя в V веке н.э. продолжилась именно в Константинополе, в то время как в самом Риме линия преемственности была полностью утеряна.

Стоит также отметить, что изначально Константинополь и Рим придерживались одной версии христианства – никейской. Основной конкурентной доктриной по отношению к нему было арианство, пользовавшееся огромной популярностью в высших слоях обществ многих германских королевств. Конфессионального конфликта между западной и восточной ветвями христианства на тот момент в целом не происходило. Тем не менее, борьба за духовное лидерство в христианском мире между константинопольскими патриархами и римскими епископами началась фактически с первых веков распространения новой мировой религии.

Средневековая Европа была основана и управлялась прежде всего германскими владыками, и "главными" в ней были именно германцы. С течением временем наиболее влиятельные из местных германоязычных этносов менялись: к примеру, если после падения Рима самым могущественным народом в регионе были готы, то через несколько веков таковыми стали франки. В 800 году франкский король Карл Великий был провозглашён "императором Запада", а в 962 году Оттон I Великий создал Священную Римскую империю.

Здесь следует отметить, что управлявшие этой империей монархи никогда не обладали всей полнотой власти на территории, номинально входившей в её состав. Сейчас многие сравнивают Священную Римскую империю с Евросоюзом – и да, есть определённые основания полагать, что исторические корни нынешнего ЕС тянутся именно из тех времён. Вообще, политическая система средневековой Европы отличалась очень сложной системой связей, в рамках которой каждый правитель был ограничен в своих возможностях и полномочиях ("вассал моего вассала – не мой вассал", "король – лишь первый среди равных", и т.д.). Как правило, феодал, являвшийся владельцем той или иной земли, и определял все царящие на ней порядки, и при этом то, кому он номинально подчинялся, не имело принципиального значения.

При этом политическим игроком, обладавшим огромным влиянием, являлась католическая церковь. Римский папа отдельными моментами мог отлучать от церковных таинств не только влиятельнейших правителей, но и целые регионы. Характерным примером здесь является "хождение в Каноссу", когда император Генрих IV на коленях в одном исподнем три дня публично вымаливал у папы Григория VII снятие отлучения. Однако в итоге Святой престол так же не смог стать полностью безраздельно доминирующей политической силой как в империи, так и в целом на континенте.

Таким образом, первой основополагающей чертой того, что впоследствии назовут западной цивилизацией, стала децентрализация власти и господство политической системы "сдержек и противовесов". А второй – трансграничность и транснациональность.

В 1096 году начался Первый крестовый поход. Войско, собранное со всей Европы под предводительством самых крупных представителей тогдашней знати, отправилось завоёвывать Иерусалим. По сути, это была первая попытка внешней колониальной экспансии, которая впоследствии станет одной из наиболее узнаваемых черт европейской цивилизации.

Однако нас в данном случае интересует не столько ход военных действий или экономическое и политическое освоение доставшихся европейцам ближневосточных территорий, сколько одно событие, которое наложит отпечаток на всю схему дальнейшего развития Европы. В 1119 году был создан орден тамплиеров – рыцарей-монахов, основной официальной задачей которых являлась охрана паломников, следовавших в Святую землю. Однако в короткие сроки орден не только превратился в могущественную военную силу, но и приобрёл поистине гигантское финансовое влияние в континентальном (и даже межконтинентальном) масштабе.

Тамплиеры по сути создали первую в истории банковскую сеть, покрывавшую всю Европу. Они использовали самые передовые на тот момент элементы бухгалтерского учёта и финансовых технологий. Если до этого банковское дело и ростовщичество на европейской территории являлось делом локальных групп или объектов – в частности, деньги в рост активно раздавали евреи или отдельные монастыри – то теперь на континенте появилась единая структура, имеющая филиалы в крупнейших европейских городах и работавшая по единым правилам. По сути, орден стал прообразом современных ТНК, сочетая в себе элементы банковской сети, экономической корпорации и военной компании.

Должниками тамплиеров являлись знатнейшие европейские аристократы и монархи. Это и сыграло с орденом злую шутку – в 1307 году король Франции Филипп Красивый инициировал разгром организации с последующим полным её уничтожением. Однако начало было положено, и впоследствии в Европе начнут возникать всё новые и новые трансграничные и транснациональные структуры, обладающие более чем серьёзным экономическим и политическим влиянием – банковские дома, торговые сети, рыцарские и монашеские ордена, и т.д. Все их будет отличать одно – способность действовать по сути вне рамок местных суверенитетов, создавая многочисленные системы горизонтальных связей, которые подчас становились куда более эффективным средством управления, нежели официальные указы европейских монархов. Повторим, транснациональность была одной из основополагающих черт того, что впоследствии назовут западной цивилизацией; она является ей и в наши дни.

Говоря о Европе того времени, стоит обратить внимание на ещё один момент. Основной характеристикой европейца времён раннего средневековья являлось вероисповедание – он должен был быть католиком. Государственная принадлежность имела меньшее значение, равно как и национальная – считалось, что перед Богом равны все христианские народы.

Однако на деле этнический фактор играл весьма существенное значение. Германские католические правители Европы вели постоянные захватнические воины с соседями-язычниками, в том числе с западными славянами, которых они, стоит отметить, вообще не особо считали людьми. И, более того, даже христианизация последних не сильно изменила отношение к ним: номинально славяне-католики считались равными германцам, но по факту они подвергались последовательной дискриминации.

Особенно сильно этот процесс активизировался в XIV веке: в частности, именно тогда во многих немецких городах стал действовать так называемый "дойтчумспараграф", согласно которому необходимым условием для вступления в торговую или ремесленную гильдию являлось немецкое происхождение, что полностью закрывало славянам возможность занять в городской иерархии хоть сколько-нибудь значимое положение. Кроме того, славянские земли с течением времени активно германизировались.

Однако со временем на востоке всё большее влияние начала приобретать Польша, которая к концу XIV века вступила в династическую унию с Литвой, а во второй половине XVI объединилась с ней в одно государство, получившее название Речь Посполитая. Впоследствии она стала одним из самых могущественных европейских политических образований, история которого окажется самым тесным образом связанной с историей России и будет представлять собой череду непрерывных конфликтов.

Теперь вспомним, как развивались события на Руси. Происхождение первой правящей русской династии (равно как и само слово "русь") до сих пор является предметом дискуссий, однако согласно наиболее распространённой точки зрения она также являлась германской (в данном случае скандинавской). При этом достаточно очевидно, что, оказавшись в славянском окружении, скандинавская знать со временем сама быстро славянизировалась, и германское культурное влияние вскоре перестало носить значимый характер. Князья-Рюриковичи ещё до крещения Руси уже носили славянские имена, и на территории нынешней России сохранилось крайне мало топонимов скандинавского происхождения.

Вхождение Руси в мировую политическую систему того времени, без сомнения, оказалась связано с её крещением, которое, как известно, было принято не от Рима, а от Константинополя. Русские князья активно участвовали в европейской политике, развивая контакты с самыми влиятельными европейскими монархами, однако при этом Русь, во-первых, находилась далеко от центра общеевропейских событий, а во-вторых начинали сказываться конфессиональные противоречия между православными и католиками (в 1054 году две церкви разошлись окончательно). По сути, русские княжества изначально находились на глубокой периферии европейской политики.

Система правления, которую Рюриковичи установили на Руси, называлась "лествичной": города, главным из которых был Киев, переходили в первую очередь от брата к брату по старшинству. Князья таким образом фактически поделили Русь внутри своего рода. Это не могло не привести к феодальной раздробленности и усобицам, чем в XIII веке воспользовались монголы.

Одновременно с ними по России ударили и европейцы – руками Тевтонского ордена, который изначально занимался окатоличиванием (и, кстати, германизацией) земель язычников-прусов и балтийских славян. Целью нападения на территории, контролируемые Новгородским и Псковским княжеством, была именно католическая экспансия. Именно в этих войнах проявился прообраз множества будущих военных конфликтов западной цивилизации с Русским миром: европейцы подчас стремились подчинить русских не только политически и экономически, но и идеологически. Это стало одной из причин того, что воевавший с немецкими рыцарями князь Александр Невский считал монгольскую орду менее опасной для русской государственности, нежели Запад. Впоследствии все эти элементы в полной мере проявятся уже в XVII веке в ходе Смутного времени и системной польской агрессии.

Процесс, который получил в историографии название "становление Русского централизованного государства" самым кардинальным образом отличался от любых интеграционных и центростремительных явлений, проходивших в католической Европе. В поздние годы ордынского ига сразу несколько княжеств боролись за право возглавить процесс объединения Руси. Сильнее, хитрее и дальновиднее других оказалось Московское. Процесс усиления и собирания земель вокруг Москвы, начатый в XIV веке при Иване Калите, продолжился при его преемниках, и завершился при Иване III, в годы правления которого Русское государство окончательно избавилось от ордынского ига. Московские князья когда деньгами, а когда и военной силой последовательно ликвидировали независимость всех остальных русских княжеств, фактически присоединив их к Москве. Отдельные усилия были потрачены на Новгород, система управления в котором из всех русских политических субъектов наибольшим образом напоминала западноевропейскую. При Иване III независимость Новгорода была официально ликвидирована.

То есть политическая система Руси, в отличие от западноевропейской, основанной на множестве взаимопересекающихся горизонтальных связей, подразумевала чёткую централизацию и беспрекословное подчинение монарху. Этот процесс приобрёл особенно ярко выраженный характер при Иване IV Грозном, начавшем системный террор против любых (реальных или потенциальных) оппозиционных боярских группировок и завершившем процесс создания централизованного Российского государства, в котором по определению не могло быть никаких сил, способных оспорить власть его главы.

Помимо принципиальной разницы политических систем, к моменту обретения Русским государством независимости Европа представляла собой в культурном отношении достаточно гомогенный организм - несмотря на опустошительные религиозные (и не только) войны (европейский XVI век ознаменовался масштабным внутренним конфликтом между католической церковью и набирающим силу протестантизмом). Кроме того, европейские страны, столкнувшись с нехваткой ресурсов для обеспечения экономического роста, начали вести активную внешнюю экспансию.

Вернёмся в XIII век. Одним из наиболее знаковых событий средневековой европейской истории, без сомнения, стало завоевание крестоносцами Константинополя в ходе Четвёртого крестового похода (1204 г.) Столица Римской империи подверглась чудовищному разграблению. Латиняне вывозили на Запад несметные богатства, которые привлекали к себе внимание ростовщиков, в результате деятельности которых из и без того огромных денег стали делаться ещё бОльшие. Европа, до того момент бедная, начала стремительно богатеть. Именно завоевание Константинополя привело к возникновению такого явления, как европейский Ренессанс, который обеспечил Западу культурное доминирование на века вперёд.

А следующим направлением экономической экспансии западноевропейских стран стала т.н. эпоха великих географических открытий, в результате которой отдельные европейские государства стали превращаться в полноценные колониальные империи. Сначала Испания и Португалия, а впоследствии Голландия и Англия предпринимали гигантские усилия по поиску всё большего числа источников грабежа и всё новых рынков сбыта.

У Российского государства проблема обеспечения ресурсами решалась принципиально иным путём. Во-первых, огромные территории делали фактически невозможным возникновение серьёзных проблем с земледелием – в отличие от Европы, где общая площадь посевных территорий изначально была крайне ограничена. Во-вторых, Россия постепенно расширялась на восток, и огромным подспорьем для её экономики стало освоение Сибири. При этом сибирские территории включались в состав России, они не становились колониями. Москва также не проводила по отношению к местным коренным народам политику, связанную с регулярными актами геноцида, чем нередко грешили европейцы.

При этом уже тогда Запад был готов колонизировать и Россию: в частности, деятельность английских купцов, которые оказались на территории Московского княжества по сути случайно, со временем стала всё более явно преследовать своей целью монополизацию всей русской внешней торговли. При этом, несмотря на стремительно развивающееся экономическое взаимодействие, которое, впрочем, приносило английской стороне значительно больше пользы, чем российской, Иван Грозный не смог добиться от Англии ощутимой поддержки в ходе Ливонской войны. А в годы Смутного времени в Лондоне уже открыто начали ставить вопрос о превращении России в английский протекторат. Британская экспансия в России была серьёзно ограничена лишь в середине XVII века.

С середины XVI по середину XVII века Западная Европа была охвачена религиозными и политическими конфликтами. При этом Россия вступила в целую серию войн с Польшей – государством, в составе которого оказались исторические русские территории, и которое в какой-то момент едва не уничтожило Россию как политический субъект.

Стоит напомнить, что Речь Посполитая появилась на свет в результате объединения Польского королевства с Великим Княжеством Литовским, в котором значительная часть аристократии придерживалась православного вероисповедания. Но в новом объединённом государстве православных начали системно дискриминировать, постепенно закрыв для них все социальные лифты.

Примерно то же в перспективе ждало и Россию: в частности, Лжедмитрий, на которого поначалу делали ставку польские магнаты, обещал им окатоличить её в самые короткие сроки. В событиях Смутного времени активное участие принимали иезуиты, и, соответственно, стоящий за ними Ватикан. Вообще, все действия польской знати в отношении православных сопровождало ощущение собственного безоговорочного превосходства и исключительности. В этом плане поляки оказались достойными учениками немецких рыцарей, с которыми они сами вели непрерывные войны.

Сама по себе история русско-польских конфликтов – это, опять же, история столкновений диаметрально противоположных политических систем – шляхетской олигархии и самодержавия. И несмотря на то, что изначально Польша активно теснила Россию, окончательная победа осталась именно за последней: сначала Москва смогла вернуть часть исторических русских земель, а потом и вообще подвести Польшу к распаду.

Параллельно с этим в Европе шёл принципиально новый исторический процесс – складывание национальных государств. Он ознаменовался созданием Вестфальской системы, окончательно примирившей католиков и протестантов и провозгласившей абсолютную власть государства над принадлежащей ему территорией.

Это событие на самом деле ещё раз подтвердило невероятную устойчивость и адаптивность европейской внутренней структуры, оказавшейся способной примирить внутри себя тех, кто изначально категорически не был готов ни к какому примирению: нам из нынешнего времени трудно представить себе тот уровень ненависти, который в то время испытывали друг к другу представители двух соперничающих христианских конфессий. И достаточно очевидно, что эта система не всегда заметных и очевидных внутренних связей продолжила спаивать в единое целое Европу, на сей раз представленную в виде множества независимых государств. Забегая вперёд, можно сказать, что европейские страны продолжали воевать друг с другом после этого ещё 300 лет, однако Европа как политический и культурный феномен до сих пор остаётся невредимой.

Именно в такой обстановке в России начались реформы Петра I, который действительно сумел сделать её частью общеевропейской политики. Но ответа на вопрос, в какой именно степени ему эту удалось, до сих пор нет. Российский правящий класс внешне действительно полностью европеизировался; это дало ему возможность на определённом этапе серьёзно интегрироваться в европейскую политическую систему. Российская Империя стала одним из нескольких государств, определявших политику в масштабах всего мира (а в отдельные моменты вообще игравшей роль самой влиятельной мировой силы). Тем не менее, российско-европейские связи функционировали скорее на уровне отдельных личностей, нежели устойчиво работающих структур.

Это представляется вполне логичным: русские монархи закономерно дорожили собственным суверенитетом, а появление в России организаций, связанных с европейским, как ныне принято говорить, "глубинным государством", неизменно вело к ущемлению и разрушению этого суверенитета.

К таким организациям без обиняков можно отнести, к примеру, масонские ложи, деятельность которых в разное время запрещали Екатерина II и Александр I, а также ряд других структур подобного толка, часто самым непосредственным образом выполнявших функции спецслужб. Плюс ко всему, Россия постоянно расширялась территориально, и хотя бы по этой причине всерьёз интегрировать её в западноевропейскую политическую систему было невозможно. Ну и сами представители западных элит отнюдь не спешили видеть в русских европейцев, несмотря на то, что петербургская знать не сомневалась в своей духовной принадлежности к Европе.

Это порождало известные противоречия, связанные с тем, что русское дворянство и интеллигенция, начав смотреть на страну, в которой они жили, "европейскими глазами", стало находить в ней множество несоответствий европейским стандартам, что привело к появлению, а затем и к росту внутренней русофобии. При этом в культурном отношении Россия превзошла всех своих европейских соседей: русская культура стала настоящей вершиной европейской цивилизации.

Петербург участвовал в европейских делах настолько активно, что напуганные соседи к середине XIX века создали против него масштабную коалицию, результатом чего стало поражение в Российской Империи в Крымской войне.

Запад последовательно противодействовал внешнеполитическим усилиям Петербурга, стремившегося, в числе прочего, к освобождению православных славянских народов, оказавшихся под гнётом османской Турции. Он также пытался открыто вмешиваться во внутрироссийские дела, как это произошло в 1863 году во время польского восстания. Европейские страны либо открыто помогали врагам России (как Англия Японии), либо как минимум не оказывали ей никакой реальной поддержки.

В Первую мировую войну Российская Империя вступила в составе одной из европейских коалиций – вместе с Британией и Францией. Это не помешало Лондону нанести России удар в спину: британские спецслужбы сделали всё от них зависящее для свержения монархии и погружения страны в революционную смуту. В итоге Россия, которая должна была оказаться в числе победителей, определяющих новый политический порядок в мировом масштабе, не получила ничего, кроме ещё одной кровавой революции, гражданской войны и потери ключевых территорий. Собственно, на этом её пребывание в общеевропейской политике и закончилось.

Дальнейшее известно: возникшему на месте России СССР пришлось приложить огромные усилия для возвращения русских земель, пройти через ещё одну мировую войну, потеряв десятки миллионов граждан, после чего многие годы поддерживать системный конфликт с коллективным Западом в составе США и Западной Европы.

И как можно охарактеризовать то, что мы имеем сейчас?

По окончании Второй мировой войны СССР получил в качестве сферы влияния половину Европы и начал активно переформатировать остальной мир. В свою очередь Запад в ходе Холодной войны завершил процесс объединения под эгидой США, и победа в противостоянии с соцлагерем стала моментом его беспрецедентного триумфа. С тех пор все усилия западных стран сосредоточены на закреплении достигнутого успеха, суть которого состоит в том, что им в распоряжение достался, ни много ни мало, весь земной шар.

Достаточно очевидна абсурдность желания доказать Западу возможность того, что у России могут быть собственные отдельные национальные интересы. США и их союзники не для того вели Холодную войну, чтобы признавать таковые за кем-либо. Годы, последовавшие за распадом СССР, западные страны потратили на закрепление своего безоговорочного доминирования, и расставаться с ним они не намерены. Собственно, именно на факте победы в холодной войне и строится вся внешняя политика современных США, Британии, ЕС и их ближайших сателлитов. Начать с кем-то делиться или кому-то уступать значит поставить эту победу под сомнение, что считается полностью неприемлемым.

Именно в этом прежде всего заключаются корни поведения Запада в конфликте на Украине. Постсоветские границы в его глазах абсолютно незыблемы, и любой их пересмотр таит в себе огромную опасность, так как это сразу же перечеркнёт достигнутое западной цивилизацией мировое господство. Господин не уступает и не делится, он лишь ставит условия - в ином случае он уже не господин.

Особенно это касается России – той самой, которая, как считается, была побеждена (в виде СССР). Любая уступка ей недопустима и непозволительна. Поэтому США, Британия, Германия, Франция и другие будут давить до конца – особенно в те моменты, когда Москва демонстрирует готовность к уступкам. Последней следует, наконец, понять, что никто на Западе не собирается говорить с ней на равных, так это будет нарушением сразу нескольких ключевых принципов современной западной цивилизации. Во-первых, она, как уже говорилась выше, по определению не может никому уступать и с кем-либо всерьёз считаться. Во-вторых, она, как и в Средние века, полна осознания своей идеологической и духовной исключительности.

Идеология сегодня, разумеется, другая. До недавнего времени таковой была демократия: западные страны действительно могут позволить своему населению выбирать любых номинальных правителей, так как они в любом случае будут подчиняться той самой системе многочисленных горизонтальных связей, которая выстраивалась веками.

Сегодня западная цивилизация постепенно отказывается от демократии: в наши дни требования ограничить права большинства в пользу различных меньшинств приобретают всё более официальный характер. Нынешние идеологические постулаты Запада связаны с необходимостью пересмотра всех традиционных общественных институтов (прежде всего семьи), размывания любой традиционной идентичности (включая половую), отказом от повышения (и даже сохранения нынешнего) уровня жизни в пользу размытой экологической повестки, и т.д. И как и тысячу лет назад, западные страны требуют от мира безоговорочного принятия предлагаемых ценностей.

В-третьих, Запад за несколько сот лет очень серьёзно отточил колониальные технологии – настолько, что страны и народы сами просятся в его колонии. Однако сути это не меняет – Европе и США по-прежнему нужны российские ресурсы и рынок сбыта. Западный капитал не может без колониализма и экспансии, и нельзя забывать о том, что нашу страну планировалось колонизировать ещё пятьсот лет назад.

Абсолютно бесполезно искать в рядах западных стран какую-либо разобщённость: сегодня Запад, без сомнения, един как никогда. Так же бесполезно пытаться взывать к ценностям, связанным с суверенитетом: его делегирование в пользу различных наднациональных структур исторически не является для европейской цивилизации чем-то необычным. С определёнными оговорками можно утверждать, что сегодня Европа (в широком смысле слова) просто возвращается к своим корням.

Возвращение к "Европе наций", о котором так много говорят европейские правые, тоже не принесло бы России желаемого: за свою историю мы сталкивались как с глобализированной Европой, так и с Европой национальных государств, и с какой Европой нам легче иметь дело – очень большой вопрос.

Сегодня также ясна абсурдность ещё недавно звучавших призывов к евроинтеграции России. Это априори невозможно, ибо Россия слишком большая и сложная для того, чтобы вписаться в европейскую систему. Все подобные проекты всегда упирались примерно в одно – "давайте нам нефть и прочие ресурсы, а дальше мы посмотрим на ваше поведение". Возможно, некоторые европейцы и не возражали бы против вхождения РФ в состав Евросоюза, но они просто не понимают, как это осуществить на практике.

Всё вышеперечисленное определяется одной из самых эффективных, изощрённых и опасных управленческих систем в истории человечества, которая создавалась столетиями и которая успешно действует по наши дни. Россия и Запад могут сотрудничать, как они делали это веками, но они обречены на регулярные конфликты. Наши предки традиционно справлялись с решением соответствующей задачи. Вопрос, справимся ли мы?