Не всё золото, что блестит и привлекает внимание. Россия снова в десятке ведущих экономик мира

В начале мая Всемирный банк по итогам анализа данных от национальных статистических служб выпустил рейтинг крупнейших экономик мира. Россия в этом рейтинге впервые после 2014 года вернулась в десятку крупнейших экономик мира. В России многих эта новость обрадовала, а на Западе, напротив, огорчила
Подписывайтесь на Ukraina.ru
Однако есть ряд моментов как концептуальных, так и методологических, которые делают подобные оценки (равно как и рейтинги) малоинформативными, но дают повод для размышлений о том, каким критериям должна соответствовать страна, входящая в топ-10 крупнейших экономик мира.
Что не так с рейтингом
Начать стоит с самого рейтинга, точнее с методологии.
В основе рейтинга находится размер ВВП в долларовом эквиваленте. Казалось бы, ВВП является универсальным и столь любимым показателем, и к чему уж не стоит придираться, так это к нему. Но есть ряд проблем.
Во-первых, ВВП не тождественен национальному богатству. Строительство гигантского стадиона будет включено в ВВП, но после соревнований этот стадион рискует стать современным белым слоном — дорогим объектом, который будет требовать массу денег на содержание, но не будет приносить прибыли. Таким «белым слоном» для ДНР стал стадион «Донбасс Арена» после 2017 года.
Иван Лизан: кто онПолитэкономист, глава аналитического бюро проекта СОНАР-2050
Плюс не всегда понятно, что включать в ВВП. Корректно ли в него включать вмененный доход (сколько бы платил за аренду собственник жилья, если бы он его снимал), в России его учитывают с 2012 года, тогда как США и ЕС учитывали задолго до этого. Как быть с роялти за показ фильмов и расходами на исследовательскую деятельность (+400 млрд долларов к ВВП США после 2013 года)? А как быть с легализованной проституцией, а также производством и продажей легализованных лёгких наркотиков (включены в ВВП Евросоюза с 2014 года)? А есть ещё и более занятные инструменты, например индекс «гедонизма» или сезонные коррекции ВВП.
Во-вторых, ВВП ВВП рознь, так как структуры экономик у разных стран могут сильно отличаться.
ВВП России на 200 млрд долларов меньше ВВП Калифорнии (2,3 и 2,5 трлн долларов соответственно), на основании чего долгие десятилетия либеральные экономисты доказывали ничтожность России. Разница в деньгах очевидна, вот только в Калифорнию после 2018 года крайне сложно назвать приятным местом для жизни (торжество ЛГБТ-повестки, легализация наркотиков, зашкаливающий уровень бедности, декриминализация многих преступлений, перегретый рынок недвижимости, инфраструктурные проблемы) поэтому из Калифорнии граждане активно бегут во Флориду (ВВП — 1,4 трлн долларов), где порядка больше, а налоги меньше.
Кроме того, один и тот же кризис в странах с равным ВВП переживается по-разному. Яркий пример — пандемия COVID-19: в 2020 году ВВП Италии (2,23 трлн долларов) рухнул на 8,9%, а России (1,78 трлн долларов) сократился на 3,1%. Всё потому, что сфера услуг вносит больший вклад в ВВП Италии, чем в России, стабильность которой придаёт добывающая промышленность.
В-третьих, 2022 год стал для российской экономики не только годом попадания под санкции, но и годом, когда при сокращении импорта резко — из-за роста цен на продовольствие, удобрения и энергоносители — вырос экспорт в денежном измерении. А в изменившейся рыночной конъюнктуре нет никакой заслуги властей, так как важнейшие для России товары являются биржевым, то есть цены на них определяются не в России.
Хроника энергетической войны: последние событияВ новом санкционном пакете ЕС попытается снизить эффективность обхода ранее введённых санкций. В частности, речь идет о блокировании мер России по противодействию потолку цен на нефть и нефтепродукты.
Впрочем, вернёмся к ВВП. Увлечение ВВП и использование его как универсального мерила для всех стран сыграло с США и ЕС злую шутку после начала СВО, когда оказалось, что санкции, по которым Россия стала страной-чемпионом, не смогли обрушить её экономику.
Таким образом, ВВП является специфическим инструментом, своеобразным приветом из докризисного прошлого. ВВП возможно использовать в качестве меры экономического роста, но не в качестве меры экономического или социального благополучия страны и, тем более, индикатора устойчивости страны перед внешними вызовами и кризисами.
Для стран, находящихся в дружественных отношениях с США, которые не пытаются их выбросить из мирового разделения труда, а также создать условия для экономического кризиса, призванного свергнуть режим и привести к коллапсу государственности, ВВП по-прежнему является неплохим инструментом сравнения экономического потенциала. Но точность у него примерно как у разнообразных индексов и рейтингов.
В условиях суровых геополитических испытаний куда важнее не размер ВВП, а структура экономики и технологический суверенитет.
Страна, чей ВВП на 70% (Нидерланды) формируется за счёт сферы услуг, в принципе не может позволить себе какие-либо геополитические метания, так как её экономика не обладает устойчивостью к внешнему воздействию.
Напротив, Россия, доля сферы услуг в ВВП России превышает 55%, но «допингом» для неё является добывающая промышленность, вносящая в ВВП от 14% до 18%. Эти 14–18% постоянно становятся поводом для рассуждений о «голландской болезни», а также упрёков в том, что этим «допингом» можно было бы распорядиться куда лучше. При этом доля нефтегазового сектора в ВВП Саудовской Аравии колеблется в районе 40–45%, а в Кувейте на нефть и газ приходятся 30% ВВП.
Конечно, российские нефтегазовые 18% — это не 10% США, но США с их гипертрофированной долей услуг в ВВП (около 80%) либералы превозносят до небес и не называют страной-бензоколонкой (США являются первыми в мире по добыче нефти).
В общем, тему с ВПП и относительностью можно считать закрытой. Россия в этом плане является классической полупериферией, что и обеспечивает её устойчивость, в то же время не позволяя претендовать на мировое лидерство. А многие показатели и вовсе предопределены географией и климатом примерно так же, как генетика предопределяет скорость набора живого веса у с/х животных. Радует в этой истории то, что у России большая часть веса приходится на мышцы (реальный сектор экономики), а не жир (виртуальный сектор экономики).
Малек Дудаков о тайных пружинах экономики и политики СШАВ Вашингтоне сейчас жалуются на то, что Киев не ставит их в известность о своих планах "контрнаступа", что на самом деле не является правдой. Но можно так говорить на случай возможного провала наступления, чтобы потом свалить все на Украину, считает политолог-американист Малек Дудаков.
Что действительно нужно измерять
А теперь стоит крупными мазками описать то, что МВФ, ВБ и иные организации в рейтинги включать не любят.
С 2014 года Россия и её экономика сильно изменились.
Во-первых, власти поняли пределы собственных возможностей и примерно понимают запас прочности России. После 2014 года освоены многие инструменты привлечения инвестиций (налоговые манёвры, специальные инвестиционные контракты, соглашения о защите и поощрении капиталовложений), поддержания спроса (государственные и муниципальные закупки), комплексного развития (национальные проекты и федеральные целевые программы). На рубеже «нулевых» и «десятых» этими инструментами бюрократия либо не обладала, либо не умела пользоваться.
Во-вторых, изменились её элиты. Национализация элит, над которой в 2012 году не смеялся только ленивый, стала реальностью. Удравших из страны и перебежавших на сторону врага депутатов Госдумы можно пересчитать по пальцам, а крупный бизнес давно и успешно приучен властью и осознаёт свою зависимость от государства.
В-третьих, импортозамещение стало реальностью. В 2021 году экспорт продукции российского с/х впервые превысил импорт. Россия полностью обеспечивает свои базовые потребности в продуктах питания и пищевых добавках (без них невозможна работа пищевой промышленности). Россия успешно импортозаместилась в ж/д машиностроении, на финишном этапе импортозамещение в гражданской авиации (мы немногие, кто в состоянии производить собственные гражданские самолёты), а также энергетическом машиностроении (газовые турбины) и производстве вертолётных и авиационных двигателей. Внутренние расчёты в России не зависят от системы SWIFT, а также платёжных сервисов Visa и Mastercard.
И список по третьему пункту можно продолжать долго.
Выводы
Безусловно, многое предстоит сделать, в частности заместить потерянный из-за санкций рынок ЕС, воссоздать деградировавшее гражданское судостроение, создать собственный торговый флот, заменить западные технологии на восточные, использовав их для совершения догоняющей модернизации.
Конечно, многое в очередной раз пойдёт через пень-колоду, но иначе и быть не может (не только в России, но и в других странах такая же беда — в Нидерландах на 1,5 года сорвали срок строительства азотного завода, без которого невозможно закрыть месторождение Гронинген) просто из-за медлительности и неповоротливости государства (системы, в которые встроены миллионы человек, всегда такие).
Поэтому, когда мы вновь видим, что кто-то пытается вам навязать универсальный аршин в виде ВВП, мы помним, что не всё в мире можно измерить 30-сантиметровой линейкой. А в случае с Россией более адекватную картину о происходящем дают не чистые экономисты, а политэкономисты, которым не лень погружаться в глубины отраслей экономики. Дьявол всегда кроется в деталях.
Рекомендуем