Российские войска в ходе СВО давят, пытаясь занять наиболее удобные для обороны участки фронта. Мы стягиваем на себя резервы противника, чтобы не дать ему собрать кулаки прорыва. И мы работаем по тылам – складам с ГСМ и боеприпасами. Мы уничтожаем то, что киевский режим копил несколько месяцев. Это позволит выдержать наступление врага, чтобы подписать мир на приемлемых для нас условиях, считает военный эксперт, директор Музея войск ПВО Юрий Кнутов.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее военкоры на местах сообщили о взятии российскими войсками населенного пункта Степовое, к северу от Авдеевки, где находится важная железнодорожная станция. Позднее стало известно, что российские штурмовые части зашли в пригороды Авдеевки с юго-запада и начали закрепляться в городской застройке. Вражеские информационные ресурсы так или иначе подтверждают эту расстановку сил.
- Юрий Альбертович, что будет дальше?
- Ситуация в Авдеевке действительно складывается для ВСУ весьма печально. Авдеевка начинает повторять судьбу Артемовска.
Если мы посмотрим на карту, то Артемовск окружен российскими войсками как подкова. Нам достаточно сделать несколько шагов, чтобы оставить город в полной изоляции. Хотя я думаю, что мы специально сохранили этот маленький коридор, чтобы дать возможность ВСУ бежать из города, если им поступит такой приказ. Тем самым мы сохраним жизни наших солдат и гораздо быстрее выполним задачу по освобождению города.
Примерно такой же сценарий будет отрабатываться в Авдеевке. Мы потихоньку начинаем обходит город с севера и юга, возьмем под огневой контроль дороги для снабжения и поставим гарнизон ВСУ перед выбором: либо сдаваться, либо повторить судьбу артемовского и мариупольского гарнизонов.
Вообще вся линии обороны, которую Зеленский по примеру Гитлера назвал "восточным валом", начинает не просто трещать, а разваливаться. Хотя киевский режим делает все, чтобы сохранить позиции. По официальной информации из Киева, в Северске изначально было две бригады ВСУ, еще одна бригада в Часов Яре и еще одна – в Славянске. Потом прошла информация об усилении.
В Авдеевку противник тоже может подтянуть резервы из числа тербатов. Потому что регулярная армия Украины примерно на 60% прекратила свое существование. Именно с этим связаны просьбы киевского режима к западным странам, чтобы их солдат готовили по стандартам НАТО, чтобы они хоть что-то умели делать на поле боя. Так что от 30 до 50 тысяч человек максимум через месяц должны пополнить ряды ВСУ. Такая задача ставится перед "стратегическим наступлением", которое готовит киевский режим на нескольких направлениях.
- Где оно может произойти?
- Вариант первый – купянско/краснолиманское направление. Противник может пробовать пробиться севернее Луганска, чтобы выйти на границу с РФ и дальше двигаться на юг, пытаясь отрезать Донбасс.
Вариант второй – наступление в районе Артемовска. Потому что бригады, о которых я говорил ранее, в дело еще не вступали. Их используют на ряде участков для контрнаступлений, но пока они активно не начинали действовать. Там они тоже могут попытаться прорваться к Донецку и тоже двинуться на юг, отсекая Донбасс от остальной РФ.
Главное направление – удар с запорожского направления по Бердянску и Мелитополю, чтобы разрезать нашу группировку пополам и оставить Крым без снабжения по сухопутному коридору вдоль Азовского моря. Это их стратегическая цель.
Но эти стратегические цели ставит не киевский режим. Эти задачи были поставлены на учениях перед последней встречей в формате "Рамштайн". Эти маневры были в Германии. Их проводил министр обороны США Остин. На них присутствовал председатель главы объединенного комитета начальников штабов США Милли, а также военное руководство Украины. Именно после этой штабной компьютерной игры Залужный поменял свою точку зрения и стал говорить о том, что нужно продолжать оборону Артемовска.
Вырисовывается определенная картина весенне-летней кампании на российско-украинском фронте, которую выработал Пентагон с другими представителями НАТО путем компьютерного моделирования.
- Какими силами может быть осуществлено это наступление?
- На этих двух-трех направлениях будет действовать крупные механизированные группы. Судя по американским данным, каждая группа будет включать в себя 150 тяжелых танков типа "Леопард" и "Челленджер". "Абрамсы" пока не пришли. Они придут позже. Потому что не хотят американцы давать Украине "Абрамсы" с секретной броней из обедненного урана. Пока они производят эти танки без этой брони. Как только они будут готовы, они сразу пойдут на Украину.
Но в любом случае у ВСУ будут как минимум 300 тяжелых танков и порядка 250 танков на каждом направлении типа Т-72. Так что Запад делает все, чтобы этот кулак к определенному часу был доставлен на Украину и начал действовать. Наступление будет вестись сразу по трем направлениям. Танки активнее всего будут действовать на запорожском и луганском направлениях.
Противник готовится очень серьезно. Поставляются только наступательные виды вооружений. Боеприпасы 155-мм, ракеты для "Хаймарсов", беспилотники (в том числе БПЛА-камикадзе), системы разминирования (танковые тралы, которые крепятся впереди бронетехники), системы РЭБ, радиостанции с шифрованной связью (включая индивидуальные радиостанции), а также понтонные мосты, способные выдержать технику массой в 70 тонн ("Леопард" весит больше 60 тонн).
Еще я бы обратил внимание, что Словакия и Польша приняли решение о поставке истребителей. Да, их немного (около 30). Но на них могли поставить электронные комплекты, которые позволяют использовать бомбы JDAM. Это бомба большего калибра. На нее сверху надевается обтягивающая конструкция, которая позволяет бомбе планировать на дальность до 40 км. Точность наведения с помощью GPS составляет до 11 метров. Это очень серьезное оружие.
Применять его можно с высоты в 10 км. Не каждый наш ЗРК сможет достать до такого самолета. Нам нужны будут С-300, С-400, БукМ3. Но на передовую их тоже не так просто вывезти, потому что они могут подвергнуться ударам противника. Так что Украина сможет применить боевую авиацию на участках, которые готовятся для наступления.
- Можем ли мы за счет наших наступательных действиях в Артемовске и теперь уже в Авдеевке стянуть туда резервы врага и не дать провести ему это наступление?
- Мы сейчас действуем несколькими путями. Мы сами пытаемся развить наступление. В Артемовске оно идет тяжело, но стабильно. Бои уже идут за центр города. И самое главное, что уже взята промзона, потому что ее тяжелее всего брать.
Артемовск – это населенный пункт, который позволяет двигаться и на Северск, и на Славянск, и на Краматорск, и южнее. Это ключ к освобождению северной и центральной части Донбасса. И когда в Киеве говорят, что это якобы второстепенный пункт, то они откровенно лгут.
Если мы говорим об Авдеевке, то там все только начинается. И если мы используем эту ситуацию, когда киевский режим еще не сформировал силы для наступления, у нас есть возможность занять очень выгодные рубежи. Тот же Артемовск нам позволяет вести разговор о Марьинке, где складывается особая ситуация. Она вроде бы освобождена, но пригороды находятся под контролем ВСУ. Там собрано плотное количество войск.
Если мы освободим Марьинку, у нас получится выйти в тыл в Угледар. А Угледар – это стык запорожского и донецкого направления. Если мы возьмем Угледар, наша группировка может нанести удар с фланга украинской группировке, которая двинется на Мелитополь и Бердянск. В этом случае противнику придется либо держать значительную часть войск, чтобы избежать этого флангового удара, либо они оставят фланг неприкрытым и получат болезненный удар.
Так что ситуация в зоне СВО напряженная и динамичная. Хотя с точки зрения карты она таковой не выглядит. Мы не проходим по 150 км в день, как это было в годы Великой Отечественной войны. Но информация о наших потерях говорит о том, что они небольшие. В основном это "трехсотые". "Двухсотых" очень мало. Это серьезное достижение, учитывая численность противника.
- Из кого сейчас состоят ВСУ?
- Мы уже говорили, что киевский режим хочет довести армию до миллиона человек. 250 тысяч – это действующие войска. 100 тысяч обучаются в странах НАТО (50 готовят и еще 50 будут готовить). А 750 – это тербаты. Они вроде бы плохо подготовлены, но их очень много. И их можно использовать против нас как лавину, не считаясь с потерями. Тем более, там вопрос с дисциплиной решается просто. Если кто-то отказываются идти в бой, расстреливают одного, а остальные вынуждены воевать, потому что нет разницы, погибать от российских войск или от пули собственного офицера.
Этот людской вал огромен, потери страшные. Пентагон об этом тоже знает, но молчит, потому что это погибают украинцы, а не американцы. Чем больше украинцев погибнет, тем больше шансов, что украинские черноземные земли потом отойдут американским компаниям за долги киевского режима.
Мы же даже к солдатам противника стараемся относиться максимально лояльно. Как правило в плен сдаются те, кто не согласен с политикой нацистского режима. Мы их в этом всячески поддерживаем. Если же всушники поддерживают режим Зеленского и политику США, то эти люди разделяют нацистскую идеологию. С ними разговор должен быть коротким.
Есть еще интересная информация. На запорожском направлении ВКС очень точно отработали по крупному складу ГСМ. А ведь там противник готовит крупное наступление. Теперь Киеву придется получать дополнительное топливо и где-то его складировать, чтобы успеть накопить ресурсы к определенному сроку, либо отложить наступление.
Так что мы давим, пытаясь занять наиболее удобные для обороны участки фронта. Мы стягиваем на себя резервы противника, чтобы не дать ему собрать кулаки прорыва. И мы работаем по тылам – складам с ГСМ и боеприпасами. Мы уничтожаем то, что киевский режим копил несколько месяцев.
- То, что сейчас противник делает на запорожском направлении – это разведка боем? Или, может быть, это и есть то самое наступление, просто на большее у них сил нет?
- Это классическая разведка боем, хотя она была проведена непрофессионально и грубо. Это говорит о том, что основу ВСУ составляют тербаты, а не регулярная армия. Меня в этой связи настораживает только то, что у противника хватает высокоточной артиллерии. Это и "Хаймарсы" с дальностью стрельбы на 80 км, а также французские, американские, шведские и немецкие гаубицы.
Их работа по ближним тылам может сказаться на оборонных способностях наших войск. Тут даже говорить нечего. Мы это видели в Херсоне. Это классические пример того, что они отработали по нашим штабам и коммуникациям, добившись определенного преимущества. Это значит, что мы либо должны отводить эти объекты еще дальше в тыл, а это усложняет логистику. Увеличивается время подвоза боеприпасов, а информация с поля боя может быть искаженной.
Эти проблемы нам в ближайшее время придется преодолевать. Но это уже вопрос не к армии, а к нашему ВПК. Он должен создавать ту же Мсту-С и другие дальнобойные орудия.
Еще одна наша интересная деталь состоит в том, чтобы противостоять новым квадрокоптерам с бронированными лопастями. Они работают ночью. Их тепловая камера фиксирует все точки, по которым утром начинает работать тяжелая артиллерия. По коптеру ночью не отработаешь, потому что его невидно. Только если у тебя есть прибор ночного виденья. Но у них двигатель электрический. Ночью их тоже можно не заметить, потому что его температура почти идентична температуре окружающей среды. Когда его видят, по нему лупят из автомата. Но пули рикошетят от лопастей.
- А средства радиоэлектронной борьбы с ними справиться не могут?
- Прямо с языка сняли. Нам нужны новые станции. Причем не так, как сейчас их делают (большие и на машинах). Станции должны быть компактные, чтобы три бойца могли их взять и загрузить на небольшую машину. В идеале они должны помещаться в рюкзак, чтобы их можно было выдать на подразделение на какой-то участок фронта. Это устройство должно обеспечить круглосуточную защиту от подобного рода квадрокоптеров.
Кстати, днем ее можно выключать, потому что должны работать визуальщики. Там еще можно применять зенитные установки. Нам есть чем бороться с этой нечистью. Но пока ночью наши военнослужащие не могут чувствовать себя спокойно.
- Вы сказали, что противник может ударить на луганском направлении. Были сообщения, что украинские войска уходят с линии Сватово-Кременная, но не просто так, а чтобы заманить нас на разбитые неподготовленные позиции. Как нам поступать в таких случаях?
- Надо действовать грамотно. Надо выбирать позиции, которые удобны для обороны. Если мы можем двигаться вперед и занять этот укрепрайон, мы должны это сделать. Но если продвижение вперед нам ничего не дает, а только ухудшает нашу линию, делая ее изрезанной, то пусть это будет ничейная серая зона. Относиться к этому надо спокойно.
Мы ведем боевые действия больше года. За это время мы многому научились. Мы разобрались в хитростях, которые свойственны натовским офицерам, которые руководят украинскими войсками.
- В связи с визитом Владимира Путина в Ростов и Мариуполь снова заговорили о подготовке большого наступления. Но Вы в предыдущих интервью говорили, что у нас нет сил даже для охвата всей донбасской группировки ВСУ. Вы по-прежнему так считаете?
- Да. У нас нет сил для удара из Харьковской и Запорожской области, чтобы отсечь весь Донбасс от Днепра. Не надо рисовать курский выступ и переносить его сюда. Сейчас немножко другая ситуация с военной точки зрения.
Наша задача состоит в том, чтобы освободить территории минимальной ценой. Для этого нужно проводить денацификацию и демилитаризацию Украины. Демилитаризацию мы проводим. Каждый день генерал Конашенков показывает нам соответствующие таблички. Мы уже взялись за демилитаризацию НАТО. Хотя это тяжело, потому что трудно справиться с 30 странами. Когда туда вступят Финляндия со Швецией, нам будет еще труднее, потому что у Швеции очень сильный и развитый ОПК. Но мы справимся.
С денацификацией дела обстоят сложнее. Мы раньше считали, что для денацификации достаточно занять эту территорию, а потом заняться перевоспитанием ее жителей, исходя из опыта Великой Отечественной. Но практика показала, что несогласные с нацизмом уехали либо в Европу, либо в Россию. Те, кто не смог уехать, пытаются сдаться. Те, кто не сдаются и сражаются до конца – разделяют идеи нацизма. Поэтому денацификация в смысле перевоспитания не получится. Их можно только денацифицировать в прямом смысле.
Глава Следственного комитета РФ недавно сказал потрясающую вещь, что почти никто из украинских пленных не раскаивается в нацизме. Они могут раскаиваться только в том, что он попал в плен. Поэтому гибель под Артемовском рот и батальонов противника – это и есть истинная денацификация.
Я считаю, что к концу осени на Украине не останется сил, способных проливать кровь за этот нацистский режим. Потому что они физически перестанут существовать. Тогда народ начнет задумываться, не пора ли им сесть за стол переговоров, наплевав на Брюссель и Вашингтон. Нам остается только такой страшный путь. Да, я бы предпочел путь бесед и перевоспитания. Но я не знаю, что делать с людьми, которые, например, были идейными коммунистами, а теперь ненавидят москалей так, что волосы дыбом встают.
Мы раньше считали, что взрослого человека нельзя переформатировать. Но когнитивные технологии, разработанные в США и внедренные в страны Европы, к сожалению, работают великолепно. Мы видим, как нормальные люди превратились в население, разделяющее бесовские ценности.
Россия же стремится к ценностям добра, которые мы берем из Евангелие. Мы стоим за русский мир, объединенный многонациональной культурой. А нам навязывают либеральный мир, в котором нет семьи, а дети до определенного возраста не имеют права определяться со своим полом. Скоро встанет вопрос о запрете частной собственности, потому что все будет только в аренду. Государства скоро окажутся ненужными, потому что всем будут заправлять транснациональные корпорации. Это не мои фантазии. Это написано в книге Клауса Шваба, основателя Всемирного экономического форума в Давосе.
Мы с этим не согласны. Против этого мы воюем. Нас поддерживает исламский мир и большинство развивающихся стран, которые хотели бы строить будущее не под диктовку США. Другое дело, что, к сожалению, в нашем обществе пока нет понимания, что это отечественная война за сохранение России, наших ценностей. Чем раньше мы это осознаем, тем быстрее мы одержим победу.
Понятно, что мы не сможем разгромить коалицию из 50 стран в одиночку. Но мы сможем подписать мир на хороших для нас условиях. Это главная наша цель. Мы ее достигнем.