"За окно в моей квартире". Как воюет легендарная "Сотка" — 100-я бригада НМ ДНР

Донецкое направление — одно из самых сложных на всей линии фронта. Много полей, лесопосадок, высотной застройки, много украинских укрепрайонов — ВСУ укреплялись и окапывались здесь не менее восьми лет.

Здесь, в предместьях Донецка, бьются с врагом самые опытные, закаленные в боях подразделения — раньше из Народной Милиции ДНР, ныне ставшие частями российской армии.

Выезд в подразделение — это всегда неожиданно. Еще вчера договаривались с командиром на «где-то днем приезжайте, сможете поснимать», — и вдруг уже ночью сообщение: «Завтра в 8:00 встречаемся на окраине города, не опаздывайте».

Доехать на окраину города в такое время — задача не из простых. Найти таксиста, который согласится поехать в те края рано утром, непросто. И все же человек находится.

— Вам повезло, — смеется таксист Андрей, пожилой уже мужчина слегка за 60, — кто таксует, туда ездить не очень любит. А я вот езжу!

У Андрея своя философия — до начала СВО он уже был на пенсии и ничем таким заниматься не собирался. Однако сына Андрея мобилизовали в армию, самого Андрея не взяли. Андрей подумал-подумал и решил сесть за баранку, возить людей туда, куда другие не поедут.

— У меня сейчас сын в Марьинке, — рассказывает Андрей. — Хотел и я пойти, да старый я уже, не взяли меня. Я тогда и решил, что если воевать не взяли, буду возить людей — возить туда, куда другие боятся.

Андрей часто подвозит военных, зачастую мобилизованных из России.

— Осенью, помнится, такие смешные были, перепуганные, — улыбается Андрей. — Не все понимали, зачем они здесь, зачем воюют. Но ничего, сейчас уже втянулись, стали бодрые, злые.

По мнению Андрея, в этом есть и частично его заслуга.

100-я бригада НМ ДНР, ставшая 110-й гвардейской мотострелковой бригадой ВС РФ, — подразделение славное и боевое.

При предыдущем Главе ДНР Александре Захарченко оно называлось Республиканской гвардией. Гвардейской бригада является не только по названию, но и по сути. С начала СВО подразделение вынесло на себе сотни тяжелейших боев на самом сложном для продвижения направлении — Донецком.

В бригаде много мобилизованных: как местных, так и из «большой России». Последние в основном родом из Самарской и Оренбургской областей. Встречаются, впрочем, и другие — например, доброволец Алексей из Подмосковья, с которым мы едем к месту работы зенитки.

Советское зенитное орудие С-60, поставленное в кузов грузовика, комбат с позывным Тринадцатый называет «оружием возмездия». Изначально кажется, что он шутит, однако, пообщавшись с бойцами расчета, понимаешь, что юмора в этом никакого нет.

Разработанное для борьбы с высотной авиацией еще при Сталине, орудие обладает чрезвычайной точностью и сумасшедшей дальнобойностью. Подобная «тачанка», по словам бойцов, крайне эффективна против украинских укреплений.

Путь к огневой позиции пролегает через распутицу. Старая советская «Нива» 1982 года выпуска натужно скрипит и воет — но все же пробирается через мягкий чернозем.

Водитель с позывным «Тимоха» воюет с 2014 года. Сам он родом из Селидово, «почти местный». Селидово с 2014 года оккупировано ВСУ — и обычно бойцы родом с оккупированных территорий сторонятся камеры. «Тимоха» не сторонится — он свою семью и всех родственников оттуда давно вывез.

«Нива» вязнет в грязи, мы уже готовы выскакивать на улицу и выталкивать ее, но «Тимоха» — водитель опытный. С третьего, с четвертого раза «Нива», завывая, пробивается на твердую дорогу и подлетает к позиции. «Тачанка» уже на месте: стоит, развернувшись стволом в сторону противника.

Расчет «тачанки» работает споро, даром что почти полностью состоит из контрактников. Командир расчета, сержант «Пчола», постоянно бубнит что-то в рацию, связываясь с оператором БПЛА. Без корректировки с беспилотника даже столь мощное и дальнобойное орудие бесполезно — какой будет толк, если снаряды летят не в цель.

Где-то там, впереди, наступление — вперед идут штурмовые группы 9-го полка морской пехоты.

«Птички» с украинской стороны здесь летают довольно часто — как малые гражданские квадрокоптеры, так и крупные — такие как «Лелека», «Фурия», «Глаз».

Отправляя «тачанки» на работу, командиры не забывают о противовоздушном прикрытии — поодаль от тачанки дежурят трое бойцов. Один из них с антидроновым ружьем, еще двое зорко следят за небом, выискивая любую подозрительную точку. Погода сегодня ясная, а значит, никаких препятствий к тому, чтобы запускать дроны, нет.

К сожалению, это касается не только наших частей, но и вражеских.

В небе вражеских дронов нет. Расчет изготовился к стрельбе, наш оператор нашел цель — и орудие дает первый, пристрелочный залп. Из жерла орудия вылетает сноп огня, звук оглушается, вынуждает попятиться назад — и это через активные наушники! Один из бойцов, наблюдающих за небом, раздраженно морщится — у него наушников нет.

– Давай левее! — шипит рация. — По блиндажу почти попал!

Расчет снова приходит в движение, один из бойцов крутит ручку поворотного механизма. Ствол приходит в движение, сержант снова давит на тангенту рации, получает ответ.

Орудие снова бабахает. В рот летит пыль, приходится отплевываться. Снова шипит рация.

Снова спешная, но четкая, выверенная работа расчета. Глядя на них, даже не скажешь, что парни мобилизованные — они уже стали настоящими ветеранами.

Третий выстрел удачен. Приходит новая команда:

Бойцы заряжают новые обоймы со старыми, но надёжными 57-мм снарядами. Орудие бьет быстро, но не очередями, одиночными — здесь важна в первую очередь точность.

На седьмом или восьмом выстреле сержант останавливает стрельбу, снова тянется за рацией, слушает доклад оператора.

Бойцы сбрасывают отстрелянные гильзы. Видно, что с каждым мгновением боевой работы их охватывает азарт. Движения становятся все более автоматизированными.

— Насыпем им с горочкой! — кричит один из них.

— За окно в моей квартире! — поддерживает второй.

— И за лобовуху в моей тачке! — смеется в голос стрелок.

Смеются и остальные. При этом деятельность не останавливается ни на миг. Получена новая цель, сержант дает новое направление. На горизонте курится дымок. Ребята из расчета анти-БПЛА, кинув мимолетный взгляд на горизонт, начинают ожесточенные споры:

— Это мы попали, да? — спрашивает тот, что помоложе, удобно устроившийся в брошенном кем-то на пустыре кресле.

— Не думаю, — степенно и неторопливо отвечает боец постарше, стрелок с электромагнитным ружьем. — Это калибр покрупнее нашего поработал.

— Да какая разница, — зло говорит третий. — Пусть горят, пусть боятся нас!

Бойцы не смотрят друг на друга — их взор прикован к чистому, без единого облачка небу. Стоит только появиться там беспилотнику — и стрелок должен немедленно сделать все, чтобы сшибить его. Если будет беспилотник — в считаные минуты по квадрату, где расположилась «тачанка», полетят мины.

Орудие достреливает остатки БК под одобрительные комментарии рации. Оператор докладывает, что попадать удается вполне себе успешно. В обойме застрял снаряд — и его с руганью достают, кладут на пол кузова. Пора сворачиваться, к «тачанке» подлетает «Тимоха» на своей старой «Ниве».

— Товарищи журналисты, грузимся! — кричит он.

Бежим к автомобилю. «Нива» старая, двухдверная — чтобы два человека загрузились, нужно сперва откинуть переднее сиденье. «Тимоха» торопится — и не зря. Сзади слышен свист и разрыв — украинские военные опомнились, начали огонь на подавление. Они не знают, куда именно стрелять, они не видят цель, бьют наугад.

Разрыв — далеко, метрах в трехстах — но на точке ведения огня не стоит оставаться ни одной лишней секунды.

«Тачанка» тоже газует — расчет поднимает борта грузовика, люди крепко вцепляются во все что угодно, чтобы не выпасть. «Тимоха» резко дает по газам, и «Нива», подпрыгивая и жалобно плача, вывозит нас прочь из ставшего в один момент опасным квадрата. «Тачанка» с трудом поспевает за ней.

Обратно проезжая через грязь, «Тимоха» уже научен горьким опытом — поэтому лихо и уверенно объезжает наиболее проблемные места. Семь-восемь минут — и мы на исходной точке. Выгрузив нас, «Тимоха» тут же уезжает — за командиром «тачанок» Алексом.

Через пару минут подкатывается и «тачанка». Бойцы спрыгивают на землю, загоняют ее в укрытие.

— Вырвались! — радостно выдыхает один из них, с позывным «Космос». — Уже думали все, хана, когда по нам лупить начали!

— Не всем так повезло, — мрачно добавляет его сосед, который не представился. — Недавно такую же установку у нас артой накрыли. Один двухсотый, остальным повезло, ранениями обошлись.

Сержант «Пчола», метнувшись в какую-то постройку, выносит своим бойцам кофе. Двое принимают пластиковые стаканчики, остальные заняты другим — расковыряли заклинивший в обойме снаряд, высыпали начинку.

Кто-то бросает в высыпавшиеся из неисправного снаряда брикеты с порохом, они вспыхивают огненным столбом высотой под два метра. Солдаты смеются и радуются как дети — как будто не они только что уничтожили два украинских блиндажа, а потом еле вырвались из-под обстрела.

Советская «Нива» вновь подъезжает к нам, из нее вылезает командир взвода огневой поддержки и с ходу вызывает к себе сержанта «Пчолу». «Алекс» доволен, но не совсем — одну из целей так и не удалось подавить. «Пчола» обещает провести дополнительные занятия с бойцами — в условиях текущего наступления мощная огневая поддержка штурмовикам, идущим вперед, необходима как воздух.

Мы прощаемся с лихими и смелыми зенитчиками, и поступаем в распоряжение «Тихого», командира ПВО батальона. В его подчинении пара самоходных зенитных установок «Тунгуска» и два расчета — восемь мобилизованных бойцов.

— Они у меня молодцы, — улыбается «Тихий». — Командиров этих установок пять лет учат в военных училищах, а они сами за два-три месяца освоили.

Буквально за час до встречи с нами одна из двух его самоходок отличилась — сумела завалить крупный украинский беспилотник. Одной рукой держась за руль, «Тихий» успевает еще вести переговоры по рации — и огорченно кривится, услышав доклад.

— Беспилотник на минное поле упал, — с досадой сообщает он нам.

Бойцы «Сотки» всегда стараются собрать сбитые цели — во вражеских беспилотниках можно собрать много интересных деталей, которые в хозяйстве пригодятся. Дух ополчения первой волны образца 2014-го года жив в бригаде, и ее офицеры не только смелые командиры, но и рачительные хозяева, запасливые, как хомяки. Привыкшие, что сам о себе не позаботишься — никто не позаботится.

Маскировке зениток уделяется первостепенное значение. Неудачно разместил установку, пренебрег правилами маскировки – и тут же навлек на себя артиллерийский удар. Поэтому первая «Тунгуска» укромно спряталась между двух заброшенных зданий.

Из восьми ракетных тубусов на установке один пустой — именно этой ракетой уронили украинский дрон.

Зенитчики батальона борются исключительно с беспилотниками. Причина проста: украинских самолетов и вертолетов здесь, на Донецком направлении, уже давно не видели, а ракеты «Хаймарсов» старый ракетно-пушечный комплекс не перехватит.

— У «химарей» ракеты слишком высоко взлетают, — досадливо морщится «Тихий». — Новые «Буки» его могут перехватить, «Панцири» тоже — а вот «Тунгуска» не достанет.

Свою кипучую энергию зенитчики батальона посвятили борьбе с украинскими дронами — помимо стандартных гражданских квадрокоптеров, у украинцев много разных БПЛА, которые летают на разных высотах. Есть «Фурия», есть «Лелека», есть «Глаз» — наиболее высотный и сложный для поражения.

И тем не менее они падают — несмотря на то, что расчеты «сотки» состоят из бывших пехотинцев.

Из четверых бойцов расчета только молодой парень с позывным «Геббельс» до СВО имел боевой опыт — он воевал с 2015 года, успел побывать в рядах ЧВК «Вагнера», однако лишь в качестве штурмовика. У «Геббельса» — странное чувство юмора и смешной розовый кролик на сумке.

Остальные впервые взяли в руки оружие. Дороги войны их, призванных в ДНР, сначала разбросали по фронтам. Так, «Технолог» — действительно бывший инженер-технолог с завода, успел поучаствовать в обороне Херсона, «Геббельс» поучаствовал в штурме Попасной. Однако все они теперь расчет ПВО, а бывший студент «Борода» — их командир.

Вторая «Тунгуска» расположилась в паре километров от первой, в густых зарослях кустарника. Среди них профессиональных военных нет вообще.

— Командир у нас хороший, все показал, все рассказал, — говорит командир второго расчета, позывной «Монах», — ну и мы старались.

— Я строителем был, — улыбается «Монах».

— А я менеджер! — вторит ему боец «Дед».

— Торговый агент! — смеется Ярик, единственный, у кого нет позывного.

— Мастер электростанции по поверхностям нагрева! — привычно выговаривает длинное и сложное название своей профессии пожилой Борисыч, механик-водитель установки, обладатель длинной седой бороды.

С моральной обстановкой в расчете все замечательно — мобилизованные из ДНР из разных городов, разных профессий, разного возраста крепко спелись, сплелись в единый коллектив.

— Бог мне дал двоих детей и четверых внуков, да, к сожалению, все девки, — говорит Борисыч. — Спасибо богу, что на этой войне я обрел сыновей и братьев!

Зенитчики с этой «Тунгуски» занимаются не только борьбой с дронами — не так давно они участвовали в работе по украинской пехоте прямой наводкой, поддерживали наступающих штурмовиков русской армии.

— У нас скорострельность хорошая, тридцатый калибр — самое то для огневой поддержки! — говорит командир.

— За пять минут работы эта установка отрабатывает за роту БМП! — добавляет свое весомое слово «Тихий».

Мы возвращаемся обратно в штаб и начинается томительное ожидание — вечером мы отправимся на позиции, на первую линию окопов.

Журналистов обычно отправляют на попутках, чтобы зря не гонять транспорт — поэтому помимо людей автомобиль повезет на первую линию воду, питание, а также гостинцы от замполита батальона «Барма» — вместе с самим замполитом.

В ходе ожидания нас развлекает боец с шевроном «Слабоумие и отвага», с нарисованными мультяшными бурундуками Чипом и Дейлом. Рассказываем ему про бойцов с позывными «Чип» и «Дейл» в бригаде «Пятнашка». Боец ржет и представляется: «Вжик» (еще один персонаж из этого мультфильма).

История у «Вжика» интересная. С началом СВО он, уроженец Донецка, жил в Севастополе, не собирался идти воевать. Однако попал под мобилизацию его отец — и «Вжик» тут же приехал в военкомат и в ультимативной форме потребовал взять и его. Взяли.

— Мое главное качество — это целеустремленность! — заявляет «Вжик».

— А чем докажешь?

— А вы когда-нибудь таблицу Excel до самого конца прокручивали?

Осенью «Вжика» ранили близ Александровки, что под Донецком. Теперь он служит при штабе — у него плохо двигается плечо.

За разговорами время проходит незаметно. Дневной свет сменяется сумерками с поразительной быстротой. За нами и за едой подъезжает машина. Мы отправляемся в неизвестность.