Ему 53 года. При СССР служил в Венгрии, был танкистом. Звание - сержант.
- Владислав, примерно год назад после того, как харьковский город Изюм заняла российская армия, вы стали его мэром. Как это произошло?
- Я коренной житель Изюма, родился в этом городе, знал его хорошо, работал потом во многих других городах Украины. Опером в милиции бегал всю жизнь - от рядового до начальника отдела. Выйдя на пенсию, уехал обратно - в Изюм.
Главой города стал, как говорится, даже не ожидая этого. Когда Изюм, разделенный на две части рекой, попал под бомбежки, когда я увидел весь ужас войны, увидел панику у людей…
- Это было в марте?
- Да, я попал в центр города 13 марта. Увидел весь этот ужас: трупы, лежащие на дорогах, разрушенные дома, сожженные машины, панику, мародерство. Как офицер не смог стоять в стороне. Начал проводить митинги, поднимать людей, пытаться помогать российским войскам, которые стояли на левобережье и не могли зайти в центральную часть города.
- А что там было? Что происходило в это время, кто стрелял?
- Город, как я уже сказал, был разделен на две части рекой. С одной стороны, в центральной части стояли украинские войска и тероборона, а на левую сторону уже подходили российские войска.
Украинское руководство города объявило через СМИ, что в Изюме не осталось ни одного человека. Из-за этой дезинформации были жертвы.
Мы с друзьями, со своими коллегами попытались помочь, чтобы больше не было жертв: объясняли командованию российских войск в этом районе, что в реальности в городе происходит, и что информация украинской мэрии о том, что в городе нет уже жителей, - вранье.
Потом рассказывали российским военным об Изюм-Барвинковской наступательной операции Красной армии, чтобы они опыт времен Великой Отечественной войны изучили. Мы хотели, чтобы как можно меньше жертв было и как можно быстрее россияне освободили город, отбросив от Изюма украинские войска, которые ежедневно обстреливали город.
- Что вы посоветовали, с кем связались?
- Я не могу называть имена этих людей. Мы просто рассказали, что в городе на самом деле есть люди, поэтому ни в коем случае нельзя стрелять по городу. Нас услышали. Мы оказывали помощь российской армии в разоружении теробороновцев, оставшихся в Изюме.
- А как вы помогали разоружать?
- Мы самостоятельно некоторых бегающих по городу с полной выкладкой теробороновцев разоружали. Российским войскам показывали, где находятся украинские огневые точки в лесопосадках, и в какие многоэтажные дома забегают украинские военные, и по каким маршрутам лучше зайти в город.
- За сколько дней российская армия полностью освободила Изюм?
- Недели за две, наверное.
- Это все было в марте?
- Да, это в марте было. Россияне очень корректно зашли в город. Но все равно Изюм оказался на передовой. Практически все шесть месяцев ему доставалось очень сильно от ВСУ. Бомбежки со стороны Украины были ежедневно. Мы просчитали, что на протяжении шести месяцев до 9 сентября 2022 года, когда российская армия покинула Изюм, город только две недели не обстреливался.
Стреляли кассетными боеприпасами в то место, где была переправа. Мы видели, как туда летели и фосфорные бомбы. Под конец ВСУ стали стрелять "Хаймарсами" и из М - 777.
ВСУ все школы и почти все общественные здания в Изюме уничтожили. Жилой фонд пострадал где-то процентов на 80. Мы проводили активацию жилого фонда каждый день.
Притом это украинская артиллерия била по частному сектору, где войск как таковых-то и не было. Они постоянно кошмарили население.
- А как близко к городу стояли украинские войска?
- Километров 15-20.
- А как население встретило российскую армию?
- Те, кто был настроен проукраински, и украинское руководство Изюма практически все уехали. Поэтому та часть населения, которая осталась, была более-менее лояльна, и, конечно, были те, кто с радостью встречали российскую армию. Мы даже были свидетелями того, как люди делились продуктами с российскими солдатами – например, своей консервацией.
Когда к концу марта начались трудности с продуктами, мы также видели, как уже российские военнослужащие помогали нашим жителям. Направляясь на передовую, они честно отдавали все свое питание, которое у них было в машинах, в БТРах, в танках, простым людям.
- А как вы стали мэром города?
- Я и мои коллеги в то время начали проводить митинги, формировать бригады, которые должны были заниматься разбором завалов, и похоронные команды. Больницы начали восстанавливать, находили продукты питания для города. Запустили хлебозавод. Запустили 14 общественных предприятий. К маю мы сформировали команду единомышленников. В итоге на съезде трудовых коллективов меня избрали главой города.
Через день был еще небольшой съезд оставшихся в Изюме депутатов. Они тоже подтвердили мои полномочия. Когда в июне появилась Харьковская областная администрация, то и она их подтвердила.
- С чем к вам приходили изюмцы?
- Люди приходили ежедневно со своими проблемами. Самое страшное, что в городе не было электроэнергии, не было воды, не было газа. Основная задача нашей администрации и трудовых коллективов была - восстановить это все.
С электроэнергией - практически справились, с водой - справились. Единственное, с чем плохо было – это с газовым обеспечением.
В апреле нам удалось запустить хлебозавод. МЧС и "Россети" нам поставили в газгольдерах газ для него. Мы выпускали хлеба настолько много, что смогли накормить не только город и близлежащие села, но и соседние города – Балаклею и Боровую.
Знаете, что самое необыкновенное во всем этом было? То, что ни зарплат не было, да и никаких предложений типа того, что вот "ты будешь начальником", тоже не было. Люди поднялись, и у нас уже к концу августа более трех тысяч человек трудилось на предприятиях – добровольно и безвозмездно.
Гражданские люди, которые не были трудоустроены, выходили и убирали улицы. У нас чистота была в городе, траву даже стригли, невзирая на то, что многое было разрушено. Мы даже памятники ремонтировали.
Через два-три месяца запустили бесплатные автобусы - у нас их было 4 штуки. Когда в Изюме появился свет, то вслед за этим появилось телевидение и радио. Мы даже начали издавать свою газету.
Народ воспрял духом. Приходили, спрашивали: "Можно устроиться куда-то?". Предупреждаем: "Зарплаты нет". А желающие все равно настаивают: "Ну и что, мы хотим работать". Вот что приятно – люди хотели работать и хотели жить.
- А украинские диверсанты в городе действовали?
- Нет, их не было. Везде, где надо, были блокпосты, на которых стояли российские военнослужащие, а также донецкое и луганское ополчение. Никого подозрительного в город не пропускали.
- Когда 9 сентября началось украинское наступление на Харьковщине, что в эти дни было с вами и с городом?
- С начала сентября город перевели на круглосуточный комендантский час, потому что обстрелы усилились. К сожалению, люди вынуждены были вновь прятаться по подвалам.
Мы, к сожалению, не смогли собрать весь наш управленческий коллектив, чтобы его вывезти, да и не на чем было вывезти - все транспортные средства были уничтожены.
С помощью военной полиции 9 сентября был эвакуирован только костяк. Нам сказали, что мы покидаем Изюм на 2-3 дня, но, по всей видимости, что-то поменялось, ситуация ухудшилась, и город был оставлен.
Поэтому мы уже тех людей, которые из Изюма, Балаклеи и Боровой уезжали, встречали на российской границе.
- В Изюме осталось много тех, кто не успел выехать либо не знал об этом?
- Многие остались не потому, что не смогли выехать, а просто не хотели. Они не думали, что будет кровавая расправа над ними. Многие не могли бросить своих стариков.
Мы знаем, что среди гражданского населения, работавшего с администрацией, есть те, которых вывезли в неизвестном направлении, и они потом пропали. Их судьба до сих пор неизвестна. Были те, которым дали большие сроки заключения, невзирая даже…
У нас девушка-кадровик была, ей дали 15 лет, невзирая на то, что у нее есть малолетний ребенок, она мать-одиночка. Да и по многим людям у нас была очень плохая информация. Никто не ожидал такого кровавого исхода.
Доходили слухи, что кого-то расстреляли, вывезли, выкрали… Куда дели – мы не знаем. Надеюсь, после возвращения в Изюм мы сможем провести расследование и найти их.
- Есть же обмен пленными. Можно же составить списки этих людей, чтобы потом обменять их на украинских пленных?
- Да, я сейчас и хотел обратиться в Москве с такой просьбой: не только военных надо обменивать на военных, но еще попытаться найти способ обменять гражданских лиц, которых задержали и держат в своих застенках украинские спецслужбы.
- Есть такие списки?
- Они не полные, у нас частичная информация есть по Изюму и по Балаклее. По Боровой практически ее нет, но есть фамилии.
- Как ваша семья восприняла, что вам надо выезжать?
- Семья моя выехала раньше, после того, как в наш дом попал боеприпас. Просто чудом сын остался жив с женой. У него травма была. Мне настоятельно их рекомендовали вывезти, потому что могли быть провокации.
Отца я похоронил 16 марта 2022 года. Он погиб под бомбежкой. Мать умерла уже на территории России. Брата родного найти не могу до сих пор…
- А он остался?
- Да, он остался в Изюме. Что с ним сейчас - мне неизвестно.
- Не предполагали, что будет эвакуация из города?
- Нет, не предполагали, это была наша ошибка. За нее отвечать всю жизнь придется.
- Люди, которые успели выехать из Изюма, что сейчас с ними? Они получают какие-то пособия, получили сертификаты на жилье?
- Мы, Изюмская военно-гражданская администрация, когда приехали 10 сентября в Белгород, через два дня организовали штаб, и сразу же открыли Центр гуманитарной помощи.
С помощью российских друзей, мы наполнили склад продуктами питания, одеждой, бытовой химией, и это все мы до Нового года раздавали раз в две недели всем нуждающимся.
Кто приходил на склад, а это были люди не только с Изюмщины или Харьковщины, но и те, кому пришлось вообще бежать с Украины. Все к нам обращались, приходили – мы никому не отказывали в помощи.
Помимо этого мы собираем и продолжаем собирать по всей территории данные о наших жителях, которые смогли выехать с той территории, пытаемся оказать им юридическую помощь.
По выплатам – с 1 января этого года нас лишили трудового стажа, полученного на территории Украины за годы незалежности, не признают дипломы об образовании, среднеспециальном и высшем.
С этими просьбами, я как руководитель инициативной группы, обратился к руководству РФ через депутатский корпус. Нас услышали и сейчас идет проработка вопросов, какую помощь сможет оказать Россия вынужденным переселенцам.
Мы просим, чтобы жители Харьковской областей, которые вынуждены были уехать, уравняли в правах с жителями Херсонской области, в частности, по получению жилищных сертификатов.
- Есть какие-то депутаты, которые вами занимаются, или какие-то правительственные чиновники? Вы можете назвать имена?
- Очень большую помощь нам оказывает Константин Федорович Затулин. Он с мая, как я с ним познакомился, первый раз приехав в Россию, очень много помогает.
Помогал нам с гуманитаркой и депутат Николай Николаевич Алексеенко. Да и много частных лиц оказывали помощь. Всех не перечислишь.
- Вы продолжаете быть мэром в изгнании, или…
- Нет, с 1 октября я не являюсь главой администрации города Изюма. Я самостоятельное направление веду – это инициативная группа по формированию "Союза Харьковчан". Он будет создан для того, чтобы оказывать в дальнейшем помощь людям.
- А вы от государства сейчас какую-то зарплату или помощь получаете?
- Нет.
- Почему?
- А на каком основании я буду ее получать?
- На основании того, что вы не по своей вине были вынуждены покинуть Изюм. Вы вопрос об этом не ставили?
- Нет, я этот вопрос не задавал, но бросать помощь людям я не собираюсь, со своим коллективом мы будем и дальше продолжать помогать. Если мы сейчас добьемся улучшения жизни для наших сограждан, то потом можно будет и собой заняться, и устроиться на работу куда-нибудь.
Буду получать тоже зарплату, потому что пенсию я не смогу получать как военнослужащий, потому что с 1 января пенсии для нас отменены.
- Почему отменены?
- Не знаю, постановление такое.
- Кто постановление издал?
- Не знаю.
- Как не знаете? Если кто-то издал, значит…
- Ну мы сейчас боремся за то, чтобы нам ее вернули. На Украине меня тоже ее лишили еще в марте - и пенсии, и выслуги, и звания - я подполковник, и всего остального.
- А уголовное дело открыто против вас на Украине?
- Да, 15 лет заочно дали. Нахожусь в розыске.