Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Марат Фатович, поговорим о глобальной политике и новых ударах по энергообъектам Украины. Это новые ракетные, беспилотные удары впервые с 18 февраля, спустя три с лишним недели. В результате уничтожены места базирования ударных беспилотников, сорвана переброска резервов и железнодорожные перевозки иностранного вооружения, выведены из строя мощности по ремонту военной техники и производства боеприпасов. Тут возникает закономерный вопрос: можем ведь, когда захотим. Почему, как вы считаете, нет систематически таких ударов?
— Вы знаете, надо искать корень этого в том, что мы слышим от президента Путина регулярно, который говорит, что российский и украинский народы — это братские народы.
Поэтому, когда мы наносим удары по энергообъектам, это лишает энергоснабжения и теплоснабжения не только промышленные объекты, не только те компании, которые работают на железнодорожных путях, а в основном вся военная техника, тяжелая военная техника перевозится по железным дорогам, но и этот удар наносится по населению. Поэтому, конечно, эта избирательность очень нужна.
Когда были низкие температуры, две недели назад, три недели назад — понятно, что удары по энергообъектам причиняли бы дополнительную боль, неудобства и даже серьезные ограничения в работе систем жизнеобеспечения для населения. Поэтому этот период переждали.
Но когда начались массовые поставки западного вооружения, то, очевидно, было принято решение, что пора это прекращать, иначе эта техника будет слишком быстро появляться на поле боя.
В конечном итоге мы ее всю уничтожим, но за это будет заплачено жизнями наших солдат. Поэтому тут выбор очень простой: или уничтожение энергоснабжения, которое позволяет работать той же железной дороге, позволяет работать ремонтным цехам, позволяет складировать где-то те же беспилотники — как наше Минобороны заявило, что уничтожило такой склад… Или, соответственно, вот эти неудобства, которые терпит гражданское население.
— Вопрос о ситуации в Грузии. Законопроект об иностранных агентах, спровоцировавший волну протестов в Тбилиси, отозван из парламента. Остановит ли этот раскачку в Грузии? Обычно, получив некую уступку, оппозиция начинает требовать большего.
— Это внутреннее дело Грузии, то есть мы не вмешиваемся, в отличие от американцев. Но для меня совершенно очевидны несколько фактов. Первое — конечно, эти протесты — это организованная акция, не было бы этого закона, они бы придумали что-нибудь другое.
Вообще все эти цветные революции в такого рода государствах, которые достаточно слабые в экономическом плане, организуются американцами. Управляется все это из посольств. Вот мы слышали, что в Приднестровской Молдавской Республике была попытка теракта против господина Красносельского.
То, что происходит в Грузии, вообще во всех государствах, которые входили в состав СССР — это все организовывается американцами при поддержке британцев. Европейцы очень редко в этом участвуют.
Поэтому не было бы этого закона, они бы придумали что-нибудь другое. Но я хочу сказать, что грузинские власти все время должны думать и помнить про опыт того, что было в Киеве.
То есть эта слабость, которая была в 2013—2014 году у господина Януковича, привела к тому, что сотни тысяч украинцев на сегодняшний день уже погибли в этой мясорубке, которую организовали власти США. Там, правда, был другой президент к тому моменту, но тоже демократ. Это так странно звучит — демократ организовывает подобного рода смертоубийственные войны.
Поэтому я желаю властям Грузии, с одной стороны, взвешенных решений, а с другой стороны, помнить про опыты всех цветных революций. Они обычно для тех, кто проявляет слабость... я не могу сказать, что отзыв этого закона — это слабость, это внутренняя ситуация, они ее тоньше чувствуют. Но тем не менее если проявлять слабость, если не защищать мнение большинства — а власти Грузии избраны именно мнением большинства, колоссального большинства — в конечном итоге это оборачивается очень большой кровью.
— Также хотелось бы поговорить про африкано-французские отношения. Новый вояж Эммануэля Макрона, президента Франции в африканские страны. На этот раз это Габон, Ангола, Республика Конго и Демократическая Республика Конго. Прошлогоднее турне имело некий антироссийский налет. Под каким лозунгом прошла нынешняя поездка, какой ключевой повод для африканского турне?
— Господин Макрон — это человек с огромными амбициями, мы знаем, что он переизбрался на второй срок. Это было непросто, это все проходит на фоне массовых протестов во Франции — это то, что касается социальной политики, то, что касается уровня доходов, миграционных процессов, кстати сказать.
И сейчас еще они принимают пенсионную реформу, они повышают возраст, с момента достижения которого гражданин Франции может уйти на пенсию. Все это создает сложную внутриполитическую ситуацию.
Но есть один трек, о котором любой президент Франции должен думать — это историческое наследие той колонизаторской политики, которую Франция проводила в Африке.
Мы часто говорим про Великобританию, про Испанию и про Португалию, которые тоже имели свои колонии. Но Франция была одной из стран, которая имела огромное влияние, управляла, владела, организовывала рабовладельческую политику именно в отношении Африки.
Те события, которые касались господина де Голля... Помните, был такой президент, который первый начал разрушать несправедливую политику Франции в отношении других государств, в первую очередь — Алжира. Но вот этот визит Макрона говорит нам, что влияние Франции распространялось на Африку в гораздо большем объеме.
В связи с тем, что люди, которые живут в этих странах, на сегодняшний день мигрируют во Францию, это попытка на самом деле не покаяться, что называется, за то, что проходило несколько столетий из-за того, что делала Франция в отношении этих людей. Это попытка на самом деле отрегулировать внутреннюю миграционную политику — она на самом деле ужасна.
Я уже давно не езжу в Париж по определенным причинам, но я вам скажу, что во все округа, которые начинаются с цифры, а там у нас по цифрам — 10, 9... Вот после 15-го округа — белому человеку лучше туда не соваться. Я уж молчу про другие города Франции.
— Мы понимаем же, что тут есть еще экономический подтекст у Франции, выбор этих четырех стран неслучаен. Есть ли здесь некий продуманный ответ Китаю?
— Это вопрос геополитики. Китай на самом деле активно взаимодействует со странами Африки, некоторые говорят, что он скупает активы — но перед тем, как просто купить, он туда вкладывает огромные средства, он развивает эти предприятия, он развивает эти территории. И это такой разительный контраст между той колонизаторской политикой, которую проводила Франция долгие-долгие десятилетия, если не столетия, и тем, что делает Китай.
Любая бедная страна, куда приходит какой-то богатый инвестор, они говорят, ребята, окей, у нас есть тут какие-то ценные залежи чего-то или транспортный коридор. Приходите, делайте, но мы просим, чтобы здесь было современное производство, была социальная структура построена, появлялись рабочие места, была адекватная заработная плата, было здравоохранение.
То есть они просят развития в обмен на то, что они отдают этому инвестору. И на сегодняшний день Франция оказывается в очень невыгодном положении. Китай приходит и говорит, ребята, мы вкладываемся на десять лет, мы будем на вас зарабатывать лет через двадцать или через тридцать.
А Франция просто засовывала руку в землю и доставала и увозила это. Причем это все проходило таким хищническим способом. Конечно, конкуренция между Францией и Китаем... и Россией, кстати сказать, ведь когда президент Путин говорит о том, что давайте будем создавать такой многополярный мир, с одной стороны, но, с другой стороны, мир равноправия, то есть мир, где все получают свою выгоду.
Китай и Россия предлагают такую модель, а Франция сейчас мечется. С одной стороны, остаться в той колонизаторской модели, которую до сих пор предлагают Соединенные Штаты: вся эта военная мощь, вся эта война против нас, против Китая, против Венесуэлы, против других государств. Куба терпит уже лет шестьдесят-семьдесят чудовищное давление.
Это все борьба за разные миры. Или мир равноправия и взаимного уважения, или, соответственно, это грабеж. Макрон сегодня, давайте уж так скажу, немножко грубовато — на шпагате. Где-то внутри него сидит такой человек, который говорит, что, наверное, нужно менять ту политику, отказываться от того, что предлагают США.
С другой стороны, пока у них не очень получается. И из-за этого они получают внутренние проблемы внутри своей стороны.
— Бразилия возобновит визовый режим с США, Японией, Австралией и Канадой. С чем, по вашему мнению, связано такое решение?
— Миграционные процессы во многом указывают на некие экономические тренды. В Бразилии огромная экономика, она входит в БРИКС, это новое объединение, которое ищет взаимовыгодного развития.
Поэтому Бразилия в рамках этого решения расширит свое экономическое влияние без политических уступок. Они не очень поддадутся на давление тех же США, потому что экономика Бразилии в принципе ведущая в Южной Америке. При всех ее проблемах тем не менее это огромное государство.
Поэтому — это во благо, пусть они это делают. Тем более что там появился новый президент, у которого, очевидно, свой новый взгляд на то, чтобы как-то создавать новую модель развития Южной Америки.
При этом мы с вами видим, что они очень четко стоят на позициях невмешательства, например, в то, что происходит на сегодняшний день на Украине. И они спокойно, адекватно отнеслись к тому, что та же Аргентина заявила, что все-таки Фолклендские острова… Помните, была такая война, когда Великобритания всей своей мощью обрушилась на Аргентину из-за этих островков. Зачем они ей нужны — не очень понятно, но тем не менее была такая история при Маргарет Тэтчер.
И вот сейчас Аргентина заявила, что это ее территория, это была несправедливая история. И Бразилия с пониманием отнеслась к этой политике своего соседа Аргентины.
— Еще одна тема, к которой мы периодически возвращаемся — это взрывы на «Северных потоках». Все следили за заявлениями, расследованием журналиста Сеймура Хёрша. И вот новая версия — украинская группа террористов. Что нам демонстрирует появление такой версии? Уже Дмитрий Медведев назвал это пропагандой США.
— Давайте я еще добавлю красок. Это никакая не версия, это утка, это желтая утка, которую вбрасывают неуклюже.
— Неплохая попытка.
— Эта утка ни плавать, ни летать не умеет, и вообще она какая-то ощипанная. Все понимают, что «Северные потоки» — это мое личное убеждение — были взорваны при активном участии властей США, которые прогнули часть европейских стран на сотрудничество в рамках этого акта международного терроризма.
Обратите внимание, что очень многие говорят, что это подрыв «Северных потоков», это удар по России. Нет! «Северными потоками» на 50% владения — это были европейские компании: из Австрии, из Германии, из Франции.
— Которые предоставили свои кредиты?
— Нет, они владели, а предоставили кредиты гораздо большее количество европейских компаний. И они получали дешевый газ, и этот дешевый газ им позволял получать очень высокую прибыль.
Вы вкладываете один рубль, а получаете сто, и получаете за счет того, что у вас был дешевый российский газ. На сегодняшний день европейские компании вкладывают пять рублей и получают десять. Вот вам пропорции. А где они получают газ? Они покупают у США. Вот эта маржа, которая раньше принадлежала этим европейским компаниям, она на самом деле остается в карманах нефтяников и газовиков из США.
И это все — такая чудовищная новая колонизаторская модель, которую придумали США. Раньше они грабили бедные страны, теперь они начинают грабить богатые страны, страны Европейского Союза.
Почему Китай так упирается против той политики экономической, которую США организуют? Потому что они видят, что их тоже пытаются ограбить.
Так вот, всё, что касается «Северных потоков», вот эта история про якобы украинскую какую-то группу в шесть человек, в числе которых одна была женщина, очевидно, врач… Для чего такие краски, уточнения были нужны — не очень понимаю. Но точно совершенно могу сказать, что следует из разговора с моими друзьями, военными экспертами — на глубину сто метров опустить сто или триста, или пятьсот килограмм взрывчатки, найти вообще эту нитку, взорвать ее дистанционно, невозможно без специальных технических средств — специальных подводных аппаратов, на которых вы опускаетесь на эту глубину.
Тем более что все это происходило во время учений НАТО, там все время летали самолеты-разведчики, лодки шныряли. И вдруг какие-то шесть героических джеймсов бондов, арендовав обычную лодку, на которой просто рыбачат, перевезли такое количество чего-то там — и умудрились взорвать. А потом еще уехали и вернули лодку обратно, самое смешное.
Конечно, это глупость. Все смеются. Все понимают, что это невозможно. Но тут есть одно очень важное обстоятельство. Можно отрицать, можно закрывать глаза какое-то время на эту историю. Но настойчивость, с которой Россия и Китай говорят о том, что нужно это расследовать, приводит к следующему…
Сам президент Байден не подлежит уголовному преследованию, но я не сомневаюсь, что он знал об этом, и было его указание о том, что нужно прекратить поставки газа из России в Европу по дну Балтийского моря.
И это организовывали несколько десятков, если не сотен человек. Так вот у Байдена иммунитет есть, максимум, что ему грозит — это импичмент, если вообще он доживет, он же дедушка уже старенький.
Так вот, все остальные десятки, если не сотни чиновников администрации Байдена и других государственных органов Соединенных Штатов — военные, разведчики — они все, если они участвовали в этом, подлежат уголовному преследованию. И они прекрасно это понимают.
В Соединенных Штатах, как бы мы их ни ругали, у них юстиция есть, и ответственность за участие в акте международного терроризма им грозит если не смертной казнью, то как минимум десятками, если не сотнями лет заключения. Они любят человеку выписать триста лет тюрьмы строго режима. Вот они все подлежат этому уголовному преследованию.
Отсюда такие яркие утки газетные и стыдливое комментирование официальных лиц тех же Соединенных Штатов о том, что — да мы тут еще подумаем, давайте дождемся. Они все всё прекрасно понимают, что происходит.
В истории Америки было несколько таких скандальных расследований, которые приводили к сменам президентов, кстати сказать. Это Уотергейтский скандал, это скандал, который мы называем «Иран контрас» — это когда продавали наркотики и оружие, и продавали в конечном итоге это оружие из Ирана повстанцам, которые воевали с никарагуанским правительством.
Мы переживаем нечто аналогичное, так что нам будут кормить этой уткой, готовить ее, не по-пекински, конечно, а по-американски. Но тем не менее это утка газетная, это не версия.