Илья Мощанский: В Угледаре ВСУ дотянулись до России длинной рукой НАТО, которую мы пока не можем отрубить

Но любая война изобилует большим количеством разных факторов, которые могут резко вклиниться и поменять всю обстановку. И задача командования не в том, чтобы предотвратить все возможные негативные варианты событий, а в том, чтобы на них вовремя реагировать, считает полковник запаса, главный редактор альманаха «Военная летопись» Илья Мощанский.

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Угледар, в отличие от Артемовска, город совсем маленький. Там с десяток улиц с высотной застройкой по пять-девять этажей. К нему прилегает район дач — «приют шахтерских жен», как пишет Ходаковский. Вот эти дачи мы и взяли.

Вообще, по новой системе (когда Герасимов возглавил группировку) все наши силы в зоне СВО разделены на четыре общевойсковые группы: «Запад», «Центр», «Юг» и «Восток». В «Востоке» преобладают армии Южного и Восточного военных округов. Именно они занимаются боевыми действиями от Днепра до Угледара.

Руководил операцией командующий Восточным округом, который в свое время взял Павловку.

Американский «Институт изучения войны» уже заявил, что наше наступление на всех фронтах уже началось. Якобы везде введены в действие по несколько дивизий, мы двигаемся на запад с переменным успехом.

Так вот, с точки зрения детальной разработки наша операция по взятию Угледара была подготовлена наиболее тщательно. Но любая война изобилует большим количеством разных факторов, которые могут резко вклиниться и поменять всю обстановку. И задача командования не в том, чтобы предотвратить все возможные негативные варианты событий, а в том, чтобы на них вовремя реагировать.

Как говорил Глеб Жеглов, уровень преступности определяется не количеством воров, а умением властей их обезвреживать.

— В 14 км от Угледара находится село Кирилловка. Там мы создали импровизированный штаб для штурма Угледара. Предполагалось взять его силами 155-й бригады морской пехоты (Владивосток), 40-й бригады морской пехоты (Петропавловск-Камчатский), 14-й бригады спецназа ГРУ (Уссурийск) и ОБТФ «Каскад» из структур ДНР/ЛНР.

Операция должна была начаться 23−24 января. Город защищала 72-я мотопехотная бригада «Черных запорожцев» ВСУ. Мы должны были ударить по системам управления противника и завязать городской бой. А поскольку улиц там с десяток, то мы как-нибудь вытесним оттуда.

В принципе, все так и начиналось. 26 января, по данным блогера-двухмилионника Подоляки, при помощи ракеты «Торнадо-С» нам удалось поразить центр управления обороны города и все узлы связи. В этот момент украинская оборона рассыпалась, мы захватили район дач и вошли в черту города.

Но сама украинская бригада удержала основные позиции и в городскую застройку нас не пустила. А в связи с тем, что Минобороны действительно бережет личный состав (наши потери с Украиной 1:6), мы приостановили боевые действия, решив дождаться авиации и артиллерии.

Но не тут-то было. Противник оказался достаточно умен и хитер. Он перебросил с гиблого Артемовского направления под Угледар несколько частей, включая боевые группы первой и третьей танковых бригад, которые сдерживали наше продвижение, а также 56-ю бригаду с батальоном БПЛА, которая тут же накрыла весь район Угледара своим глазом.

Еще он подтянул туда 43-ю бригаду тяжелой артиллерии с немецкими самоходками PzH 2000. Это длинная рука НАТО, которая стреляет на 50 км активно-реактивными снарядами. Вот они и начали выкашивать наши боевые порядки в районе дач.

Пока мы ждали хорошей погоды, противник подвел в состав группировки части 35-й бригады морской пехоты, которая заняла дополнительную оборону и с ПТУРами расположилась по периметру. А 30 и 31 января ВСУ все заминировали.

Раньше мы могли обойти Угледар с разных флангов, но они все засыпали «Лепестками» и противотанковыми минами (еще США дали им системы дистанционного минирования). Что нам оставалось делать? Идти в лоб в расчете на то, что у нас войск будет больше и мы как-то этот вопрос решим.

Мы подтянули 36-ю мотострелковую бригаду (Борзя) и тоже старались не идти в лоб. Морпехи штурмовали оборону по периметру, а бригада пыталась по окраинам обойти противника с флангов, подрываясь на минах. А противник тоже оказался не дурак и 3 февраля нанес удар по штабу, в результате чего погиб командир 14-й бригады Спецназа ГРУ полковник Поляков.

С 5 по 6 февраля украинская артиллерия совершила огневой налет на базу в Кирилловке. После этого по законам войны нам оставалось либо кратно наращивать группировку для дальнейшей атаки и бить в лоб и по флангам (как-то разминируя минные поля), либо искать другой участок наступления.

Мы выбрали первый вариант. Мы подтянули еще три батальона «барсов», в том числе добровольческий отряд «Алга» из Татарстана (он тоже понес потери). И 7−8−9 февраля при поддержке артиллерии мы продолжали штурм города, но все эти попытки провалились.

Мы попали на минное поле, не могли продолжить движение, а нас обнаружили украинские беспилотники и навели на нас артиллерию. Несколько единиц техники было выведено из строя.

Еще ВСУ взяли в плен двух братьев из Владивостока из 155-й бригады морской пехоты. Это прямо как в фильме «Спасти рядового Райана», когда США во время Второй мировой войны отказывались размещать родных братьев в одном экипаже после гибели братьев Салливан, когда пять человек утонули на одном корабле.

Но мы так не сделали, ребята попали в плен, а Украина сейчас показывает их на пресс-конференциях.

— Если говорить об опыте Великой Отечественной войны, то во время освобождения Киева мы сформировали Букринский и Лютежский плацдармы. Об этом говорится в книге и в фильме «Батальоны просят огня».

Эти плацдармы были удобны для взятия Киева. Но события развивались так, что, несмотря на все попытки нашей армии прорваться, мы несли потери. И было принято решение перенести основной удар на вспомогательный плацдарм. Это может быть и в случае с Угледаром.

Украина утверждает, что 10 февраля мы подвели под Угледар 42-ю мотострелковую дивизию. Но возможно, что мы нанесем удар в другом месте.

Наши паблики забиты обвинениями нашего руководства, что оно ведет людей на убой. Но я хочу сказать, что войны без потерь не бывает. Мы и так по сравнению с Украиной делаем все возможное, чтобы потери были как можно меньше.

Мой знакомый служит в группировке «Запад». Он воевал с декабря по январь В его роте из 150 человек потери за два месяца составили два человека убитыми и семь раненными. Это действительно небольшие потери.

Еще хочу сказать про «Батальоны просят огня». В книге командир батареи, которая погибла, смотрит на войну с точки зрения лейтенантской прозы. А командир дивизии кажется жестоким человеком, но он от этого испытывает не меньшие мучения.

Просто у него работа такая: сидеть на КП и отправлять войска на смерть, чтобы выполнить боевую задачу. Поэтому я бы не стал обличать руководство операции. Это все эмоции. План был близок к идеалу. Но это как по Клаузевицу: война — дело простое, но воевать сложно.

Проблема в том, что Угледар — это реперный участок. Если мы там проломим оборону противника, то ликвидируем выступ, который идет вглубь нашей территории, откуда ВСУ могут нанести удар по Бердянску и рассечь нашу группировку на две части. А еще из Угледара можно зайти в тыл всей донбасской группировке, которая после сдачи Артемовска будет располагаться на линии Славянск — Краматорск — Константиновка.

Да, это трагический инцидент. Но поверьте мне как военному историку, что даже в 1945 году такие вещи случались в Померании, когда 11-я танковая армия СС прорвала нашу оборону и Жуков приказывал закопать танки и оборонять каждый опорный пункт.

Мы продержались, перегруппировались, а потом двинулись вперед. Главное — сделать выводы и не поддаваться унынию.

— Вполне. Но наши войска сейчас стоят по линии Каменское — Орехов именно потому, что там тоже сейчас сплошные минные поля. Чтобы их разминировать, нам нужны автоматические системы на дистанционном управлении. Они сейчас перебрасываются. Об этом была статья в одном из изданий Минобороны.

Но проблема в том, что все наши новейшие образцы вооружений мы пока имеем в штучных количествах. Не так много у нас этой специальной инженерной техники, роботов и машин дистанционного разминирования на базе танков Т-90.

Более того, когда мы начнем все это туда перебрасывать, противник нас обнаружит и начнет нас поражать из своей дальнобойной артиллерии, которая у него больше и лучше (стволов у нас больше, но они бьют на 20 км). А чтобы ее поразить, нам опять придется использовать «Ланцеты».

Все зависит от решения нашего командования. Может быть, оно знает новые протоколы лечения украинской обороны в районе Угледара.

Но, повторюсь, опыт Великой Отечественной подсказывает, что мы должны подбрасывать туда либо несколько новых дивизий (против лома нет приема) и лбом пробивать там дыру (а это сопряжено с потерями), либо где-то недалеко от Угледара нанести внезапный удар и потом выйти на то же направление, которое предполагалось изначально.

Но я не считаю, что само планирование операции было бездарным. Оно было сделано с умом. Но ситуация пошла по совершенно другому пути. Это как во время футбольного матча. И задача тренера состоит в том, чтобы переломить ход игры и провести такие замены, чтобы новые игроки смогли забить гол.

Мы проиграли сражение, но не проиграли войну на этом участке. Надо сосредотачивать войска и думать, что делать дальше.

— Не знаю. Все зависит от того, насколько наше руководство рассчитывало эту операцию.

Если говорить об украинских резервах в целом, то 14 января турецкое издание со ссылкой на Моссад (они же у нас знают всё) сообщила, что численность ВСУ на всех территориях, которые контролирует власть Зеленского, составляет 734 тысячи человек. Еще 100 тысяч резервистов готовятся.

Еще они должны набрать три ударных корпуса на 75 тысяч человек. Так что еще тысяч 150−200 у противника будет.

Всего у них формируется 33 новых соединения. Поэтому я бы не стал заниматься шапкозакидательством. Противник сосредотачивает еще более многочисленную группировку, чем раньше.

Во-первых, всем украинским военнослужащим ликвидировали премии за службу на передовой. Ее получают только те, кто непосредственно сражаются с русскими. Даже если ты водитель и подвозишь боеприпасы, не факт, что тебе дадут дополнительные деньги.

Они платят только территориальным центрам комплектования (так они теперь называют военкоматы) за перевыполнение плана (поэтому они хватают людей на улицах) к стандартной зарплате. Всем, кто находится за линией соприкосновения, «боевые» убрали. Только стандартная зарплата, на которую трудно выжить.

Да, кто-то будет увольняться по ранению или воровать, но основная масса теперь еще больше будет заряжена на борьбу с врагом. Весна и лето будут жаркими.

Если говорить об этих трех корпусах, то они вроде бы должны нанести удар по Крыму. Где они его нанесут — еще неизвестно, но вражеская пропаганда говорит именно о Крыме. Их сформируют из бывших нацистов. Девятый корпус почти сформирован на базе 67-й бригады ВСУ. Это крайне агрессивно настроенные люди с боевым опытом.

— Это сложный вопрос. Украинская армия должна получить от 380 до 450 машин. Но не к концу марта, а до августа. Они будут поступать партиями. Если поставить их все сразу, можно будет новую Кубинку создавать.

Это целый зоопарк совершенно разных танков от высокого технологического уровня до старья, которую отправят вперед как в «Обитаемом острове». Жаль, что у украинского руководства нет еще излучателей, хотя они и без них прекрасно справляются, гоня людей на убой.

Как я уже сказал, танковая бригада при девятом корпусе будет готова только к августу. Но 155-миллиметровые артиллерийские системы прибудут в апреле и в марте. Это наша ахиллесова пята. При наличии стольких дальнобойных пушек ВСУ не нужна никакая авиация. Они прекрасно себя чувствуют, лишь бы снарядов хватало. У них штук 250.

А у нас, как говорил Савва Игнатьевич: «Штихель штихелю рознь». Да, у нас есть самоходка «Коалиция», которая стреляет на 80 км (западные только на 50). Но ее никто на фронте не видал. Ее только показывали на парадах на Красной площади. Неизвестно, насколько она готова.

Уровень западной техники — это «Мста». Но не всякая «Мста», а «Мста-СМ2», которая может работать с «Глонассом» и стрелять «Краснополем-Д» на 40 км. А их у нас от силы 60. Сколько-то мы еще выпустим, а у противника еще будет 150 штук. Разрыв в дальнобойной артиллерии увеличится еще больше.

Да, у нас есть «Пионы» и «Малки», но к ним нет высокоточных снарядов. Они только разрабатываются.

Резюмирую. Для поддержки своих войск у нас стволов много. Но вести контрбатарейную борьбу с их дальнобойной артиллерией, которая в Угледаре погасила все наши возможности по взятию города, мы не сможем. Она издали точно обстреливала наши наступающие войска.

Враг по-прежнему превосходит нас по численности личного состава, дальнобойной артиллерии и броневиков. А у нас, как писал военный эксперт Шурыгин, за линией соприкосновения есть второй эшелон с мотострелками (типа территориальной обороны), у которых по два грузовика на полк. Автотехники и легкой бронетехники у нас не хватает. Вся страна собирает «Нивы» и «Буханки».

— Мы это превосходство не можем реализовать по одной простой причине. Мы выбиваем старые комплексы С-300, а к ним прибывают новые. Там похуже ракеты, но получше радиолокаторы.

Кстати, последний наш налет 10 февраля был верхом военно-космического искусства. В связи с тем, что противник стал много чего сбивать, мы стали применять разные ракеты с разных позиций. Мы тоже вслед за китайцами стали запускать модные шары, чтобы вскрыть украинскую ПВО. Наши «Герани» тоже вскрывают украинскую ПВО и уничтожают ее.

Дело в том, что «Герани» летят небыстро. Но по ним срабатывают локаторы и начинают стрелять ракеты. Мы засекаем, что-то уничтожаем, а потом уже бьем настоящей.

Во время последнего налета мы использовали большое количество ложных целей. А корабль Черноморского флота (который они якобы заперли) вышел в другой район и выстрелил через территорию Молдавии и Румынии так (Зеленский по этому поводу истерил) что они зашли на территорию западной Украины с другой точки. А группировка ПВО строится конфигуративно на определенные направления. Сбили уже меньше.

Мы крутимся изо всех сил. Мы наконец-то разбомбили Харьковский авиационный завод, где еще до Великой Отечественной войны делали первые наши лайнеры. С 1980-х годов там делают этот несчастный Ту 141 «Стриж», который с помощью американской компании Raytheon на этом ХАЗе превратили в крылатые ракеты. С их помощью Украина наносила удары по нашим военным аэродромам в Энгельсе и Шайковке.

Американцы помогали им установить новую технику управления и позиционирования. Старый БПЛА-разведчик превратился в ракету с дальностью в 1000 км.

И поскольку все было сосредоточено там, мы не пожалели шести ракет «Искандер», чтобы стереть этот завод с лица земли. Теперь они готовят беспилотники похожие на иранские, но они будут с меньшей скоростью.

Так что тут мы работаем. Применяем разные ракеты. Отмечу также, что мы бьем только в солнечные дни. Это важно, чтобы спутники проверяли информацию. И ракеты типа «Овод» хорошо работают при ясной погоде. Ракета Х-32 вообще обладает скоростью 4,6 маха. Это почти гиперзвук. Ее сбить нельзя.

Но как наносит удары наша авиация? Она не входит непосредственно на территорию Украины. Она бьет издали. Потому что господства в воздухе мы так и не завоевали. Нет такого, что наши самолеты как немцы в 1941 году бомбили все, что хотели, а мы ничего с этим сделать не могли. Но вражескую авиацию мы все же приземлили.

И когда говорят, что Минобороны словно кит бьет лапами, то это не так. Просто мы сначала не знали, как работать с украинской ПВО. А сейчас нашли вариант.

На самолеты Су-35С, которые осуществляют основное патрулирование, мы стали ставить ракеты Р-37, способные бить на 300 км. Даже у НАТО такого нет. Украинские летчики жалуются, что даже не знают, где русские. У них в некрологах написано примерно следующее: «Они где-то летают над Донбассом, засекли нас на расстоянии в 250 км, бахнули ракетой и всё».

И даже если Запад будет обучать их на «Тайфунах» и F-16, перед ними станет та же проблема. Мы их посшибаем дальнобойными ракетами. Они даже не дотянутся до наших истребителей. Воздушных боев как таковых нет.

Но в связи с тем, что у ВСУ много 155-миллиметровых пушек, им авиация нужна только как флаг. Что она у них есть. Если у них есть снаряды к «Хаймарсам» и дальнобойной артиллерии, они короли. А мы только «Ланцетами» будем с ними бороться.

К тому же они сами стали использовать что-то вроде «Ланцетов». И теперь обе стороны ищут сетку-рабицу, чтобы натянуть ее в виде крыши над позицией или над техникой. Так что скоро наши волонтеры будут на эту сетку сбрасываться.

— Есть разные варианты. Украинский генерал Кривонос считает, что русские нанесут два удара через Угледар и через ЛНР, чтобы эти стрелки сошлись в районе Павлограда и вся группировка ВСУ оказалась в окружении. Я бы не был таким оптимистом, потому что у нас нет таких сил.

Несмотря на то, что украинская армия в целом больше, в самой зоне СВО у нас сейчас около 300 тысяч человек, а у противника — 250−270. Это не Великая Отечественная война, когда Берлин брали миллионные фронты. Поэтому любые наши оказии сметались корпусами и дивизиями.

Немцев было в четыре раза меньше, чем нас. И потом, никто со времен Великой Отечественной войны у нас еще не организовывал таких операций.

Но насколько я понимаю, 1-я гвардейская танковая армия из группировки «Запад» героически бьется за Новоселовское. 27-й гвардейской мотострелковой бригаде из Мосрентгена поставлена задача выйти и занять оборону по реке Оскол, потому что по реке всегда легче держать оборону. Она худо-бедно продвигается.

А 3-я и 144-я мотострелковые дивизии 20-й армии при поддержке 76-й и 98-й воздушной-десантной дивизии потихоньку двигаются. Вверху Купянска продвигается 1-я гвардейская танковая армия с двумя танковыми дивизиями (4-я и 47-я), которые в бой еще не вступили. Там много новых танков.

Группе армии «Центр» (2-й гвардейский Луганско-Северодонецкий корпус и части «Ахмата») поставлена задача окружить Северск сверху и двигаться на Красный Лиман. Это самая небольшая группировка.

На группе «Юг» лежит самая ужасная задача. Ей нужно взять Артемовск (там ЧВК «Вагнер» и Первый Донецкий корпус). Но там у нас дела идут неплохо. У Пригожина всегда все в порядке. Если они что-то взяли, то сразу публикуют подтверждающие видео по принципу этой войны.

А дальше идут пригороды Горловки: Торецк, Авдеевка и Марьинка. Их берут части 8-й армии и Первого Донецкого корпуса. Авдеевка — это вообще гиблое место. Его штурмует 1-я Славянская мотострелковая бригада (батальоны «Спарта» и «Сомали» — всех их уже знают). Марьинку, которую Пушилин обещал взять еще 80 дней назад, до сих пор берет 5-я бригада и 150-я дивизия.

Кстати, судя по отзывам наших военных, украинские военные однозначно употребляют какую-то химию. Потому что Марьинку защищает 79-я десантно-штурмовая бригада ВСУ, представители которой могут не есть и не спать по двое суток. Мы меняемся, а они все стреляют и стреляют, как в фильме «Универсальный солдат». Понятно, что после войны это развалит их организм, но для режима Зеленского это неважно.

А за Марьинкой начинается Угледар, о котором мы говорили вначале.