- Владимир, как объяснить то, что в начале СВО страны Запада опасались передавать Украине тяжелое вооружение, полагая, что такие поставки могут привести к эскалации конфликта? А сейчас такие поставки уже и обсуждаются и по сути начались. Они почувствовали слабость России?
- В целом ситуация в Восточной Европе развивается довольно интенсивно: сначала это было гражданское противостояние на Украине, которое переросло в двустороннюю войну Москвы и Киева, а теперь это уже война Москвы и НАТО.
Судя по риторике и не только, конфликт сам по себе стал довольно крупным. Уже ставки на него сделаны с обеих сторон по типу того – или мы побеждаем, или будем сами уничтожены. Мы на кон ставим все. Или побеждаем, или, как говорил Иосиф Виссарионович: нас сомнут.
Риторика такая, по меньшей мере. Но и на Западе точно такая же: Россия должна проиграть на поле сражения.
По сути, установка Запада такая же – или мы выиграем, или нас сомнут. На кону большие ставки: и финансовые, и престиж государств, и престиж отдельных политических и государственных деятелей.
Сейчас уже все обострилось, все идут ва-банк, и с одной, и с другой стороны.
Кроме этого, ситуация обострилась и в силу того, что уже наступает моральная усталость от этой войны. Я в данном случае не говорю про Донбасс, там-то народ воюет, слава богу, уже девять лет.
Но Донбасс - это одна маленькая фигура на шахматной доске. Получается, что ставки повышаются, а сил воевать становится все меньше и меньше, и вооружений становится меньше.
Если сейчас после успехов под Соледаром, возьмут Артемовск, а затем открывается и перспектива взятия Краматорска и Славянска, а также освобождения всей территории Донбасса плюс возможный выход на границы Херсонской и Запорожской областей, то все эти достижения можно будет записать на счет Москвы. Это ее победа.
Москва может заявить, что первоначальные цели операции достигнуты.
Это можно будет записать как крупномасштабную победу, а что будет дальше – уже не суть. Народ устал, особенно никто дергаться не будет. И тогда реализуется сценарий наподобие "Корейской демаркационной линии". Все зафиксируется типа временно, на насколько лет, так будут говорить. В Корее это "временно" длится уже лет 70.
Кремль будет при таком варианте готов сесть за стол переговоров.
Поэтому Запад будет давить в военном плане на Россию по полной программе, чтобы не допустить ее выхода на границы четырех новых республик. Даже Киссинджер, который считается взвешенным политиком, но он просто хитрый политик, сказал: да, уже все варианты отыграны, теперь только в НАТО Украину надо принимать и что уже нет смысла дальше удерживать ее от вступления.
Киссинджер дал такую отмашку как некий авторитет, чье мнение в общественном пространстве сильно уважается и будет аргументом для политических действий.
Совещание западных товарищей в Рамштайне показало, что ставки в войне на Востоке Украины повышаются.
- Раньше Запад давал понять на неофициальном уровне, что Украине надо о Крыме забыть, Крым уже российский, а сейчас вроде бы Запад уже не против, чтобы Украина нанесла удар по Крыму. Они что, верят в то, что Украина на это способна, и что она готова для такого удара?
- Мы же понимаем, что тут не одна Украина играет, хотя украинское военное командование и политическая элита, безусловно, способны ко всему тому, что им скажут на Западе. Что им скажут, то они и сделают. Им посоветуют – они прислушаются.
Сначала Запад посмотрит, получится ли у России выйти на границы четырех областей, а потом уже будет что-то предпринимать. Крым может быть в резерве в качестве фактора напряжения.
Тайвань многие не признают, и Крым могут дипломатически не признавать. Как практически дело сложится в дальнейшем, никто пока не знает. На Западе будут исходить из того, что сейчас произойдет на поле боя.
- Вы когда-то говорили о том, что разделение Украины по корейскому варианту может быть китайской идеей. Что вы имели в виду?
- Вся китайская геополитика фокусируется вокруг лозунга "Один пояс - один путь", или как у них это сказано: "Новый Шелковый путь". Это означает поставки из Китая в Европу китайских товаров.
Конфликт вокруг Януковича во время Евромайдана начинался не без разыгрывания китайской карты. Насколько я понимаю историю, китайцы собирались арендовать у тогдашней Украины глубоководные порты в Крыму, выстроить свои торговые хабы для переброски китайских товаров, сначала по суше, а потом уже через Черное море и дальше на кораблях развозить их по всей Восточной Европе.
Это требовало включения Украины в систему восточного экономического сотрудничества. На Украине сразу же включились другие оппонирующие варианты, и китайцев переиграли. Китай заинтересован именно в черноморских глубоководных портах, прежде всего, крымских.
Даже если Одесса останется за Украиной, то китайцам достаточно будет крымских портов, чтобы их торговая схема работала. Так что такое разделение Украины по корейскому варианту их устроит.
А с Западом у китайцев отношения неплохие, ведь Китай — это же фабрика мира. Если у них все встанет, то все встанет, в том числе и в Америке, и в Европе.
Они не заинтересованы в уничтожении европейской экономики, так как снижение европейской платежеспособности может ударить и по Китаю. Кто ж тогда будет покупать китайские товары. А так провели разграничительную линию, и все снова станут торговать с Китаем. Так что китайская схема неплохо смотрится.
- По поводу передачи немецких "Леопардов" Украине. Шольц говорит, мы готовы передать их, если США свои "Абрамсы" тоже передаст. В итоге в Рамштайне так ничего по танкам не решили. Что это за интрига такая?
- Я думаю, тут две составляющих – психологическая и политическая. Что касается политической темы, то Шольц очень осторожный политик, крайне осторожный, он не хочет подставляться. Он же видит логику вещей, как все развивается в Европе, и не только за последний год, но и за последние 9 лет, и за последние тридцать лет.
Он понимает, что его могут запросто подставить, а потом весь негатив списать на него: вот Шольц такой-сякой, плохой парень. Он поэтому и говорит американцам: вы поставьте. Мы, немцы, сами по себе юридически независимые, мы не хотим поставить танки без поддержки наших партнеров.
Он хочет конкретных фактических действий со стороны Америки, чтобы потом можно было прикрыться авторитетом Америки: мол, американцы передали, ну а мы то что, мы же тоже в этом обозе. Он хочет обезопасить свою политическую позицию.
С другой стороны, мне кажется, психологический момент в этом деле вот в чем. Вспомним, что Шольц был в молодости ультралевым активистом, причем будучи студентом он участвовал в различных антивоенных, антиамериканских митингах, он был редактором левацкого журнала, довольно популярного в западногерманской молодежной среде, студенческой, прежде всего.
Он лично наезжал на НАТО, как на агрессивный инструмент империализма США, он выступал за вывод американских войск из Европы. Он был совершенный левак, он разве что открыто не поддерживал террористов из левацкой группы Баадер-Майнхоф. Внутренне, эмоционально, психологически, конечно, поддерживал, как большинство немецких леваков.
Шольц играл левака, он все время был им, это его политическая идентичность. А тут получается, что вдруг такой левак, такой красный – а тут он должен снова поддержать войну, поддержать американцев, американский империализм.
Тут мне кажется, у него возникает некая экзистенциальная драма, начинаются метания души.
Учитывая немецкую натуру – для него поставки "Леопардов" на Украину как серпом по одному месту. Он, видимо, не хочет сдаваться силам судьбы и хочет отстоять некую свою левую идентичность.
Потому что, если он сдастся, значит, он тварь дрожащая и никаких прав не имеет. Его просто использовали как куклу, через него прокатились танки "Леопарды" и снова пошли на Восток.
Он находится между молотом и наковальней, пытается как-то из этого выкрутиться. Посмотрим, насколько у него это получится. Драма немецкого политика сама по себе довольно интересна, если учитывать немецкую психологию и историю.
- Как сегодня в Европе по отношению к российско-украинскому конфликту выглядят партия войны и партия мира?
- Партия мира – это большинство населения Запада, обычные обыватели. Они против войны, и они всегда двумя руками проголосуют за остановку военных действий. Это общественное мнение, они все за мир.
Но они, безусловно, за справедливый мир. Если в газетах они читают, что "российский империализм своими сапогами топчет свободные народы", то они против этого, но это не значит, что они за военное решение проблемы.
Они стараются максимально мирно все разрешить, но, если где-то нужно, ну а что уж тут делать, то придется как-то надавить военным путем.
С другой стороны, есть часть населения, она тоже за мир, но они считают, что наоборот, свободные народы давит не "российский империалистический сапог", а американский.
Они тоже за мир, но за примирение с Россией, за снятие обострения конфликта. Они говорят: ну да, раз уж так пошло, раз на донецких и луганских граждан наехали украинцы, то, наверное, первым агрессии надо как-то противостоять, но по возможности все-таки вернуться к переговорам.
Большинство населения мирное, оно не трясется в раже милитаристском, а политические партии, как бы они ни назывались – зеленые, консервативные, социалистические или коммунистические – они все сейчас радикализируются и уже выступают, большинство, конечно, за американскую повестку. Даже немецкие левые, зеленые, ну уж такие пацифисты были, вон Йошка Фишер вообще с полицией дрался в свое время на улицах Франкфурта.
Левым силам Запада Москву поддерживать смысла нет, так как Москва позиционирует себя как защитница консервативных ценностей. А поддерживать Америку – Америка тоже не левая страна несмотря на "БЛМ" и "радуги". Левая в каком-то смысле Скандинавия - там существует социальное государство, а вовсе не Штаты.
Поэтому большие политические партии, даже несмотря на свои внутренние разногласия, та же Италия – они все равно находятся в фарватере большой западной, прежде всего, вашингтонской политики. Есть небольшие партии, которые теоретически ставят на Москву.
Например, "Альтернатива для Германии", они промосковские в каком-то смысле. Или партия "Левые" в Германии.
Они не то что промосковские, но они понимают позицию Москвы и готовы поддержать ее. "Альтернатива для Германии" вовсе не левая партия, но она в рамках нового русского консерватизма резонирует: типа того, что нам не нужны все эти новшества, все эти "бэлээмщики", мы консерваторы, нам нужна старая добрая Европа.
А "Левые" наследники ГДР. Они левые, но они поддерживают Москву не потому, что Москва левая, а потому что они традиционно борются с давлением всех остальных партий ФРГ.
И вот эти бывшие гэдээрошники остались в политической изоляции, им тоже нужно какое-то политическое лицо. Хотя среди них много пацифистов, население ГДР из советского лагеря, там старшее поколение идеологически вполне себя ощущает в рамках "мира и дружбы" по программе Леонида Ильича.
Снова возвращаясь к европейским партиям, я бы сказал, что сейчас партия мира – это широкая общественность, а партия войны – это практически все политические партии, только вопрос в том, на чьей стороне партия войны?