— Игорь, Киев стремится к пиару, создавая провокационные ситуации против России. Например, осенью прошлого года Генассамблея обсуждала предложенный Украиной проект решения о возмещении Москвой ущерба Киеву. Тогда за эту резолюцию проголосовало 94 страны. При этом никого не волнует, что это выполняться не будет. С какой целью тогда инициировать подобные проекты и голосовать за них? Информационный терроризм? Желание сломать структуру международной безопасности?
— Понятно, что это пиар, и не более того.
Нынешняя архитектура ООН не позволяет решать прежние вопросы. Поэтому сегодня эту площадку многие государства используют, как могут. Страны выходят в Генассамблею с экстравагантными безумными резолюциями, или, наоборот, предлагают заблокировать какое-то адекватное решение.
Например, раз в год Россия традиционно вносит резолюцию по поводу недопущения пропаганды фашизма. Раньше против неё выступали только США и Украина, а в прошлом году ситуация кардинальным образом изменилась.
Означает ли это, что все страны вдруг простили нацизму его преступления? Конечно, нет.
Это означает только то, что удалось как-то отпиарить определенную идею: удалось оценить роль Москвы так, что ее можно упрекнуть в чём-то. Страны тогда проголосовали, условно говоря, не за фашизм, а против России – захотели так поддержать Украину.
Но пройдёт полгода, маятник качнётся в другую сторону. Все эти решения, резолюции, выступления не имеют никакой силы. Они никак не соответствуют нынешней международной обстановке.
— Почему ООН остается существовать как организация, если она не выполняет свои прямые функции?
— Напомню, что ООН изначально была создана как структура, призванная обеспечить мирное существование стран с помощью принятия определённых документов. Но это было 80 лет назад.
После распада СССР мир превратился из биполярного в однополярный. Сейчас формируется новый многополярный порядок на Земле. Появляются страны с собственными интересами. Например, Турция, которая сотрудничает и с Россией, и с США.
Генеральная Ассамблея не имеет решающего значения, если это касается, например, вопросов войны и мира. Это решает Совет Безопасности ООН. А он дезорганизован.
Например, практически любой проект, предложенный Вашингтоном и затрагивающий интересы России и Китая, не будет принят странами с использованием права вето. Если Россия будет продвигать свои интересы, западная коалиция в лице постоянных членов организации Франции, Великобритании, США заблокирует ее предложение.
Раньше СССР, позже России, США и другим странам в рамках организации удавалось находить компромиссы и принимать совместные резолюции. Но сейчас, давайте скажем прямо, идёт война между одним постоянным членом и коалицией других участников Совета Безопасности ООН – между Россией и Западом в лице США, Великобритании, Франции.
Неужели они могут принять какие-то решения в рамках войны или мира, удобные их противнику? Нет.
Получается, механизма, который способен добиться миропорядка в нынешних условиях на планете вообще не существует. Все решится на поле боя.
По факту этого будут либо новые организации созданы, появятся новые права, либо будут изменены некоторые структуры Совета Безопасности ООН.
Резюмируя, приведу такое сравнение из жизни. Представьте есть авторитетный аксакал, ему 80 или 100 лет. Он раньше войны останавливал, а теперь ни на что не способен.
На него равняться, спрашивать у него совета странно – он уже отстал от жизни, мир изменился. Закапывать в могилу тоже вроде рано – пускай уже своей смертью умрёт.
Так и с ООН.
— Что России мешает начать собирать трибунал по Украине в ООН? Или в рамках сказанного Вами это не имеет смысла и будет выглядеть смешно?
— Вы правильно говорите – это смешно будет выглядеть. У нас звучат такого рода предложения, но, я считаю, что если создавать что-то, то делать это нужно не в рамках ООН. Необходим некий более объективный инструмент.
Если мы говорим все-таки, что ООН авторитетная организация, но понимаем, что на данный момент она ничего не решает, нужно как-то добиваться исполнения этих решений.
— Как это сделать? Чем Москва может ответить на украинский трибунал?
— Я уверен, что мы сейчас просто проигнорируем киевскую авантюру. Но все равно надо думать о создании какого-то инструмента, который способен принимать решения и за которым будут следовать все.
Как это будет называться, трибуналом или новым ООН, неважно. Речь может идти как о создании новой структуры, так и об изменении формата взаимодействия. Если сейчас нет органа, к решению которого прислушаются все страны, то я не вижу смысла для России устраивать этот спектакль.
Я думаю, надо на земле закончить операцию [СВО], а потом разбираться с остальным.