В 1821 году на далеком острове Святой Елены умер Наполеон Бонапарт, ее долгая и безнадежная любовь, и тогда, может быть, именно от безнадеги 44-летняя Дезире опять влюбилась.
Ее последней любовью стал Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, 5-й герцог де Ришелье. Да-да, современным одесситами и украинцам более знакомый как Эммануил Осипович де Ришелье. Тот, кто по праву считается одним из отцов-основателей Одессы и чей памятник украшает ее набережную.
Памятник от благодарной Одессы, которую он возглавил 1803 году зачуханным заштатным городишком с населением 9 тысяч человек в Новороссийском крае, равном по площади почти всей Франции.
Всего за 11 неполных лет Одесса превратилась в красивый "регулярный" город с театром, храмами, Благородным институтом, гимназией, коммерческим училищем, рядом частных пансионов и большим оживленным портом, а некогда безлюдные степи заселили переселенцы из России, Малороссии, Болгарии, Германии и других стран.
Ришелье победил в Одессе эпидемию чумы и заложил там основы "порто-франко" (свободного порта), освобожденного от налогового бремени для транзита для всех товаров, привозимых морем в Одессу и даже направляемых в Европу.
Но в 1821-м дюк де Ришелье уже вернулся с русской службы во Францию, был премьер-министром при короле Людовике XVIII Бурбоне и встретил Дезире. Дюк, говорят, ответил ей взаимностью, но умер уже в 1822 году.
И только тогда Дезире-Дезидерия решила вернуться в Швецию. К мужу и сыну...
Случайные венценосцы
...Это было долгая и богатая приключениями жизнь. Сюжетов из нее хватило бы на несколько романов. Но она их не хотела и умерла в Стокгольме тихо и незаметно 17 декабря 1860 года.
А накануне посетила Шведскую королевскую оперу, где звуки музыки, наверное, хоть как-то примирили ее с окружающей действительностью. Они уже были чужды друг другу – она и действительность. Ей было 83 года, и она пережила всех: мужа, сына, любимую сестру и зятя, подруг, соперниц и завистниц, блистательных генералов и маршалов, вечно озабоченных политиков и беззаботных кавалеров-жуиров, с кем в разных странах сводила ее по жизни удивительная судьба.
В мишуре и блестках умирающего Галантного века. В кровавой нищете Революции и роскоши возрожденной Империи. Его империи. В холодной чопорности и нордической сдержанности уже ее королевства.
Судьба и жизнь ее сложились поистине удивительно. Дочь простого марсельского торговца шелком умерла венценосной особой в Швеции.
Когда ее собирали к погребению, то с особым вниманием осматривали старческие останки, опасаясь сюрпризов, которые поразили придворных медиков и бальзамировщиков, за 16 лет до этого готовивших в последний путь ее мужа – короля Карла XIV Юхана, а до этого маршала Франции Жана-Батиста Бернадота. Он всю свою жизнь не снимал при придворных нижнюю рубашку. Даже в бане. И только после смерти все поняли почему.
На старческой груди хорошо читалась наколка – "Смерть королям и тиранам!". И сейчас придворные боялись прочесть что-то подобное и на иссушенном долгой жизнью теле королевы...
Историки династии уже знали, но при жизни старались не акцентировать внимание на том, что и сам король, и его королева в юности были радикальными и непримиримыми республиканцами, ненавидящими монархию. И радостно приветствовали казнь своих венценосных правителей – короля Франции Людовика XVI и его жены, королевы Марии-Антуанетты.
Сами они, Жан-Батист и Дезире, поженились почти через 5 лет после этой казни, в далеком 1798 году. Через год она родила сына, которого назвали Оскаром – тогда в моде была мистическая скандинавская поэзия. Сын тоже стал королем Швеции. Очень популярным в своей новой стране, и из-за этого шведы терпели и уважали причуды его матери.
Сама же она вряд ли любила своего мужа. Она ему была, скорее, благодарна. За то, что спас от позора брошенной невесты.
Вряд ли она полюбила мужа, и когда тот стал королем. Потому что она всю жизнь любила Другого. Императора, которого узнала нищим генералом. Генералом революции, обедневшим корсиканским дворянином на службе Франции, который хотел поправить свое материальное положение, женившись на чудной, юной, с красивыми лучащимися глазами карего цвета и богатой девушке-буржуа...
Необычная "лямур де труа"
...Это был не совсем обычный, не классический любовный треугольник, так похожий на привычную "лямур де труа" взбалмошного Галантного века, сейчас кажущегося таким легковесно-возвышенным и даже воздушным.
Скорее – запутанная и очень суровая связь двух мужчин и женщины на всю их жизнь, которая у всех и так была бы яркой и неповторимой.
Она любила одного из них всю жизнь, но вышла замуж за его же боевого соратника, который одно время даже считался товарищем. Первый тоже говорил, что любит ее, даже был помолвлен с нею, но разлюбил, встретив другую и женившись на ней.
А второй полюбил ее, брошенную, и взял в жены, чтобы спасти от пересудов и одиночества. И потом всю жизнь любил жену, несмотря на все ее странности и чудачества...
Это они: Бернадин Эжени Дезире Клари (1777-1860), более известная в истории как Дезире Клари и Дезидерия, королева Швеции и Норвегии. Ее законный и единственный муж – Жан-Батист Бернадот (1763-1844), маршал Франции, который в 1818 году стал королем Швеции и Норвегии, правил до 1844 года и оставил на троне после себя династию, которая правит Швецией до сих пор.
И их незримая тень, друг и соперник, враг и возлюбленный, вдохновитель и объект зависти – Наполеон Бонапарт (1769-1821), император всех французов, великий полководец и государственный деятель, который навсегда изменил и, кажется, надолго предопределил историю Франции.
И вполне насладился славой и при жизни, и после нее, умерев, правда, в унизительном заточении далеко от родины под присмотром злобных, но смертельно его боящихся победителей.
© Public domain
Совсем безродные или полубезродные, все трое они были родом из XVIII века, который поражал всех своей видимой беззаботностью и потому казался вечным и комфортным для жизни во всех ее проявлениях. Из времени, о котором их современник Шарль Морис де Талейран сказал: "Кто не жил в XVIII веке – тот вообще не жил".
Они в нем жили лихо.
И, видимо, таковы уж причуды истории, которую двое из них нещадно пришпорили и заставили нестись вскачь по неизведанному полю с коварными буераками и ухабами уходящего XVIII и нарождающегося XIX веков. А она лишь придала их жизни такой удивительный флер.
Ауру любви женщины, которая сделала жизнь мужчин осмысленнее, одухотвореннее и... понятнее. И вот почему.
Благодарные подарки Наполеона
Жан-Батист, который во время революции прибавил к имени "Жюль" (в честь Юлия Цезаря), никогда бы не стал королем, если бы ему не был благодарен император Наполеон, который всегда свято хранил семейные традиции и благоговел перед родственными связями.
Одно время в постреволюционной Франции они были даже равными по воинской славе и заслугам перед страной. Политики всех мастей стремились заручиться их поддержкой, понимая популярность генералов среди солдат и рассчитывая, разумеется, именно на солдат.
Штык всегда рождает власть И Франция на рубеже XVIII-XIX веков – не была исключением, несмотря на то, что истину эту китаец Мао Цзэдун озвучил значительно позже, сняв свою власть со штыков, окровавленных в том числе и в борьбе с бывшими соратниками...
Жан-Батист, напомним, был ярым республиканцем и всегда противился стремлению боевого товарища Наполеона, с которым познакомился на полях сражений за идеалы революции, к единоличному правлению. И всегда критиковал его за то, что тот в 1799 году сверг республиканскую Директорию и стал первым консулом-диктатором, а в 1804 году – вообще провозгласил себя императором.
Генерал Жан-Батист был даже замечен среди революционной якобинской "фронды", которая защищала революцию уже от Наполеона. Но он никогда открыто, с оружием в руках, не выступил против диктатора-императора, за что и был произведен им в маршалы Франции.
Потом Бернадот занимал всякие важные посты в наполеоновской Франции, стал губернатором покоренного Ганновера, принцем Понтекорво, а в 1810 году его пригласили в… наследные принцы Швеции.
Так решили шведские офицеры и политики. Одни из них знали милосердие Бернадота, который отпустил их домой после проигранного ему сражения. Другие рассчитывали именно на это "особое отношение" Наполеона к своему строптивому маршалу и к тому времени близкому родственнику и надеялись, сделав его королем, уберечь свою страну от французской оккупации.
Шведы оказались тонкими психологами: Наполеон отпустил маршала, взяв с него обещание никогда не поворачивать шведские штыки против Франции. Но Жан-Батист предал своего императора-благодетеля, сначала в 1812 году заключив союз с Россией, а потом в 1813-1814 годах присоединив свои войска в антинаполеоновской коалиции.
Он стал коллективным победителем Наполеона и в "Битве народов" под Лейпцигом (1813), и под Ватерлоо (1815) ...
Первый треугольник
Однако главным парадоксом всей этой ситуации было то, что для Дезире Клари все эти перипетии не имели никакого значения.
Она была женой и наследницей одной короны, а любила носителя другой. Той, которую пытались сорвать и сорвали с головы возлюбленного все, в том числе и муж, который все знал и терпел, даже когда в 1818 году стал полноценным королем Швеции...
...Их познакомила революция. Точнее – ее жестокая неразбериха, в которой, как водится в любой революции, нечистоплотные пройдохи пытались решать свои проблемы предательством, наушничеством на "врагов", кляузами и скорыми расправами.
В 1794 году молодой и, напомним, полунищий генерал Наполеон Бонапарт оказался в Марселе с инспекционной проверкой всего побережья. Там уже жил его старший брат Жозеф, который успел помочь брату Дезире избежать ареста и даже жениться на ее старшей сестре Жюли.
Брат и познакомил Наполеона с Дезире, которую влюбленный генерал в письмах называл "мадемуазель Эжени".
Наполеон однозначно любил свою Эжени и хотел на ней жениться. Он не скрывал этого в письмах и к ней, и к брату, нетерпеливо и решительно, как всегда на поле боя, добиваясь взаимности. И они были помолвлены в 1795 году. Потому что Дезире тоже полюбила неказистого вояку. И навсегда.
Она в нем увидела то, что потом будет бросать в его объятия всех других женщин. В том числе и ее более счастливых соперниц. Она увидела в нем победителя и императора.
Предательство Наполеона
Отец Дезире к тому времени уже умер, а матушка всячески противилась браку младшей дочери с младшим Бонапартом.
"Одного Бонапарта в семье для меня вполне достаточно", – упрямилась она.
И все за них решили время, случай и… мужское скотство Наполеона, который всегда не жаловал женщин. После помолвки с Дезире он вернулся в Париж, и его в полной мере, что называется, закружила столичная жизнь.
Герой революции и войны, помощник установившейся во Франции с его помощью Директории и товарищ одного из главных "директоров" Поля Барраса, он входит во все модные тогда дома и салоны и начинает наверстывать годы женского невнимания к своей персоне, меняя женщин-любовниц как перчатки.
Биографы доносят до нас имена некоторых из них – госпожа де Пермон с двумя детьми, мадам де ля Бушардери и, наконец, госпожа Жозефина Таше де ля Пажери де Богарне, прекрасная креолка из Мартиники, вдова казненного в годы террора генерала, виконта Александра де Богарне, тоже мать двоих малолетних детей.
С Жозефиной Наполеон и теряет голову так, что забывает свою провинциальную "мадемуазель Эжени". Дезире узнает о предательстве жениха. И когда был заключен брак с Жозефиной, она пишет ему пронзительное письмо:
"Вы сделали меня несчастной, и все же я в своей слабости прощаю вам… Вы женаты!.. Теперь бедная Дезире не имеет больше права любить вас, думать о вас…
Мое единственное утешение – это сознание, что вы убеждены в моем постоянстве и неизменности… Теперь я желаю только смерти. Жизнь для меня стала невыносимым мучением с тех пор, как я не могу больше посвятить ее вам…
Вы женаты! Я все еще не могу свыкнуться с этой мыслью, она убивает меня. Никогда не буду я принадлежать никому другому… Я, которая надеялась вскоре стать счастливейшей в мире женщиной, вашей женой… Ваша женитьба разрушила все мои мечты о счастье…
Все же я желаю вам всяческого счастья и благополучия в вашем браке. Пусть та женщина, которую вы избрали, сможет дать вам то счастье, которое мечтала дать вам я и которого вы достойны. Но среди вашего счастья не забывайте все-таки совсем бедную Евгению и пожалейте ее в ее горькой доле!".
Наполеон ищет Дезире "компенсацию"
Везло же этому Наполеону! Согласитесь, так может писать только обиженная, но бесконечно влюбленная женщина, чьи чувства заставили неровно биться сердце и воззвали к совести даже такого человека, как рвущийся к вершинам власти Наполеон.
Он помогает назначению брата Жозефа послом в Италию и просит его забрать с собой в Рим вместе с женой еще и ее сестру Дезире и несостоявшуюся тещу. Жозеф увозит женщин "устраивать чувства" на теплый "сапожок".
Там, в Италии, Дезире ждет еще один страшный удар. Наполеон, заботясь о судьбе Дезире, "предписывает" ей в мужья 26-летнего красавца и отважного французского генерала Леонарда Дюфо.
Наполеон пишет Жозефу в Рим, где также находилась и Дезире: "Тебе передаст это письмо генерал Дюфо. Он будет говорить тебе о своих намерениях жениться на твоей свояченице. Я считаю этот брак очень выгодным для нее, потому что Дюфо – отличнейший офицер".
Дело сладилось и тоже уже шло к свадьбе, но генерал был убит в 1797 году восставшей чернью, которая пыталась расправиться с французским послом. По данным некоторых источников, убит прямо на глазах невесты. Все той же несчастной Дезире...
Дезире с матерью возвращаются во Францию, и там она наконец и знакомится с Жаном-Батистом Бернадотом, который влюбляется в нее без памяти. В августе 1798 года они поженились.
© Public domain
То была удивительная пара. По словам биографа Наполеона Фредерика Масона, Бернадот был для Дезире "неплохой партией, но характер у этого якобинца был самый несносный; педант и зануда, он вел себя как скучнейший школьный наставник; в этом беарнце не было ни живости, ни огня, да и любезностью он не блистал, зато рассчитывал свои поступки с точностью арифмометра, искусно скрывая двойную игру. Педантичная мадам Сталь была для него первой среди женщин, а свою жену во время медового месяца он заставлял писать диктанты".
Новая жизнь Дезире-"шпионочки"
Дезире всячески старалась демонстрировать любовь к мужу-спасителю так, что в нее даже поверили.
Герцогиня д'Абрантес даже вспоминала: "Она его любила, но любовь эта стала для бедного беарнца сущим бедствием. Он отнюдь не был героем чувствительного романа, и поведение жены приводило его в недоумение. Это были непрерывные слезы. Когда он уезжал, она плакала; когда он был в отъезде, она тоже лила слезы; и даже когда он возвращался, она рыдала, оттого что он через неделю снова должен уехать".
В строго означенное природой время у Бернадотов родился единственный сын – уже упомянутый выше Оскар. К тому времени Дезире перебирается с мужем в Париж и через семью Жозефа и сестры возобновляет отношения и с четой младших Бонапартов – Наполеоном и Жозефиной.
Она просит бывшего возлюбленного стать крестным отцом, но тот холодно отказывается, ограничиваясь лишь советом, как назвать малыша. И как бы там ни было, а именем своим будущий шведский король тоже обязан будущему французскому императору. Но семьи не встречаются лично.
Дезире ненавидит Жозефину, называет ее "старухой", но в душе. А так старается поддерживать с нею хорошие отношения. Она всегда становится на ее сторону в спорах с матерью и многочисленными сестрами Наполеона, которые недолюбливали невестку.
Потребность же четы Наполеонов в чете Бернадотов возникла, когда Наполеон задумал покончить с Директорией, постепенно опутывающей постреволюционную Францию сетями коррупции и тотальной нищетой.
То было поистине удивительное время во Франции. Заканчивался Галантный век, роскошь которого удивляла даже современников, ужасной нищетой даже для бывших хозяев жизни.
Блеск и роскошь туалетов, просвечивающее тело, розовые губы, сладкие, вкрадчивые слова дам, бриллианты на напудренных шеях, толстые портмоне мужчин – все это было уделом немногих. И там, в закрытых для черни салонах, где старая аристократия сливалась с новой – буржуазной, спекулятивной. Будущие шик и богатства империи, не знающей поражения на европейских полях, еще только брезжили в воспаленном мозгу Наполеона.
А большинство французов, по воспоминаниям современников, даже сахар употребляли практически вприглядку: кусочек, перевязанный ниткой, подвешивался над обеденным столом, и каждый член семьи поочередно на определенное равным образом на всех время окунал его в свою чашку кофе или отвара из трав.
Того, кто превышал положенный срок на несколько секунд, осыпали бранью, словно он был уличен в воровстве...
Народ все громче и громче требовал навести порядок и употребить власть против тех, кто только жировал и ни о чем другом не думал. И Наполеон задумал переворот. Но он знал, что в Париже есть один человек, равный ему по популярности и воинским талантам – Жан-Батист Бернадот.
И он единственный, кто холодно относился к Бонапарту, к тому времени уже вернувшемуся из Египта после бесславного завоевания этой страны, названного, тем не менее, "победой". Бернадот даже отказывался лично посещать Бонапарта.
"Я не желаю подцепить чуму", – ворчал он.
И его даже называли "человеком-препятствием"...
И тогда брат Наполеона Жозеф и его жена Жюли решили воздействовать на строптивого и непокорного зятя через жену – Дезире. Состоялась первая встреча двух пар, и когда Бернадот заподозрил, что Бонапарт хочет захватить власть в республике, то холодно и прямо заявил:
"Я твердо верю в спасение Республики – она справится со всеми своими врагами, внешними и внутренними" ...
Ссылка в королевство
Мужчины поняли друг друга, сцепив зубы от злости. И если бы не женщины, примирения могло и не случиться. Но Жозефина и Дезире перевели разговор на другие темы. И Бонапарт пошел с ответным визитом теперь уже к Бернадоту.
А потом, после десерта две пары поехали в загородный дом брата Жозефа в Мортефонтэн. В карете Дезире сидела напротив Бонапарта, колени их соприкасались, и она, как напишут потом биографы, "почувствовала, как в ее сердце неожиданно для нее самой возрождается прежняя любовь".
Первыми приручить Бернадота решили женщины. И Дезире включилась в игру с новой-старой вспыхнувшей страстью.
Впрочем, биограф Леон Пиньо сильно сомневается в исключительно романтическом желании Дезире помочь своему возлюбленному захватить власть и возвыситься:
"Надо задать себе вопрос, не руководилась ли мадам Бернадот в своем поведении чувством ревности и мести Жозефине? Бонапарт вернулся в Париж, получив сведения о неверности жены, с твердым решением добиться развода.
Может быть, мадам Бернадот, охваченная нежными воспоминаниями, тоже думала о разводе, чтобы возродить прошлое и соединить свою жизнь с победителем Египта, господином завтрашнего дня? В то время мораль была расшатана, и подобный проект не казался неосуществимым".
Однако как бы там ни было, но даже современники отмечали, что роль Дезире в обуздании мужа, который мог помешать Наполеону захватить власть, огромна. Она буквально шпионила за своим супругом и через сестру Жюли сообщала все его планы и рассказывала о его настроении.
Поль Баррас, фактический глава Директории, подготавливаемой к "закланию", писал о том времени:
"Расположение мадам Бернадот к корсиканцам и постоянное общение с ними побуждало ее в к опасным откровениям о политических заботах своего мужа... Таким образом Бонапарт – через Жозефа, а Жозеф – через жену Бернадота вели свою политику чуть ли не в постели Бернадота".
Бернадот знал о проделках своей жены, но то ли смирился с планами соперника, то ли решил покориться неизбежному и согласиться с женой. Баррас вспоминал:
"Заметив несколько раз неприятные последствия своей откровенности с женой, он тщательно ограждал себя, по мере возможности, от ее экспансивности. Однажды, когда он обсуждал политические дела со своим личным секретарем и мадам Бернадот вошла в его кабинет, он замолчал и сделал знак своему секретарю прервать беседу в присутствии "болтушки", которую он называл иногда, смеясь, "шпионочкой"...
Когда Наполеон в ноябре 1799 года сверг Директорию, Бернадот за нее не заступился. И Наполеон о нем довольно сказал Жану-Жаку-Режи де Камбасересу, которого планировал на роль своего помощника и второго консула на пути к императорской власти:
"Не стоит его опасаться. Он скорчит мрачную мину, произнесет речь о своей пламенной якобинской вере и возмущении нарушителями законности, но ничего серьезного против нас не предпримет.
...Я нашел способ связать его по рукам и ногам, хоть он об этом и не подозревает. Он делает вид, что по-прежнему желает нашего провала, но в глубине души – о причинах этого я Вам когда-нибудь расскажу – он теперь больше расположен к нам".
Самодовольный Наполеон! Но победителей не судят. Впрочем, Бернадот тоже не проиграл. В 1810 году он отбыл в Швецию, и во Франции появился уже победителем Наполеона. И все время до этого и после он лишь покорно наблюдал за поведением жены, не вмешиваясь в ее поступки, никак их публично не осуждая и не комментируя.
Дезире по-прежнему любила
А Дезире терпеливо любила и ждала. Наполеон постарался удалить чету Бернадотов из Парижа. Однако Дезире упорно не покидала столицу.
В 1804-м, во время коронации Наполеона, она вместе с его сестрами покорно несла головной убор императрицы Жозефины. Потом завела себе любовника – итальянца Анже Чэйппа.
Но надеялась она даже после развода Наполеона и его женитьбы на австрийской принцессе Марии-Луизе в 1809-м. И только в 1810 году она на несколько месяцев уехала в Швецию. Уже как наследственная принцесса.
Но она никогда не хотела быть королевой. Ей были тягостны обычаи и ритуалы, показной этикет и вычурность, снобизм и фальшь королевского двора. Еще больше добивали ее холодный климат и переменчивая погода Швеции.
"Не говорите мне о Стокгольме, я подхватываю простуду сразу, как слышу это слово", – сказала она о своем новом доме.
Своих новых соотечественников она не полюбила и говорила, что их благородство лишь в том, что они смотрят на нее ледяными взглядами. Она так никогда и не выучила шведского языка и знала из него всего несколько слов.
В 1811 году она вернулась во Францию под именем графини Готлиб, но как наследственная принцесса все же содержала свой дом с маленьким королевским двором.
В 1813 году Наполеон впервые был разбит под Лейпцигом, и от него удалили жену Марию-Луизу с наследником. В 1814-м умерла Жозефина, а через год окончательно разбили и самого "императора всех французов".
И все это время Дезире, которая жила в Париже инкогнито, под надзором тайной полиции то Наполеона, то потом Бурбонов, оказывала помощь и давала кров родственникам Наполеона – братьям и сестрам. А перед отправкой Наполеона в изгнание она была единственной женщиной, которая не бросила его и утешала в горечи поражения и крушения...
А в 1821-м умер. А после смерти и дюка Ришелье Дезире покинула Францию навсегда. Ее там уже ничего не держало. Равно как и в Стокгольме. Но опять не обошлось без памяти о Наполеоне: в 1823 году в Стокгольм она приехала вместе с невестой для сына – Жозефиной Лейхтенбергской, дочерью Эжена де Богарне, пасынка Наполеона и сына ее соперницы -- императрицы Жозефины.
© Public domain
И только в 1829 году она изъявила желание полноценно короноваться как королева Швеции. Таким образом француженка Дезире Клари под именем Дезидерия стала второй простолюдинкой, которая после финки Кэрин Монсдоттер (XVI век, об этом мы как-то еще расскажем) заняла шведский трон.
Но потом всю оставшуюся жизнь она хотела вернуться в Париж и поражала шведов своими чудачествами. Она по-прежнему тяготилась своими королевскими обязанностями и не хотела заниматься политикой.
Спать ложилась поздно и поздно поднималась. Могла выйти к мужу-королю, принимавшему посетителей, в длинной ночной рубашке. Часто опаздывала даже на обеды, которые король устраивал для подчиненных и гостей. При себе она держала свой французский штат.
Потом ее двором заправляли две норвежские статс-дамы – Катинка и Яна Фалбе, которых за их эксцентричный, под стать королеве, норов называли "мадемуазель Бедствия".
Вдова Дезидерия
Овдовев в 1844 году, Дезире-Дезидерия вновь хочет вернуться во Францию. И такая возможность у нее появилась, когда в 1853 году там новым императором стал еще один Бонапарт – Наполеон III, племянник ее возлюбленного.
Но она испугалась морского путешествия и осталась на новой родине...
...И ее подданные нередко могли встретить королеву-мать гуляющей ночью в парке любимого ею королевского замка Розенберг: впереди старушки обычно шла ее статс-дама, одетая во все белое, чтобы отпугивать летучих мышей.
Или на улицах города наткнуться на ночную карету с королевой, при любой погоде описывающую круги вокруг королевского замка в Стокгольме. Шведы так и назвали это чудачество "Кринг-кринг" – по тому шведскому выражению "вокруг да около", которое запомнила их королева.
Она нередко подзывала к себе простых детей с улицы, забирала их во дворец и там раздавала им сладости.
Часто, не зажигая света, она бродила по коридорам замка, как бы удивленно изучая его размеры и роскошь.
Один наблюдавший ее французский дипломат написал: "Королевство не изменило ее. К сожалению для авторитета короны. Она всегда была и будет оставаться обычной купчихой, удивленной своим положением и пребыванием на престоле".
Что искала эта женщина в сумерках нежданно свалившегося на нее и окружившего величия или среди мерцающих отблесков света и теней на улицах дождливого Стокгольма, уже не узнает никто.
Королева Дезидерия умирала в одиночестве. Ее внук-король Карл XV уже был настоящим шведом, первым Бернадотом, рожденным на шведской земле. Он уважительно относился к бабушке, но вряд ли понимал ее. И уже тем более не мог понять ее большую любовь, которая не помешала ей получить корону, но так и не дала полного счастья...
Резюме для будущего
...Впрочем, в истории шведских Бернадотов, получивших корону от революции во Франции, и в истории королевы Дезидерии есть еще одно удивительное совпадение.
Ровно через 200 лет после рождения Дезире Клари, в 1977 году, в семье ныне правящего шведского короля Карла XVI Густава родилась дочь – кронпринцесса Виктория. После изменений в конституции Швеции, запрещающих любую дискриминацию, именно она, женщина, а не мужчина-сын, как было до этого, займет шведский престол.
После своего отца.
.jpg){kind=link}
Она – правнучка Дезире в шести поколениях и очень похожа на нее внешне. И она, в отличие от прабабушки, таки стала счастливой и в любви.
В 2010 году кронпринцесса Виктория вышла замуж за своего личного тренера Даниэля Вестлинга, простого шведского парня, ставшего принцем. И даже родила ему дочь Эстель, занимающую после матери второе место в порядке престолонаследия в Швеции. Так, оказывается, тоже бывает...