Мы находимся в таком политическом моменте, когда все блефуют, но при этом ничего нельзя исключить, если нервы у кого-то не выдержат, могут даже взорвать грязную ядерную бомбу, считает русский писатель Владимир Видеманн, проживающий в Лондоне.
— Владимир, почему вдруг так неожиданно произошёл обмен Виктора Бута на американскую баскетболистку Бриттни Грайнер? Вроде неравный обмен или я неправ? Почему именно сейчас это произошло?
— Бута арестовали лет 14 назад. Торговля оружием вот в той форме, что у Бута, у американцев приравнена почти что к терроризму.
Они говорили так: он хочет продать оружие колумбийцам, а в Колумбии же воюют американские советники. Тут можно подстегнуть угрозу гражданам США, как это и было в суде сделано в конечном итоге.
Я не думаю, что это неравноценный обмен, потому что Бут не является ценным для России лицом, так как он не является носителем государственных секретов, он не является человеком, у которого есть заслуги перед Россией. Наоборот, скорее всего, он представитель теневого рынка.
Это всё уже близко к околокриминальной среде. Наверняка то, что он заработал там, могут отнести к чёрному бизнесу.
А баскетболистка… я так понимаю, она известная в Америке фигура, хотя она тоже вызывает вопросы и как женщина, и как частное лицо.
— Индия и Германия поднимают вопрос о реформе Совета Безопасности ООН. Многие крупные страны начинают требовать для себя постоянного представительства в этом органе, которое есть у России, Штатов, Китая, Британии и Франции. С чем это связано? Такая реформа Совета безопасности может состояться? Если да, то как это будет?
— Теоретически всё возможно. Если страны — победительницы во Второй мировой войне, имеющие право вето, которое оспорить нельзя, будут держаться солидарно, то реформа вряд ли возможна. Нужно ли им лишаться этой монополии? Хотя с другой стороны, Совет Безопасности ООН перестал быть эффективным.
Мы видим, что уже без санкций Совета Безопасности вполне можно и Югославию бомбить, можно и Ирак бомбить, можно и на Украине начать специальную военную операцию.
Конечно, ООН находится в глубоком кризисе. Поэтому, если сложится некий новый мировой порядок, какие-то явные лидеры выплывут вдруг на мировую арену, я думаю, что, в принципе, новые договорённости между новыми и старыми мировыми лидерами теоретически возможны.
Но прямо здесь и сейчас провести реформу Совета Безопасности невозможно. Я такой возможности не вижу. Однако в обозримом будущем, по крайней мере после окончания украинской военной кампании, когда будет очевидно, чем все завершилось, в конце концов, это может произойти.
— Многие обратили внимание на то, что секретарь НАТО Столтенберг не исключил возможность конфронтации между Россией и НАТО. Что стоит за этим заявлением? К этому стоит серьёзно относиться или это не больше чем просто заявление?
— В случае Столтенберга это, конечно, больше заявление, потому что он просто чиновник. Он выполняет роль говорящей головы, а поэтому вряд ли принимает ключевые решения.
Чиновники подобного уровня не имеют собственного права на принятие каких-то фундаментальных решений. Они без отмашки сверху ничего особенного не сделают.
Это не более чем риторика. А вот когда Меркель делает заявления про Минские соглашения, что они были необходимы для того, чтобы дать время и возможность Украине укрепиться, это вызывают скандал.
Германия и Франция сначала гарантировали Януковичу возможность проведения выборов, и тут же на следующий день происходит переворот. Причём, я так понимаю, это Путин его уговорил вывести силовиков из центра Киева, поверив французам и немцам на слово, но тут раз — и переворот.
Спрашивается: а где же гарантии, которые вы давали Януковичу? Германия и Франция из-за этого фактически потеряли свое лицо. Они дали слово, но это слово ничего не стоит. За базар, как говорят, Париж и Берлин не отвечают.
Потом Минские соглашения, та же самая история: всё гарантировали — и тоже ничего. И уже получается, что все эти политические заявления даже со стороны первых лиц европейской политики и даже мировой, получается, ничего не стоят.
Можно сказать одно, но сделать совершенно другое. То же самое, видимо, и с этим заявлением Столтенберга. Думаю, это была попытка надавить на Россию. Россия тоже, делая те или иные заявления, давит на Запад.
Возвращаясь к французам и немцам. Они не смогли своих слов сдержать не потому, что не смогли бы этого сделать. Им просто, видимо, не дали этого сделать.
Есть глобальная политика Запада. Желания же Германии и Франции шли вразрез с ней. Поэтому немцы и французы не смогли отстоять свою линию.
— Бывший украинский политик Олег Царёв заметил изменения риторики у Байдена и Джонсона. Если раньше западные лидеры высказывались, что итогом войны должен стать отвод российских войск к границам Украины 1991 года, то теперь только на момент 24 февраля. То есть Крым и Донбасс, получается, остаются за Россией. Насколько это серьёзные заявления?
— Вспомним Бисмарка. Он говорил, что главным является не намерение, а возможности. То есть ресурсы. Поэтому, если стороны находятся в политическом и военном конфликте, вы просто смотрите, какие у кого ресурсы.
Да, конечно, можно, иногда и при хороших ресурсах дать себя обмануть, как Горбачёв, который все полностью сдал вообще. Почему? Потому что верил в честное слово, такой идеалист был по советским меркам и всё сдал Западу.
До сих пор на Западе Горбачёва за это очень уважают простые люди. Не потому, что Запад от этого выиграл, НАТО продвинули, русских обманули, не поэтому.
А именно простые граждане. Они видят, что такой вот «мир без аннексий и контрибуций» возможен.
Этот пример Горбачёва вселил надежду во многих западных людей. Я говорю с точки зрения простого обывателя. Вот и по поводу войны на Украине они тоже думают, что «мир без аннексий и контрибуций» тоже возможен.
Сегодня я смотрел по британскому телевидению очередные ток-шоу. Там говорили, что России противостоит 1 миллиард населения вот этого консолидированного Запада, и военный бюджет 1 триллион долларов.
И вот этот миллиард противостоит 150 миллионам русских. Какой российский бюджет? Явно не триллион долларов. Поэтому получается, что с точки зрения ресурсов Запад выигрывает.
Но при этом все помнят, что Россия и Наполеона победила, и Гитлера, и что Россия — крепкий орешек. Несмотря ни на что, её взять тоже рискованно и сложно.
Все будут ждать истощения друг друга, и в это же время, как и в случае с Минским процессом, будут вести бесконечные переговоры, линия фронта, как в Первую Мировую, будет неизменна, а динамичная война превратится в статичную, окопную.
Очень многое на карту поставлено, поэтому все идёт по нарастающей. Это как опыт в лаборатории: если мы ещё подсыплем этого, а если этого подсыплем, а тут температуру поднимем, а эта колба выдержит или не выдержит, а если не выдержит, что дальше?
Все как бы пробуют друг друга на истощение, ведя разработки новых видов вооружения и военной тактики.
Россия начала без беспилотников, а сейчас поняла, что да, это слабая позиция. Начала у Ирана беспилотники покупать. Украинцы начали советским оружием воевать, а сейчас у них уже западные модели вооружения.
Военно-промышленные комплексы отрабатывают новые виды вооружений, новые формы стратегического взаимодействия между войсками отрабатываются, создаются новые виды связи.
Дипломаты тоже не сидят на месте. Они вырабатывают какие-то аргументы, ищут компромиссы.
Все блефуют, как за карточным столом, ставки повышаются, а у кого какие реальные карты, сказать сложно.
Когда, в конце концов, у кого первого нервы сдадут — тоже существенный фактор.
Вспомните, как Хрущёв блефовал с американцами, когда Карибский кризис был. По сути, по словам военных экспертов, Хрущёв блефовал.
Американцы считали, что у СССР больше ядерного потенциала, чем было на самом деле. Хрущёв — отчаянный парень, фронтовик, что бы там о нём там ни говорили.
Вот так вот в наглую он Кеннеди переиграл. А Кеннеди кто? Интеллигент. Поэтому Хрущёв его и переиграл.
Так и сейчас решается, кто кого переиграет, кто стоит за чьей спиной, нам сие тоже до конца неведомо. Я сегодня слушал интересное интервью питерского писателя Германа Садулаева.
Он высказал интересную мысль: в условиях войны нужна жёсткая консолидация сил и единоначалие. Невозможно вести войну, когда отсутствует единоначалие.
А единоначалия, как я понимаю, не существует ни с российской стороны, потому что мы видим там разные кланы. Садулаев называет их феодально-олигархические кланы.
И у Запада мы те же самые феодально-олигархические кланы, или там капиталистически-олигархические. Мы видим, что в той же Америке происходит раскол, демократы и республиканцы борются между собой, в Европе тоже не всё так гладко, там тоже разные кланы, кому-то что-то выгодно, кому-то невыгодно. Даже на Украине нет единоначалия.
Поэтому ситуация крайне нестабильная. Мне кажется, что все блефуют. Но это не значит, что чего-то такого плохого не случится, ведь могут и разные провокации быть, например, со взрывом грязной атомной бомбой. Всё что угодно, нервы сдадут у людей, и всё.
Сама по себе риторика, которая звучит от политических фигур, больше рассчитана на средства массовой информации, на такую популистскую пропаганду со всех сторон.
Просто мир такой сейчас, влияние средств массовой информации очень высокое. Никакая цензура не помогает остановить информацию. Поэтому мы находимся в совершенно новой ситуации, когда непонятно, где эта тонкая ткань прорвётся.