Обмен пленными между Россией и Украиной будет идти, и всегда будет действенным способом гуманизации конфликта. Другое дело, что нам важно внимательнее смотреть на того, кого мы отдаём. Чтобы не получилось, что мы отпускаем тех, кто осуществляет военные преступления, и чтобы обмен не превратился в попытку избавить их от ответственности, считает исполнительный директор МИА "Россия сегодня", член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Кирилл Вышинский.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
Ранее заместитель председателя генерального секретаря ООН Фархан Хак, комментируя видеозапись с расстрелом безоружных российских пленных представителями ВСУ, призвал расследовать сообщения о нарушениях прав человека и привлекать виновных к ответственности.
- Кирилл Валерьевич, как сделать так, чтобы этот призыв не остался благими пожеланиями?
- Наша комиссия по связям с международными организациями при Совете по правам человека и развитию гражданского общества при президенте РФ опубликовала заявление на нашем сайте, где мы поддержали это предложение ООН.
Мы зафиксировали, кстати, что расследованием занимается Следственный комитет РФ. Но у нас есть серьёзный скепсис по поводу того, что европейские правозащитные организации могут внести в эту историю какой-то вклад. Да, учитывая уровень отношений европейцев с Украиной, они могли бы сделать какие-то заявления по этому поводу, и на место событий могли бы допустить экспертов, пусть неправительственных, но каких-то других правозащитных организаций. Но у нас в этом смысле иллюзий нет.
Мы помним историю с Amnesty International, которая сделала заявление, что украинцы используют мирное население в качестве живого щита, но тут получила окрик сначала со стороны Киева, а потом со стороны Европы.
Так что мы в этом смысле апеллируем к правозащитным организациям Латинской Америки, Африки и Азии. Нужно сотрудничать именно с этими континентами. Потому что есть надежда, что они будут более действенными и менее ангажированными.
Да, российские следственные органы работают. Да, все, что можно будет сделать в этих условиях, будет сделано (изучим видео и получим данные объективного наблюдения, которым занимаются военные). Но здесь на европейцев надежды не очень много.
Вообще пора задуматься над тем, что защита прав человека в сегодняшних тяжелейших условиях - это вопрос, который нельзя политизировать. И нужно апеллировать к самым беспристрастным организациям.
- Повлияет ли это военное преступление на дальнейшие обмены пленными?
- Обмен пленными будет идти всегда, сколько идут боевые действия. Он всегда будет действенным способом гуманизации конфликта. Другое дело, что нам важно внимательнее смотреть на того, кого мы отдаем. Чтобы не получилось, что мы отпускаем тех, кто осуществляет военные преступления, а обмен не превратился в попытку избавить их от ответственности.
Но эти вопросы нужно решать при ближайшем рассмотрении. Я могу сколько угодно рассуждать об этом, сидя в Москве в тепле. Но каждая конкретная ситуация диктует свои конкретные решения.
Повторюсь, обмен точно не должен останавливаться из-за расстрела наших пленных. Но это повод для серьезных расследований и привлечения внимания мировой общественности.
- Эпизоды, когда вышедшие по обмену вражеские солдаты на камеру выбрасывают российские сухпайки, кричат "Слава Украине" и призывают убивать русских детей - это наша недоработка? Или тут есть элемент чьих-то интриг с Киевом?
- А что мы можем сделать с этими людьми? За время плена их не перевоспитать. Если они зоологически ненавидят Россию и все русские, наивно ожидать, что они за несколько месяцев изменят свою позицию. Но я бы таких показывал как можно чаще. Наши военнослужащие и наше общество должны понимать, что мы воюем не против украинцев, а против украинской политической нации, которая, к сожалению, заражена бациллой ненависти к русским.
- У нас в обществе присутствует мнение, что погибшие солдаты чуть ли не сами в этом виноваты. Мол, зачем вы сдавались в плен, вы же знали, что это фашисты и что они вас все равно убьют. Как в нас самих побороть этот подход?
- Пока человек не побывает в этих реальных обстоятельствах, он не может адекватно оценить ситуацию. Да, мы все хотим героизма и рассказов о подвигах. Но иногда выжить в такой ситуации - это тоже подвиг. Человек может быть ранен. Он мог потерять сознание. Он мог оказаться в ситуации, когда исчерпаны все способы ведения боевых действий.
Когда мы говорим о плене для украинцев, мы говорим о том, что они должны принять ответственное и мужественное решение. Они не должны быть пушечным мясом. Они должны вернуться к своим семьям. Это важно, потому что иногда они вообще единственные кормильцы.
Ситуация, когда человек попадает в плен - это всегда серьёзный внутренний выбор, который сопровождается десятками и сотнями аргументов. Не побывав там, я бы не был столь категоричен. Я бы не призывал наших солдат взрывать себя гранатой или стреляться. Для этого нужно моральное право. Если ты прошел через это, только тогда ты имеешь право о чем-то говорить. И то, мы имеем дело с конкретными людьми и конкретными обстоятельствами.
Поэтому я был бы очень осторожен, прежде чем писать в социальных сетях что-то очень категоричное.