В ходе "Великого отступления" из Галиции и западных губерний в Россию прибыли 5-6 миллионов беженцев, подавляющее большинство из которых – за государственный счёт, железнодорожным транспортом. Этот исход оказал необратимое влияние на дальнейшую историю Галичины и Украины.
Отступление Русской императорский армии 1915 года, продолжавшееся почти полгода, с мая по сентябрь, вошло в историю как "Великое".
Велики были и масштабы военной операции по согласованному маневру миллионных армий, и территориальные потери России, и работа по эвакуации большого количества предприятий и учреждений, и героизм тысяч русских солдат и офицеров, которые ценой своих жизней спасли большую часть отступающей армии от окружения и разгрома, а Россию от позора.
Хотя большинство российских историков считает началом "Великого отступления" 27 июня 1915 года, когда Российская императорская армия стала отходить с территории Царства Польского, однако фактически отсчёт нужно вести со 2 мая, даты "Горлицкого прорыва" немцев в Галиции.
Восточная часть этой австро-венгерской провинции была занята русскими войсками сразу после начала войны (к примеру, Львов был взят ещё 3 сентября 1914 года). Уже 5 сентября 1914 во Львове начала свою работу канцелярия графа Георгия Александровича Бобринского, который был назначен Военным генерал-губернатором Галиции.
Эту территорию считали не оккупированной, а возвращённой. Целью русского правительства было интегрировать восточную часть Галиции непосредственно в состав России, а западную – в состав Царства Польского Российской империи. Поэтому на захваченных территориях русской армии запрещалась конфискация имущества у лояльных местных жителей, а при реквизициях лошадей или скота полагались денежные выплаты.
Позже, уже после ухода русской армии, в донесении австрийскому наместнику в Галиции будет сказано: "На сегодняшний день жалеют селяне о том, как говорят, времени, когда тут после российского наступления правили россияне, и как они говорят, это были наши люди".
В конце марта 1915 года император Николай II провёл инспекцию Галицийского генерал-губернаторства. 27 марта он посетил Броды и Львов, о котором в письме императрице написал так: "Очень красивый город, немножко напоминает Варшаву, пропасть садов и памятников, полный войск и русских людей". Во Львове он встретился с генерал-губернатором Бобринским, а с генералом Брусиловым на следующий день в Самборе, затем посетил Хыров и Перемышль, который был взят русскими войсками 22 марта 1915-го после четырёхмесячной осады.
Но на рубеже весеннего и летнего периодов кампании 1915 года Берлин и Вена твердо решили ограничиться обороной на Западе и наступать на Востоке, готовя крупное наступление в Галиции.
Западные союзники России, пользуясь моментом, наращивали свою людскую и военно-материальную базу, проводя тактические операции по улучшению позиций на фронте и пытаясь вывести из войны Турцию (Дарданелльская операция). Расчёт намеренно ставился на Россию, которая была богата людскими ресурсами и могла оттянуть на себя лучшие силы Австро-Венгерской и Германской империй.
В марте 1915 года союзники по Антанте заключили с Россией соглашением по проливам Босфор и Дарданеллы, а также Константинополю, пообещав их русским в случае победного завершения войны.
Для германского верховного командования на первое место вышла необходимость поддержки Австро-Венгерской империи, и к весне 1915 года германские силы были вкраплены на протяжении всего австрийского фронта, создав своего рода "силовой корсет", поддерживающий империю Габсбургов. Потому в Берлине пришли к необходимости прорыва Русского фронта австро-германским тараном под руководством немецкого генерала. Направлением прорыва стал участок фронта между Верхней Вислой и подножием Карпатского хребта.
На направлении главного удара русские войска уступали силам врага в живой силе в 2 раза, в артиллерии – в 5 раз (по тяжелым орудиям – в 40 раз), по пулеметам – в 2,5 раза. Кроме того, русские корпуса и армии имели не больше трети списочного состава.
"При таких условиях, – вспоминал генерал Деникин, – никакие стратегические планы ни на Берлин, ни на Будапешт не могли и не должны были более осуществляться".
Но главное – русским войскам не хватало снарядов и патронов. Собственно, их недостаток обнаружился ещё в конце 1914 года, но военный министр Сухомлинов сумел убедить императора, Думу и общество, что "всё обстоит благополучно". Русская артиллерия могла расходовать в день не более десяти выстрелов на батарею, на одну винтовку было 25 патронов.
Для сравнения: австро-германские войска имели возможность в течение нескольких часов артиллерийской подготовки выпустить до 700 выстрелов из каждого легкого и до 250 выстрелов из каждого тяжелого орудия.
"Горлицкий прорыв" австро-германских войск начался 2 мая 1915 года, и уже к 15 мая русские войска были отброшены на реку Сан. 2 июня немцы и австрийцы взяли Перемышль, а 22 июня – Львов.
Тысячи жителей края стремились попасть в Россию, особенно русофилы, которые опасались репрессий со стороны австро-венгерских властей. В отчёте канцелярии Галицийского генерал-губернаторства сообщалось, что местные жители "выезжали массами".
Для въезда в пределы Российской империи с приходом русских войск в 1914-м требовалось получить пропуск в канцелярии генерал-губернатора, либо у градоначальника, губернаторов, начальников уездов. За последнюю неделю перед отступлением из Львова канцелярия генерал-губернатора выдала более 10 тысяч таких пропусков. Теперь при выдаче пропусков не проверялась благонадёжность уезжающего, пропуска выдавали всем, кроме евреев, которых по-прежнему подозревали в проавстрийских симпатиях.
Однако в момент отхода армии пропуска уже не проверялись.
В своих воспоминаниях Деникин писал о тех событиях:
"Помню дни тяжкого отступления из Галиции, когда за войсками стихийно двигалась, сжигая свои дома и деревни, обезумевшая толпа народа, с женщинами, детьми, скотом и скарбом…
[Генерал Сергей] Марков шёл в арьергарде и должен был немедленно взорвать мост, кажется, через Стырь, у которого скопилось живое человеческое море. Но горе людское его тронуло, и он шесть часов ещё вел бой за переправу, рискуя быть отрезанным, пока не прошла последняя повозка беженцев".
В Россию с отступающей армией ушло от двухсот до трехсот тысяч галицких беженцев, однако это было лишь начало.
В середине июля 1915 года австро-германские войска возобновили наступление, теперь уже на территории Царства Польского. Русские войска, испытывающие нехватку в боеприпасах, отступили на линию Ивангород – Люблин – Холм.
В этот период состоялось совещание Ставки Верховного главнокомандующего и командующих фронтами.
Генерал Алексеев, возглавляющий Северо-Западный фронт, отрапортовал, что при имеющихся войсках и снаряжении удержать "польский выступ" проблематично. Он предложил командованию сделать выбор: удержать Польшу любой ценой с перспективой катастрофы для армии, или вывести войска из Царства Польского и сохранить их. Верховный Главнокомандующий, Великий князь Николай Николаевич Романов, выслушав Алексеева, взял на себя ответственность за отступление русской армии из Польши.
В результате были спасены и основные силы русской армии, и миллионы людей, которые связывали свою судьбу с Россией.
Собственно, именно в июле 1915-го отступление России и стало по-настоящему великим, а войска получили приказ о том, что оставляемая врагу территория "должна быть превращена в пустыню" – то есть очищена как от населения, так и от всего того, что могло составить для врага известную ценность. У крестьян реквизировали скот и запасы продовольствия, уничтожали постройки и инвентарь. Уничтожались посевы – обычно сжигались. Лишённые средств к существованию, люди были вынуждены уходить со своих родных мест.
Целыми селениями и уездами двинулись на Восток жители Холмской, Люблинской, Ковенской губерний. Вскоре поголовно выселялось всё местное население Гродненской губернии. С середины августа началось принудительное выселение Волынской, Подольской, Бессарабской губерний.
Поначалу большая часть беженцев оставалась вблизи линии фронта, военное командование и гражданские власти стремились направить беженские потоки в ближайшие тыловые губернии – Лифляндскую, Витебскую, Минскую, Киевскую, Екатеринославскую. Беженцы предпочитали оставаться в тылу русской армии, поближе к родным местам.
Только 4 августа 1915-го по инициативе Ставки было принято решение центральных властей о массовом перемещении беженцев во "внутренние губернии" Российской империи, чтобы разгрузить прифронтовую местность от избыточного населения и предоставить ему более действенную помощь.
Общее число гражданских беженцев, прибывших в Россию в ходе "Великого отступления", оценивается в 5-6 миллионов человек, и подавляющее большинство из них прибыло к местам назначения за государственный счёт, железнодорожным транспортом.
С июля 1915 года к эвакуации беженцев из районов, подведомственных администрации действующей армии, и устройству их на новых местах приступили организации "Северопомощь" и "Югобеженец" под общим руководством главноуполномоченных Северо-Западного и Юго-Западного фронтов.
После того, как 20 августа 1915 года в Верховное главнокомандование вступил Император Николай II, был издан закон "Об обеспечении нужд беженцев".
По нему беженцы были определены как "лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже взятые, либо выселенные распоряжением военных властей или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств". Несмотря на это, никакой демонизации беженцев в местах их пребывания не было, помощь им предоставляли не только власти, но и различные благотворительные организации и местные жители.
Именно об этом Фёдор Сологуб писал в стихотворении "Братьям" (1915):
Из милых мест нас гонит страх,
Но говорим мы нашим детям:
"Не бойтесь: в русских городах
Мы все друзей и братьев встретим".
И все же, "Великое отступление" стало сильным дестабилизирующим фактором для Российской империи. Её власти, желая вызвать народный подъём по примеру 1812 года, инициировали массовый исход населения из оставляемых территорий, что привело к резкому росту социального напряжения в стране.
Миллионы обездоленных, больных, часто инокультурных и безграмотных беженцев, не понимающих, – как и значительная часть других подданных империи, – за что воюет Россия, серьёзно усилили социальную базу революционеров в 1917-м.