Российские военные сделали надлежащие выводы из событий, произошедших в ходе спецоперации, сделали выводы и в тылу. Стратегия и тактика ВС РФ изменились, что стало неожиданностью для ВСУ, считает военный обозреватель газеты «Комсомольская правда», полковник в отставке, Виктор Баранец.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Виктор Николаевич, украинские вооруженные силы начали масштабную перегруппировку на Запорожском направлении, об этом сказал член главного совета администрации Запорожской области Владимир Рогов. Ожидается массированные атаки в районе Орехово, Гуляйполя, с перспективой ударов по Васильевке. Насколько мы знаем, атаки ВСУ успешно отражаются, это мы видели в районе Купянска. Скажите, какие проблемы сейчас у ВСУ? Они ссылаются на погодные условия, но не верится.
— Мой ответ вам, может быть, покажется совершенно не устраивающим ни вас, ни украинцев. У украинцев нет уверенности в том, что они победят, что они делают праведное дело. У них нет уверенности в том, что с нынешними силами российской армии, которые укреплены мобилизантами, которые получили и новые вооружения, что их можно победить.
Вот это неверие в победу, которая — победа — подпирается только бравадными лозунгами украинских политиков и генералов, оно как раз и приводит к тому, о чем говорят сами украинские солдаты, офицеры в окопах. Они уже говорят, хотя бы быстрее эта мука закончилась.
Да, там делаются очень серьезные перегруппировки. Да, вы видите, что, вопреки всем законам военного искусства, украинские военачальники даже не брезгуют заявлениями о том, где они будут наступать, какими силами, когда они будут наступать. Этим отличался уже давно и президент Украины Владимир Зеленский, чем, наверное, навсегда вошел в историю военного искусства. Как и его заявления, которые, по сути, были предательские по отношению к собственной армии, их можно занести в книгу рекордов Гиннеса.
Итак, неверие, неверие и еще раз неверие в возможность успешных боев с россиянами. Почему? Потому, что россияне очень серьезно уперлись. Мы сделали, я считаю, надлежащие выводы, командиры, прежде всего, из тех оказий, которые у нас были под Балаклеей, под Изюмом, под Купянском. В конце концов, нельзя забывать, что мы Красный Лиман сдали.
С назначением генерала армии Суровикина произошло переосмысление той стратегической обстановки, которая сегодня есть на поле боя. И самая большая проблема (для ВСУ. — Ред.) еще то, что россияне не отсиживаются в окопах, они переходят в атаку, — этого они (ВСУ. — Ред.) не ждали. За этим переходом в атаку кроется одна чрезвычайно важная вещь: стратегическая инициатива, ранее упущенная российской армией, она начинает потихоньку переходить в руки российских войск. Этого тоже боятся украинские вояки.
— Великобритания подпишет с Евросоюзом договор, позволяющий ей быстрее перемещать свои войска через территорию европейских стран. Стоит ли ожидать новой партии иностранных наемников в рядах ВСУ?
— Думаю, что да. Это фиговый листок, что они там написали, — перемещение. Англичане уже давно присутствуют на поле боя. А некоторых из них в мусорных мешках черных, останки их, уже давно переправили в Великобританию, зарыли на двухметровую глубину на различных великобританских кладбищах.
Мы знаем примерное количество тех диких английских гусей, которые сегодня присутствуют на поле боя. Очень многие из них не вернутся домой живыми.
– Владимир Путин принял участие в заседании нового координационного совета по обеспечению ВС России в ходе спецоперации. Насколько важна эта новая структура, какие задачи может решить?
— Во время войны (Великой Отечественной. — Ред.) у нас был Государственный комитет обороны, это такой центральный орган, которому подчинялась вся и военная, и военно-промышленная, и народно-хозяйственная структура. Вот мы, наконец-то, создали российский аналог Государственного комитета обороны. Он нам крайне необходим, он должен свести воедино все задачи, которые решает армия, которые решает военная промышленность, которые решают местные власти.
У нас не было этого управляющего органа, дирижера этих сложных процессов, которые становятся еще более сложными — по мере того, как мы продолжаем специальную военную операцию. Мы видим, какие проблемы возникают, их надо оперативно, как наши отцы и деды во время Великой Отечественной войны, решать — будь то на фронтовом передке, будь то в промышленном тылу.
— Запад отметил рост тактической слаженности в действиях ВС России на Украине при командовании Сергея Суровикина. Насколько эффективнее стала тактика вооруженных сил России в ходе СВО, и как сказался сирийский опыт Сергея Владимировича?
— Вы говорите про сирийский опыт, я бы отсюда и начал. Генерал Суровикин — единственный генерал армии сегодня в России, который имеет в прямом смысле слова боевой опыт. Он два раза руководил сирийской группировкой и очень достойно бил террористов. Откуда пошло прилипшее к нему шутливое прозвище Армагеддон? Когда войска генерала Суровикина окружили большую банду, захватили в плен ее главаря, то российский переводчик спросил у него, как вам под огнем генерала Суровикина воевалось с россиянами? Он говорил: «Армагеддо-о-о-он, Армагеддо-о-он, Армагеддон!»
С тех пор генералу Суровикину приклеилось это почетное, не побоюсь этого слова, звание. Хотя есть более интеллигентное. Его некоторые офицеры зовут Суровый Викинг, по фамилии Суровикин.
На поле боя с приходом генерала в армии многое изменилось. Но, во-первых, изменилось то, что у операции, которая длилась восемь месяцев, наконец-то появился хозяин, командир. С приходом Суровикина изменилась наша стратегия. Не зря же, когда начались массированные удары по Украине, вы знаете, недавние, народ пошутил: это генерал Суровикин в понедельник на работу вышел.
Когда генерал Суровикин принимал эту тяжеленную должность, когда он взваливал на себя этот тяжеленный крест специальной операции, насколько мне известно, он попросил только одного — чтобы его никто не дергал за рукава, чтобы политики поменьше вмешивались в те стратегические и тактические планы, которые разрабатывает его штаб.
И это уже стало сказываться. В войсках появилось больше порядка. И при организации наступления, и при организации обороны — появилась какая-то осмысленность, которая понятна не только офицеру в чине полковника, но и солдату.
При генерале Суровикине мы стали использовать давно уже подзабытый — после нескольких отступлений — такой тактический прием, как активная оборона. Наши солдаты не только отсиживаются в окопе, отстреливаются из блиндажей — они активно терзают украинскую оборону. Появились очень серьезные признаки того, что стратегическая инициатива потихоньку начинает переходить к российским войскам.
При генерале Суровикине применяется такой очень интересный прием в военном искусстве, как военная хитрость. Я вам по секрету только скажу. Вы знаете, в последние дни стали распускать слухи, что вот-вот мы покидаем Херсон, уже люди переезжают с одного берега на другой, руководство города говорит: «Граждане, покиньте город, не мешайте военным и т. д.». Почесал репу начальник разведки Украины Буданов и говорит: «Да Суровикин же хитрый, он же имитирует, он же готовит нам ловушку. Сейчас нападем на Херсон, ловушка захлопнется».
И сейчас украинские войска стоят в ступоре перед Херсоном — и не потому, что там для них «ловушка», а потому, что при генерале Суровикине выстроены несколько рубежей обороны, причем по последнему слову инженерной техники.
— Какова вероятность применения «грязной бомбы» киевским режимом?
— Высокая... Меня радует только одно, что этот информационный гвалт, эти протесты, которые Москва стала заявлять на всех уровнях, эти звонки Шойгу министрам обороны, они очень насторожили мир — НАТО, Вашингтон, всех, кто держит Киев в американском или натовском наморднике. Это, мне кажется, единственное… один шанс из ста, что может сдержать Киев от этого вероломного теракта.