Нам нужно определить, кто совершил нападение на несколько объектов нашей системной инфраструктуры, в частности, на «Северные потоки» и Крымский мост: стоят ли за этим западные государственные структуры? Если будет точно установлено, что западные спецслужбы совершили нападение на российскую инфраструктуру, нам придется принимать ответные меры, считает обозреватель МИА «Россия сегодня» Владимир Корнилов.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее лидеры стран G7 по итогам заседания заявили, что не будут предпринимать конкретных шагов для помощи Украине на фоне недавних ракетных обстрелов инфраструктуры и военной инфраструктуры.
При этом они пообещали предоставлять Киеву финансовую, гуманитарную, военную, дипломатическую и юридическую поддержку столько, сколько потребуется. Также государства предупредили Москву о том, что за любым нападением на западную инфраструктуру последует единый и решительный ответ.
— Владимир Владимирович, если перевести это заявление с дипломатического языка на человеческий, насколько нас устроит такой подход?
— Сам подход нас мог бы устроить, если бы за ним не читались некоторые выводы. Получается, что они могут нападать на нашу инфраструктуру сколько угодно (это якобы законная цель) и снабжать Украину всем необходимым для нападения на нашу инфраструктуру, а мы их не должны трогать. Этот подход нас не очень устраивает.
Поэтому Россия будет настаивать на том, чтобы США и Запад не переходили те «красные линии», которые давно начертаны, но которые мы периодически сдвигаем.
Нам нужно сейчас определить, кто совершил нападение на несколько объектов нашей системной инфраструктуры, в частности, на «Северные потоки» и Крымский мост, стоят ли за этим западные государственные структуры. Есть подозрения, что стоят.
Мы слышали, что это подозрение высказывал президент России. Если будет точно установлено, что западные спецслужбы совершили нападение на российскую инфраструктуру, нам придется принимать ответные меры, хотят ли того на Западе или не хотят, и хотим ли мы этого или не хотим.
Как показала практика, если нет жесткого ответа на такие нападения на Россию, нападения только усиливаются, а противник лишь наглеет.
— Столтенберг заявил, что победа России в украинском конфликте станет поражением НАТО, этого нельзя допустить. Почему он заговорил столь откровенно и, по сути, подыграл нашей пропаганде?
— А в чем вы видите здесь подыгрывание? Различные западные деятели, включая Столтенберга, не раз говорили, что Украина не может проиграть, потому что победа России действительно будет поражением коллективного Запада. Это говорил и Борис Джонсон, и глава МИД ФРГ Бербок.
Они действительно сделали ставку в этой игре, пошли ва-банк. И они будут делать все, чтобы не дать Украине проиграть как минимум. Мало того, если поначалу они говорили про «не дать России победить», то сейчас все чаще звучат заявления, что Украина должна победить, потому что это будет победа Запада.
— Сергей Лавров заявил, что появляется всё больше сведений о том, что кадровые военнослужащие из США и стран Европы постоянно работают непосредственно на Украине. На ваш взгляд, что конкретно мы будем считать прямой войной НАТО с Россией, а не гибридной?
— Если будет доказано, что именно западные структуры стоят за нападениями на наши объекты. Если конкретные подразделения зайдут на территорию Украины и вступят в бой с российской армией. Если против подразделений ВС РФ будет применено воздушное, ракетное или иное нападение со стороны стран НАТО. Список может быть большим.
Все понимают, что Россия воюет на Украине не с Украиной, а с коллективным Западом и Альянсом.
Тот факт, что американцы действительно перешли «красные линии» и стали задействовать в войне с Россией не просто своих инструкторов, советников и оружие в руках украинцев, а свои системы спутниковой связи и наведения, то это уже дает право ВС РФ задействовать определенные возможности и ресурсы для нанесения ущерба военной инфраструктуре НАТО, которая задействована для убийства русских.
— Я имею в виду, будем ли мы считать прямым, а не гибридным нападением НАТО на Россию, если, например, 20 тысяч польских военнослужащих переоденут в украинскую форму?
— Ваш вопрос мне напоминает классический советский мультфильм: «Куча — это сколько?». Мы не знаем, сколько поляков в украинской форме сейчас находятся на территории Украины. Я не исключаю, что это количество уже исчисляется тысячами.
Но чтобы подтвердить эти факты, неплохо было бы взять трех-четырех «языков», которые прямо бы сказали, что они таковыми являются. До тех пор — это все слухи. Как только мы подтвердим эти факты, то дело будет не в количестве, а в том, что мы будем ставить определенные условия для Запада, говоря о том, что мы перешли границы дозволенного.
— В своем обращении в связи с нашими ударами по инфраструктуре Владимир Путин подчеркнул, что это именно ответ на теракт на Крымском мосту. Почему мы опираемся только на право? Почему не бьем первыми?
— Наверное, потому что мы не агрессоры. Сама спецоперация была начата с тем, чтобы прекратить войну, которую не мы начали. Поэтому мы стараемся демонстрировать и своему народу, и народу Украины, и международному сообществу, что Россия не ведет войну методами, которые ведут американцы.
Может быть, эти меры запоздали. Я неоднократно слышал мнение, что мы должны были начинать боевые действия именно таким образом. Возможно, это мнение верное. Потому что мы романтически начали операцию, думая, что можем победить, не нанося ударов по критически важным объектам инфраструктуры.