Петр Акопов: Сейчас происходит воссоединение с Украиной, после чего родится новая Россия

У Украины нет ни единого шанса сохранить свою государственность, нужно понимать, что в нынешнем виде украинская государственность несовместима с государственностью российской, считает политический обозреватель РИА «Новости» Пётр Акопов.

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Первым последствием, самым простым, будет вступление этих регионов в состав России, то есть принятие их в состав России… Это означает не просто то, что Россия увеличивается за счёт одной пятой территории Украины. Это означает — то, что называлось специальной военной операцией, переходит в формат возвращения, воссоединения Украины с Россией.

Грубо говоря, то, что мы изучали про Богдана Хмельницкого и про Переяславскую Раду, это мы сейчас призываем в новой форме, спустя три с половиной века.

Вообще, конечно, понятно, что то, что говорится про денацификацию и демилитаризацию Украины — это просто такой политический язык. На самом деле не просто денацификация и демилитаризация, а воссоединение.

Воссоединение — оно не со всей Украиной будет в форме прямого включения в состав РФ, будет оставшаяся, другая Украина, которая не будет включена в состав России.

То есть несколько областей ещё войдут потом в состав России. А то, что останется, будет постепенно приведено в состояние государства, находящегося в орбите России, в нашей геополитической зоне влияния, находящегося, фактически, в положении союзного государства, во всех смыслах этого слова.

Сколько на это уйдёт лет — никто не знает. Это процесс долгий, процесс с кровью, с усилиями, с жертвами — и финансовыми, и человеческими. И родится новая Россия в итоге всего этого.

Родится новая, она же — старая, она же та Россия, которая существовала столетиями, и жила в форме и Российской империи, и Московского царства, и СССР, это всё одно и то же государство, которое проходило через разные этапы своего пути.

Сейчас мы проходим через этап возрождения — одновременно и рождения — новой для последних тридцати лет России. А так она, собственно говоря, возвращается к тому состоянию собирания своих земель, в котором периодически находилась. Каждый раз после какого-то распада происходило собирание.

И это, возможно, даст Западу понимание того, с чем он имеет дело. Запад до сих пор не понимает, о чём вообще идёт речь, думает, что Россия просто, скажем так, отвечает на его вызов, который был связан с расширением НАТО, с движением на Восток.

А это не просто так отвечает. Россия, конечно, одновременно отвечает на вызов, устраняет угрозы Запада, но одновременно и проводит воссоединение, собирание своих земель. Это такой процесс, в нём одно от другого неотделимо.

Понятно, что, как только мы распались в 1991 году, Запад стал использовать часть наших территорий для игры против нас. Это касалось и Закавказья, попытки были в Средней Азии — ничего не получилось, Прибалтика...

Но в случае с Украиной — это самое обидное, самое тяжёлое, потому что это попытка сделать (анти-Россию. — Ред.) из части нашей изначально русской территории, с которой пошла Россия, с которой началась Россия. Мы же понимаем, что такое Киев, откуда происходило становление русского государства — с Северо-Восточной Руси и с Киевской Руси.

И из неё пытались сделать анти-Россию. Это абсолютно неприемлемо не только по соображениям безопасности Российского государства, а по соображениям того, что нас, собственно говоря, как бы разделяли — нас, неразделимое — и одно на другое натравливали. Понятно, что ни русский народ, ни русская власть никогда не могли бы с этим смириться.

К сожалению, не удалось этого (воссоединения. — Ред.) сделать мирным путём, не удалось это сделать путём небольшой крови, малой крови. Теперь это происходит путём большой крови.

Запад какое-то время ещё будет на этом всём пытаться играть, повышать цену для нас. Но я уверен, что неизбежно в какой-то момент он отступит, поняв, что проигрывает, и не будучи готовым к повышению ставок уже до уровня, когда говорят про ядерную войну, это смешно. Ни на какую ядерную войну Запад играть не готов, не подписывался.

— То есть разговоры о ядерной войне — это только риторика?

— Да, это запугивание, взаимное запугивание. Мы их отпугиваем, мы их как бы держим таким образом. Когда Путин говорит, что это не блеф, он имеет ввиду совершенно конкретные вещи: если Запад перейдёт черту, скажем, с поставками дальнобойного оружия, или попытается организовать украинское наступление на наши территории, атаку на Крым или поход на Курск, то это будет красной линией, после которой Россия уже будет реально не применять ядерное оружие, а угрожать его применением.

Но до этого не дойдёт, потому что Запад, я уверен, понимает сам, что эта игра на взаимном ядерном уничтожении — она совсем рискованная. И он старается бороться с нами, не переходя эту красную линию.

Скажем так: в ситуации — если зеркально поменять, поставить на наше место американцев — понятно, что они применили бы ядерное оружие. В этом смысле они судят по себе.

Окажись Америка в нынешней ситуации России, и против неё воевала бы Мексика, за которой стояли бы, я не знаю — Китай, Европа, Россия, весь мир продвинутый поддерживал бы её оружием, данными разведки снабжал бы... И американцы, не задумываясь ни на секунду, ударили бы ядерным оружием по всем возможным целям на территории Мексики.

Они судят по себе, поэтому, экстраполируя эту ситуацию, примеряя на нас, они думают: а русские в самом деле готовы, наверное. И эта игра — она до хорошего их не доведёт. Потому что, мы же возвращаем своё, свой народ и территорию. И мы не будем бить по своей территории, по своим людям никаким ядерным оружием.

Это абсолютно не входит в наши планы и не отвечает нашим интересам. Тем не менее нас выставляют как людей, которые готовы применить ядерное оружие по Киеву, по каким-то целям на Украине. Представляют так, чтобы нагнать ещё больше ужаса на Европу, в первую очередь, чтобы запугать её, заставить Европу держаться в строю, поддерживать Украину всеми силами, делать ставку на ослабление России, на её поражение.

— Какие территории, по вашему мнению, будут следующими в участии в референдумах?

— Это определяется только ходом боевых действий. И я не знаю, сколько займёт времени продвижение российской армии на Украине.

Понятно, рассуждая логически, это отрезание юга Украины, южных областей, то есть Николаевской и Одесской. Но это может быть и не так, потому что эта операция, скажем так, она будут проводиться в условиях (необходимых. — Ред.) для оптимизации наших потерь.

Кидать туда миллионную армию, грубо говоря, мы не будем. То есть никто не будет пытаться действовать так, как сейчас пытается действовать Украина на части фронтов, заваливая просто людьми.

Россия не будет таким способом занимать южную Украину. Нет. Это (ход спецоперации. — Ред.) зависит от того, какая будет ситуация с поставками оружия с Запада, какая будет ситуация внутри украинского общества, какая будет ситуация на других участках фронтов.

Думаю, в ближайшие месяц-два всё будет идти на завершение ситуации с Донецком, с Донецкой областью, чтобы там вычистить всё. А после этого уже можно будет говорить про дальнейший ход боевых действий.

— Я думаю, это исключено. Ни Киев на это не пойдёт, ни мы на это не пойдём. В каком плане мы не пойдём? Понятно, что наши требования — невыполнимы Киевом. То есть мы говорим, что — это должно уйти, это должно уйти. Должны пройти выборы, должны быть разрешены все партии, которые сейчас запрещены, например, партия Медведчука. Должен быть зафиксирован отказ от курса на вступление в НАТО...

Короче, куча всяких вещей, которые нынешняя украинская политическая элита не рассматривает в принципе, не готова к этому. Она готова к тому, чтобы воевать ещё год, два, три, положить ещё полмиллиона своих граждан... Они готовы положить ещё очень много людей.

У Украины нет ни одного шанса сохранить свою государственность, это нужно понимать прямо. В нынешнем виде украинская государственность несовместима с государственностью российской. То есть всё просто: или российская государственность, или украинская — нынешняя украинская.

Другая Украина, которая будет учреждена после сноса, после уничтожения этой власти, имеет право на существование как союзное России государство и фактически как её ближайший — как Белоруссия — партнёр.

А нынешняя — нет, она не имеет (права на существование. — Ред.). И сколько у России уйдёт на это времени, никто не знает. Год, два, пять лет, десять, пятнадцать... но этой Украины не будет.

Это как бы азы геополитики, даже не русских интересов, не русской истории, а азы геополитики. И это прекрасно понимают американцы, поэтому они заинтересованы в максимальном продлении конфликта, чтобы ослаблять Россию. Чем дольше идёт война, тем больше Россия тратит на это сил. Вот это и есть их тактика.