Ранее посол ЛНР в России Родион Мирошник сообщил, что отряды украинской армии, согласно свидетельствам жителей Лисичанска, группами выходят из города. По его мнению, противник не станет занимать в Лисичанске эшелонированную оборону по образцу Мариуполя, а попытается отойти к Северску, чтобы организовать оборону там.
— Геннадий Тимофеевич, можем ли мы не позволить противнику отступить к Северску? И сможет ли он там оказать нам упорное сопротивление?
— В Лисичанске идут городские бои, в частности, в районе НПЗ и стадиона «Шахтер». ВСУ действительно пытаются отступить, но лучше всего это делать по дороге Лисичанск-Северск, а она плотно прикрыта нашими ВКС. Поэтому противник уходит из Лисичанска разрозненными группами. По сути, это не организованный отход, а бегство в попытке выйти из плотного оперативного окружения. Нельзя сказать, что Лисичанск полностью окружен, но с нескольких сторон мы его окружили, поэтому есть какие-то пути отхода.
Скорее всего, ВСУ попытаются занять огневые рубежи в агломерации Северск/Славянск/Краматорск. Но со стороны Изюма наша армия тоже проламывает оборонительные рубежи и опорные пункты и постепенно выходит к ним с этого направления.
Именно в этом районе ВСУ попытаются организовать оборону, но события последних недель показывают, что у них фактически теряется стойкость. Поставки натовских РСЗО и гаубиц тоже не сыграют решающую роль в их обороне, потому что основной их костяк — боеспособные части и подразделения ВСУ выбиваются. Они несут большие потери в том числе среди младшего и среднего офицерского звена, а пополняют они свои ряды в основном новобранцами из необстрелянной теробороны. Они затыкают дыры пушечным мясом, поэтому у них теряется устойчивость в обороне, наступает психологический и моральный надлом.
В то же время со стороны российской армии если и пополняются батальонно-тактические группы, которые решают основные задачи на Донбасской дуге, то они пополняются опытными контрактниками. Это мужики в возрасте от 25 до 40 лет. Почувствуйте разницу в профессиональной подготовке.
Это совершенно не означает, что подразделения ВСУ полностью разгромлены и полностью утратили боеспособность, но они эту боеспособность постепенно теряют. Это факт.
— Поясните, пожалуйста, еще раз: почему поставки западного оружия не повлияют на ход боевых действий?
— Потому что поставка идет фактически с колес. Те же РСЗО HIMMERS и гаубицы M-777 — это новые образцы, которые требуют тщательного ухода и тщательной подготовки экипажа и расчетов. С кондачка этот вопрос не решишь. Это неправда, что они полностью подготовлены натовскими инструкторами. На линии фронта действительно есть инструкторы, но им все равно требуется время, чтобы их обучить.
Поэтому я и говорю, что поставки натовского оружия решающей роли не сыграют, но недооценивать их тоже нельзя. Можно с уверенностью сказать, что фронт на донбасском направлении сыпется. Не думаю, что ВСУ удастся удержать эти районы.
— Вы сказали, что мы пополняем наши ряды опытными контрактниками. Но даже в России ведутся разговоры о том, что они тоже будут выбывать из строя. Сколько их у нас есть в запасе?
— Мы же поменяли тактику боевых действий. Между первым и вторым этапом спецоперации есть существенная разница. На втором этапе наши войска ушли от растягивания коммуникаций и плохо прикрытых колонн. На первый план выдвинулись батальонно-тактические группы. Фактически, это тот же усиленный мотострелковый батальон, который усиливается танковыми подразделениями, РХБЗ и артиллерией в зависимости от выполнения конкретных боевых задач. И такие батальоны в основном состоят из контрактников.
Не секрет, что из резерва прибывают другие батальонно-тактические группы. Сколько их конкретно прибывает, вам не скажет никто, но они прибывают исходя из ситуации на фронте. На донбасском направлении — это одно, на южном — другое, на харьковском — третье. Уже есть тенденция, что подразделения союзной армии научились грамотно и умело действовать несмотря на то, что на некоторых участках фронта живая сила противника выше, чем у нас. Мы сравнительно малыми силами решаем эти задачи.
Мы решаем эти задачи за счет четкого взаимодействия с артиллерийскими, танковыми и мотострелковыми подразделениями, мощной огневой поддержки ствольной и реактивной артиллерии в связке с ВКС, а также за счет умелого сочетания новых образцов вооружения и старых проверенных образцов. Это умелое взаимодействия позволяет решать поставленные задачи малой кровью и позволяет минимизировать наши потери.
— Что у нас на харьковском направлении? Там по-прежнему позиционные бои, или мы предпринимаем более активные наступательные действия?
— Буквально за последние два-три дня большая часть территории северо-восточнее Харькова перешла под плотный контроль российской армии и Росгвардии. ВСУ широко разрекламировали контрнаступление чуть ли не до границы с Россией, но на самом деле они стараются удержать позиции полутора-двухмесячной давности. В частности, севернее Харькова в районе Окружной дороги.
Мы наносим точечные удары в 5-10 км от Харькова в районе населенных пунктов Циркуны и Русская Лозовая. А в южной и восточной части наносятся удары по местам скопления ВСУ и нацбатов в районе Чугуева и Мерефы. Там на данном этапе идут позиционные бои. В основном там действуют диверсионно-разведывательные группы противника и разведывательные подразделения российской армии. По-прежнему оказывается огневое воздействие нашей артиллерии и авиации, а также за последние несколько дней мы нанесли точечные удары по военной инфраструктуре Харькова и прилегающих населенных пунктов.
На изюмском направлении наши подразделения продвигаются решительнее по направлению к Барвенково и Лозовой. Там у нас есть заметное преимущество. Да, мы не продвигаемся по 15-20 км в день (в среднем по 5-8), зато четко, основательно и верно.
Я бы хотел рассказать еще о тактике на освобожденной территории в Херсонской, Запорожской и большей части Харьковской области, в которой должны участвовать сами военные, росгвардейцы и другие силовые структуры. Я имею в виду работу с местным населением. Здесь многое зависит от военных, которые должны не только привозить гуманитарную помощь и разворачивать полевые госпиталя, но и проводить разъяснительную работу с населением. Это очень важная проблема. Её нельзя откладывать на потом. Её нужно решать уже сейчас.
— Каким образом?
— Этим должны заниматься воспитательные структуры в нашей армии. Нужно привлекать специалистов из запаса, которые знают менталитет местных жителей. Мы же знаем, что Западная Украина серьезно отличается от Юго-Востока. Но на Юго-Востоке между Харьковом, Донбассом и Днепропетровском тоже есть существенная разница.
Еще, на мой субъективный взгляд, надо активно привлекать сдавшихся в плен бойцов ВСУ и просто лояльных к новой российской власти мужиков от 25 до 40 лет. Можете назвать это «отрядами самообороны», но они должны вступать в наши ряды, чтобы они плечом к плечу с союзной армией выполняли поставленные задачи.
Да, это звучит парадоксально. Но в этом очень глубинный и большой смысл. Сейчас мало кто знает, что во время событий в Гостомеле, когда наша десантура брала и удерживала плацдарм, ей помогали два гаубичных расчета ВСУ. К сожалению, они выполнили задачу ценой своих жизней, но это первые ростки. И такие же ростки есть в Донбассе.
Есть же недавний пример двадцатилетней давности, когда на Северном Кавказе были созданы целые подразделения, которые вместе с российской армией успешно уничтожали радикальных исламистов и террористов. Тут то же самое. Мы боремся с нацистами и с иностранными наемниками, которые воюют на том же харьковском направлении. Минимум два полноценных подразделения состоят из польских наемников, а недавно в Донбассе была захвачена группа грузинских наемников. Есть и смешанные подразделения наемников. И на харьковском направлении в одной ДРГ есть минимум два-три наемника.
Поэтому должна быть серьезная разъяснительная работа с населением. Никуда от этого не денешься. Чем раньше это поймет наше командование, тем успешнее будут решены задачи по Харькову, по Днепропетровску, по Одессе и по Николаеву.
В том же Харькове, где люди тоже неоднозначно относятся к нашей спецоперации, почему-то никто не перешел на мову, хотя там рушат памятники, а в университете им. Каразина полностью убрали кафедру русского языка и литературы, заменив ее польской. А если брать пенсионеров, средний класс и обычных горожан, то они много не понимают, им нужно объяснять. И это несмотря на то, что им мозги полоскают с 24 февраля. Они спрашивают: «что будет» и «как нам быть?».
Повторюсь, нужна планомерная работа, чтобы в ней участвовали люди, которые понимают Харьков и харьковчан. Это очень важный момент. Он даже важнее боевых действий на харьковском направлении. Боевые задачи рано или поздно будут решены. Нам предстоит тяжелая работа с населением, которую нашим силовым структурам надо начинать уже сейчас.
— Зеленский в последнее время вновь заговорил об угрозе вторжения с территории Белоруссии или Приднестровья. Может ли Украина устроить серьезные провокации на этом направлении, чтобы отвлечь наши силы от Донбасса?
— Зеленский сейчас будет выражать любые теории, как бредовые, так и вроде бы адекватные. А что ему остается делать? Он просто загнан в угол. Он может говорить все, что угодно, но он уже прекрасно понимает, что нас уже ничем не отвлечь от Донбасса. Он может отвлечь свое ближнее окружение, которое ему либо слепо верит, либо делает вид, что верит. Но судя по тому, как за последние две-три недели идут боевые действия в Донбассе, видно, что наша армия решает задачи по уничтожению самой боеспособной части ВСУ.
Все эти разговоры Зеленского, Арестовича и Подоляка — это все впустую. Им даже среди жителей Украины уже мало кто верит, потому что они врут и противоречат самим себе. Они пытаются повысить градус русофобии, но у них не получается.
А вообще ваш вопрос связан с моими предыдущими рассуждениями, что граждане Украины находятся в неведении. Им нужно конкретно объяснять, что будет дальше. И прежде всего, это нужно объяснять гражданам на освобожденных территориях. Это очень важно.
— Сейчас звучит много критики, что мы позволяем лидерам иностранных государств приезжать в Киев, в то время как мы проводим спецоперацию. Есть ли у нас возможность сделать их пребывание на Украине невыносимым?
— Мы можем нанести такие удары по Киеву, что никто из иностранных руководителей не захочет туда приезжать. Но любой нормальный военный знает, что центр принятия решений находится не в Верховной Раде, не Банковой и не в штабе Минобороны, а в командных пунктах, где находятся натовские инструкторы и представители генштаба ВСУ. Решения принимаются в штабах общих и в штабах группировок на Донбассе, и по ним мы наносим эти удары. Мы бьем по штабам и по углубленным командным пунктам. Что касается «приезжать — не приезжать», то это вопрос не к военным, а к политикам и дипломатам.