Юрий Кнутов о ходе российской СВО, боевом духе ВСУ и обострении вокруг Калининграда

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.

— Если говорить о 50%, я даже бы не стал так ставить вопрос. Программа демилитаризации, которая была поставлена руководством России, была решена где-то примерно за три месяца. Если мы посмотрим количество боевой техники, которая находилась в армии Украины на 24 февраля этого года и то количество, которое осталось в украинских войсках примерно через два-три месяца, то мы увидим, что украинская армия перестала существовать с точки зрения технического оснащения.

Уничтожена авиация, система противовоздушной обороны. Уничтожена большая часть, почти 90-95% артиллерии, 80-85% РСЗО и т. д. То есть вопрос демилитаризации был решен. 

К сожалению, на помощь пришли союзники и США, Великобритании, других стран НАТО, и это поставки советского, старого еще оружия со складов стран Восточной Европы. Кроме того, закупки идут и в арабских странах, и странах Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии. Везде, где есть советская техника, она Великобританией приобретается и поставляется в Украину.

Сейчас уже резервы этой техники заканчиваются. Еврокомиссар Боррель прямо заявил, что запасы оружия иссякли. Таким образом было принято решение о перевооружении армии Украины на ту технику, которая находится на вооружении стран Западной Европы. То есть, фактически на технику блока НАТО.

Это говорит о том, что идет уже совсем другой этап войны, совсем другая военная операция, она уже ведется не против Вооруженных сил Украины, а против стран НАТО, но идет на территории Украины. По сути, это военные действия российской армии с блоком НАТО, который открыто пока еще войну России не объявлял, но, учитывая массированные поставки оружия и поставки советников и инструкторов, это можно квалифицировать как боевые действия против нашей страны.

Теперь, если мы говорим о количестве оружия, то действительно, после встречи «Рамштайн-1» эти поставки были достаточно чувствительны. Более того, пошло ультрасовременное оружие, в частности, французские гаубицы «Цезарь» — это цифровые гаубицы. Они получают информацию в том числе и от спутников, причем это все идет в режиме онлайн, задержка во времени минимальная, и огонь открывается по цели, которая засечена. Она поэтому будет поражена почти со стопроцентной вероятностью.

Если вести речь о гаубицах «Панцирь-2000», это немецкие гаубицы, они находятся пока на территории Германии. Украинские расчеты изучают их, как ими пользоваться. Как только освоят, то вместе с орудиями они прибудут на территорию Украины.

Наибольшие поставки были связаны с американскими гаубицами «М-777». Американцы не стали ставить на них электронику, но электроника оказалась на канадских гаубицах, что тоже позволяет вести стрельбу в режиме онлайн, что делает эти гаубицы высокоэффективными.

Мы прекрасно понимаем, с чем мы имеем дело, с каким оружием связываемся, поэтому была поставлена задача нашей разведке всеми средствами и силами вычислять местонахождение этой техники и бороться с ней. 

Почему это сложно? Позавчера была озвучена американская информация, что, если на переброску оружия сейчас с территории США уходит где-то сутки, а если мы берем территорию Польши — это где-то несколько часов. С территории Польши оружие поступает на территорию Украины за несколько часов. Отработанные скрытые, секретные каналы переброски, когда оружие перебрасывают в разобранном виде в гражданских фурах под видом гражданских грузов. Потом на секретных базах это собирается и затем отправляется в войска.

Эти каналы отработаны, мы должны отслеживать. Если канал перевозки отследить непросто, то базы хранения либо базы сборки — тут мы должны работать очень эффективно и, соответственно, наносить удары. Прошла недавно информация, она на сто процентов не подтвержденная, но я лично этой информации доверяю. Было выведено из строя 30 гаубиц «М-777», около 30 гаубиц вышли из строя из-за неправильной эксплуатации украинскими расчетами.

Интенсивность стрельбы повышена, стволы этих гаубиц не рассчитаны на такую стрельбу, в результате это привело к снижению качества по ведению огня, точности ведения огня, а потом и к неисправности. Около шестидесяти гаубиц уже требует ремонта, а еще десять гаубиц наша авиация вывела из строя. Мы работаем очень и очень предметно, именно по тем целям, которые наиболее опасны на сегодняшний день. Наиболее опасны, как мы уже здесь выяснили, это все-таки гаубицы калибра 155 мм и длиной ствола 52 калибра.

Это длинные стволы, они позволяют стрелять за тридцать километров обычными снарядами, а если мы используем «Акации», то это 20-25 км, не больше. Таким образом мы пытаемся убрать преимущество натовского оружия.

Если вести речь о поставках оружия в соответствии с договоренностями «Рамштайн-3», которые прошли недавно, то это вызывает улыбку, потому что это четыре системы залпового огня РСЗО, это где-то, по-моему, еще порядка 18 гаубиц «777», а остальное — это более вспомогательное оружие. Хотя там есть действительно серьезные цифры, связанные с противотанковыми ракетными комплексами ПЗРК.

Это серьезное оружие, не нужно к нему относиться как к чему-то легковесному, потому что ПЗРК в состоянии закрыть небо на высоту до пяти километров. То есть, если мы должны работать, надо применять самолеты, которые имеют комплекс защиты «Витебск», эти комплексы стоят не на всех, на некоторых наших штурмовиках СУ-25, на К-25.

И сейчас с МИ-28, есть некоторые моменты, которые пытаются совместить более качественно комплекс «Витебск» с этими вертолетами. Там, где комплекс стоит, там практически достигается стопроцентная защита летательных аппаратов, более того, до пяти пусков «Стингеров» бывает по нашим самолетам и вертолетам, но при этом наша авиация возвращается к месту базирования и через пару часов идет в рейс или выполняет боевую задачу. 

Поэтому здесь у нас кое-что отработано, кое-что не отработано. Имею в виду те же наши бомбардировщики фронтовые, либо Ту-95 стратегические, которые можно было бы использовать для более мощных бомбардировок. Но такие бомбардировки можно вести в высоты только с высоты 5 км и более. Точность огня, мы понимаем, она в этом случае бомбардировки будет достаточно низкая. А если учесть соприкосновение войск на линии фронта, оно плотное. То есть, возникает угроза поражения своих частей, поэтому мы можем работать только по тыловым объектам в данном случае. Ковровые бомбардировки — это не наш метод.

Американцы в свое время использовали ковровые бомбардировки в Ираке, они привели к тому, что погиб один миллион мирных граждан. Они превратили страну в пустыню, в лунный пейзаж, но один миллион мирных граждан был уничтожен. Идти по этому пути неправильно, я согласен с руководством нашей страны, Министерством обороны, Генштабом, когда мы работаем точечно, как скальпель уничтожаем те цели, которые наиболее опасны.

Очень интересная информация пришла. Был уничтожен командный пункт, где проходило совещание, там погибло порядка пятидесяти генералов и старших офицеров украинской армии. Я думаю, что там обсуждался план контрнаступления. Нанесение удара по этому штабу, во-первых, срывает планы, во-вторых, это чувствительный удар, потому что люди, имеющие боевой опыт в каких-то должностях, они физически перестали существовать. Либо выбыли на время, если они получили ранения, на тот период, пока их будут лечить в госпитале.

Это тоже такая операция точечная, но она привела к тому, что контрнаступление в данном случае на сто процентов в положенные сроки не начнется, а если даже и решатся его начать, эффективность его будет в разы ниже.

Кроме того, за выходные были поражены нефтебазы Днепропетровской области, и нефтеперерабатывающий завод в Харьковской области. Мы бьем по предприятиям, которые снабжают вооруженные силы Украины топливом. Это те же гаубицы и «Цезари», и «777», их надо буксировать американскими грузовиками, которые поставляют в комплекте с этими гаубицами. «Цезари» сами перемещаются. Чем меньше топлива, тем меньше шансов, что эти гаубицы будут маневрировать эффективно на поле боя, тем больше шансов, что мы их сможем уничтожить в силу того, что они будут экономить топливо.

Кроме того, ведутся боевые действия в целом ряде важных направлений. В первую очередь — Северодонецк, там сценарий очень похож на «Азовсталь», так же местные нацисты и плюс спецназовцы, которые там укрываются — это мы говорим о ВСУ, но, в основном, там спецназ украинский. Они ничего лучшего не придумали, как прятаться за спины мирных людей. Эта элита армейская, которой так хвастается киевский режим, почему-то может воевать только тогда, когда перед ними стоят женщины, дети и старики. Воевать на равных она почему-то боится.

Есть вероятность того, что процесс затянется. Затянется не с точки зрения боевых действий, а с точки зрения, что мы будем предлагать «шварценеггерам» сдаться, потому что нам нужно сохранить жизни мирных людей, которых используют в качестве заложников. 

Также идут достаточно активные бои в районе Золотого, там возникает мини-котел. Тактика этих мини-котлов — она сейчас основная. Если мы посмотрим линию фронта — это где-то 1300 км, это 200 тысяч солдат с нашей стороны, российские и союзные силы. Если в Великую Отечественную войну на таком фронте воевало миллиона полтора солдат, а то и два. Естественно, наши возможности и шансы здесь ограничены очень серьезно, и поэтому боевые действия ведутся совсем не так, как многим бы хотелось.

Упор делается, и об этом говорил президент России Владимир Владимирович Путин, на сохранение жизни наших солдат и сохранение жизни мирного населения. Там очень ключевая фраза прозвучала, я ее интерпретирую по-своему: «Нам не нужны вторые сталинграды». Мы помним, Сталинград был полностью выжженный город. Нам нужно стремиться к тому, что города должны в основной массе оставаться, либо какая-то часть здания повреждена, их можно восстановить, либо они остаются целыми и туда могут вернуться жители и продолжить свой мирный труд и уже мирную жизнь. Это важные моменты.

В районе Харькова идут ощутимые подвижки. Они тоже не такие стремительные, как мы привыкли смотреть в документальных фильмах, художественных фильмах о Великой Отечественной войне, особенно, если речь идет о 1943-1945 годах. Но они принципиальные эти подвижки. Происходит прогрызание обороны противника с таким расчетом, чтобы потом можно было создать эти небольшие котлы и уничтожать.

Меня удивляет позиция некоторых экспертов, которые говорят — там не удалось окружить, тут не удалось взять в кольцо большую группировку… Но давайте посмотрим, Славянско-Краматорская группировка, она может составлять от 20 до 30 тысяч человек, если взять не только Славянск-Краматорск, но еще прилегающие районы. Где-то 20-30 тысяч.

Чтобы 20-30 тысяч окружить, нужно 50 тысяч, а для того, чтобы разгромить, нужно 70 тысяч, а у нас вся группировка порядка 200 тысяч. Мы можем только от этой группировки отгрызать куски, уничтожать их, отгрызать снова, и снова уничтожать. Таким путем — фактически разрушением каких-то отдельных участков обороны и уничтожением противника, — у нас есть возможность продвигаться, в силу того, что силы наши, прямо сказать, ограничены.

Соотношение войск, которое на сегодняшний день существует: 700 тысяч у противника, и он хочет довести до миллиона, и двести тысяч у нас. Вообще при наступательных операциях должно быть наоборот — 700 тысяч у нас, и 200 — у противника. А если там 700 тысяч, нам надо два с лишним миллиона (солдат. — Ред.) хотя бы иметь для того, чтобы воевать так, как воевали в годы ВОВ.

Но мы такую роскошь себе позволить не можем, тем более, что это не война, а именно специальная военная операция, задача которой в первую очередь — демилитаризация и денацификация Украины. Не оккупация, не захват территорий, а именно демилитаризация и денацификация, и это крайне важно.

Если мы идем дальше по карте — Авдеевка, Марьинка, это очень сложный участок, потому что со стороны Авдеевки идут самые основные обстрелы, которые сейчас больше напоминают террористические акты. Я по-другому все это назвать не могу. Это настоящая террористическая операция в отношении мирного населения.

Цель этой операции понятна, она на поверхности — вынудить мирное население паниковать, довести мирное население до истерики. Оно требует от руководства республик каких-то решительных действий. Войска снимаются с тех направлений, где есть успех — Северодонецк, Лисичанск, продвижение к Славянску. И там сразу останавливается успешное наступление. Войска перебрасываются в район Авдеевки, где мощнейшие укрепрайоны, которые не пробить, и там они погибают при лобовом штурме этих укреплений. Вот на что рассчитана эта операция, которую сейчас реализует киевский режим путем террора и путем открытого издевательства над мирными людьми.

Печально, что Запад этого ничего не замечает, но мы уже привыкли к тому, что у Запада двойные стандарты, и ему наплевать в течение восьми лет было на то, как живут люди на Донбассе. 

Теперь, если мы перемещаемся южнее, то там ситуация более-мене стабильна — это Николаев, Одесса. По-разному складывается ситуация. Украина готовится к контрнаступлению. Там атаки отбиваются, и тут даже была недавно проведена достаточно успешная спецоперация. Наши, когда прошла переправа трех батальонов украинских, потом накрыли их артиллерией, и разнесли в щепки. Это достаточно правильная тактика, малой кровью, малыми силами, одерживая небольшие победы, но победы значимые, серьезные, которые надолго отбивают у противника охоту как-то сопротивляться.

Рассматривается еще важный момент — начало психологического перелома. Он не такой большой, но, если мы возьмем завод «Азот», то там айдаровцы, запрещенная в нашей стране организация, они начали сдаваться. Если эти люди сдаются, это говорит о том, что там ситуация неблагополучная. Полагаю, что этот психологический перелом будет мощнейшим.

Перелом пойдет более-менее активнее — это вопросы Северодонецка и Лисичанска. Хотя с Лисичанском тоже будут сложности, потому что там господствующие высоты, откуда можно вести огонь, плюс группировка от трех до пяти тысяч человек, кто-то говорит даже о шести тысячах. Это полноценная бригада, и ее так просто не выкурить из городских условий. Бои будут затяжные, потребуют определенного времени и тактики.

Я уверен, что мы с этим и задачами справимся, там надлом будет ощутимей на порядок.

— Да, нацбатальоны уже ломаются. ВСУ — мы уже с вами видели, ведь были проблемы, когда нацбаты расстреляли тридцать с лишним человек украинских военных, которые хотели сдаться — была официальная информация Минобороны (РФ. — Ред.). Я уверен, что процентов до сорока украинских солдат сейчас с удовольствием бы подняли белые флаги и перешли… Ну, не перешли, а просто сложили бы оружие и прекратили сопротивление.

Причем этот процесс будет нарастать, потому что слишком много людей сейчас призывают, они не имеют ни военной подготовки, ни профессиональных знаний. Более того, даже если они идеологически мотивированы — как правило, этих всяких нацистских лозунгов хватает на три-пять дней. Потом наступает отрезвление, мозги очищаются, и человек начинает понимать, что жизнь гораздо важнее.

И, самое главное, это уже исследование наших психологов, когда эти люди оказываются непосредственно на линии фронта — им уже все равно, кто в Киеве будет: пророссийское правительство либо правительство Зеленского. Им хочется одного — мирной, спокойной жизни. Война для них становится чем-то чуждым.

Именно по этой причине происходит этот перелом, я уверен, он будет нарастать все больше и больше. И это понимают на Западе. Именно с этим была связана поездка четырех президентов, попытка уговорить Зеленского сложить оружие, попытка принудить его к мирным переговорам.

Англосаксов, конечно, это не устраивает, но я думаю, что наш подход, который мы сейчас используем, а подход этот заключается в подавляющем преимуществе в артиллерии… То есть, тяжелая артиллерия, как украинские источники говорят, один к десяти соотношение, в нашу пользу. Этот дождь из снарядов в конце концов деморализует и приведет к тому, чтобы украинская армия на линии фронта вынуждена будет прекратить сопротивление. 

Как показывают события в Ираке — примерно такая же там история была. Укрепления держали достаточно подготовленные, идеологические мотивированные войска. На одном из участков даже национальная гвардия Ирака. Их бомбили где-то месяц. День и ночь им не давали спать, им не давали нормально есть. Это все привело к тому, что через месяц они уже перестали понимать, какое время суток, как их зовут и т.д. Потом практически их взяли, что называется, голыми руками. Если мы в данном случае на каких-то ключевых участках фронта, где нам нужен прорыв, будем использовать подобную тактику, я думаю, она сработает и даст позитивные результаты.

Действия штурмовых групп, штурмовых отрядов, которые мы можем наблюдать в Северодонецке, уже на предприятии «Азот» непосредственно, и в других местах, это говорит о том, что вспомнили опыт Великой Отечественной войны, но уже с использованием современного оружия, современной техники, и этот опыт и сейчас востребован и дает позитивные результаты.

— К сожалению, Запад уже начинает действовать достаточно дерзко. Мы с вами прекрасно понимаем, что Литва самостоятельно никогда на такой шаг не решилась бы. Это, значит, было добро дано Вашингтоном, да и другими странами НАТО. Цель — попытаться спровоцировать Россию на обострение обстановки, а может быть, даже на начало военного конфликта с той же самой Польшей. То есть, второй фронт, даже третий.

Посмотрите, у нас ведь в Сирии, мы не забываем про спецоперацию там, американцы так же, с помощью Турции, пытаются активизировать боевые действия.

Теперь второй момент — это соответственно, события на Украине, это достаточно серьезная операция войсковая с нашей стороны. Если здесь попытаться еще подтянуть Калининград, а там еще и Курилы, а там и южное подбрюшье наше слабое, то есть, чтобы заполыхало везде… Конечно, Запад крайне заинтересован в этом и попытается доводить ситуацию до конфликта.

Нам в конфликт втягиваться нельзя, нам нужно использовать сейчас все наши ресурсы, паромные ресурсы, все остальные, плюс экономические какие-то меры воздействия. Если у нас есть рычаги, обращаться к Белоруссии, использовать свои возможности, чтобы полностью Литва оказалась в такой же блокаде, которую устраивают российскому Калининграду с точки зрения экономики. Чтобы потом Литва попросила у Запада разрешить какие-то действия в отношении возможности перевозки грузов российских. 

Здесь должна быть в первую очередь экономическая борьба, а ни в коем случае не военная. Хотя расчет поляками и расчет натовцами делается на то, чтобы зажечь, чтобы там разгорелся настоящий конфликт. Может быть, не столь масштабный, как на Украине, но чтобы военные провокации какие-то, перестрелки, боевые действия начались.

Это сделано, чтобы спровоцировать Россию на захват Сувалкского коридора. Этот знаменитый короткий коридор, который отделяет Белоруссию от Калининграда, про который нам постоянно рассказывают — о том, что, если Россия начнет войну, то она начнет с захвата этого коридора, что Россия готовится напасть на Прибалтику и т. д.

Россия ни на кого не готовится нападать, но Запад делает все, чтобы спровоцировать Россию на подобного рода действия. Это умышленная операция, подлая, я по-другому ее назвать не могу. Могу ее даже приравнять к провокации, которая в свое время была сделана гитлеровским режимом в Гляйвице, с чего началась Вторая мировая война. Похожая провокация по смыслу, по целям, но мне кажется, мы будем мудрее и сильнее.