Об этом он рассказал в интервью изданию изданию Украина.ру.
— Владимир, три месяца, как Херсон перешел под контроль Российской Федерации. Как вы оцениваете это событие и что будет дальше?
— Тут, конечно, не мне оценивать, а выходцам из Херсона. Мы-то дончане, нам больше любопытно, что в Донбассе происходит. А жители Херсона, я вижу по кадрам видео, по реакции, они действительно живут вполне мирной жизнью — вполне довольны своей жизнью. Понятное дело, что есть люди, которые будут недовольны, есть те, кто уехал из Херсонской губернии. Но мы видим, как действительно выгодно отличается ситуация в тех регионах, где не было жестоких боев, где не было разрушений, где, я надеюсь, никогда их не будет.
При этом да, действительно показателен тот факт, что Украина теперь старается бомбить, наносить удары по тем городам и регионам, которые она еще недавно считала своими, и вроде, судя по заявлениям Зеленского, считает своими до сих пор. Это показывает действительное отношение к своему народу, к тому народу, который Киев официально объявляет своим.
Вернусь к Донбассу — очень показательно, помните, есть такой коверный клоун Дениска Казанский, в свое время сбежавший из Донбасса, и вечно кричавший: «смотрите, все сторонники Москвы сбежали из Донбасса». Очень интересная позиция. Киев его тогда назначил, года два назад, представителем Донбасса в Минской переговорной группе. Недавно он вывешивает кадры из Северодонецка. Там тогда шли еще очень упорные бои. Они сейчас идут, но все-таки за пределами жилой зоны, а тогда еще велись в жилой зоне. И люди высыпали на подъезды и отмечали освобождение. Радовались, достали свои запасы и праздновали.
Этот Дениска Казанский пишет у себя: «Смотрите, кто радуется приходу русского мира, — быдло и алкаши». Это он о жителях Северодонецка, за которых Украина сражалась и так переживала. Вот вам и представитель Донбасса, который считает жителей Донбасса «быдлом» и «алкашами». Примерно такое же отношения у Киева сейчас к жителям Херсонской и Запорожской областей, и других территорий, которые, надеюсь, будут находиться под контролем Российской Федерации.
— Еще одна дата, грустная. Восемь лет украинская авиация нанесла удар по зданию областной государственной администрации в Луганске. Тогда погибло восемь человек, мирные жители. Украинская пропаганда цинично это все объясняла тем, что взорвался кондиционер. Спустя почти восемь лет началась спецоперация России на Украине, в том числе с целью освободить Донбасс. Сто дней с момента начала спецоперации. Как оцениваете то, что имеем на данном этапе, где, возможно, недоработали, что-то упустили, и каковы ближайшие перспективы?
— Да, действительно, даты 2 мая и 2 июня — сожжение людей в Одессе и первый авиаудар по центру крупного города. На самом деле это был не первый удар по городам. Еще в двадцатых числах мая 2014 года Украина начала активно применять боевую авиацию, штурмовики против Донецка, против района Донецкого аэропорта. Страдали жилые застройки, некоторые из них до сих пор находятся с тех пор в руинах. 2 июня — это стало поворотной точкой для очень многих. У меня многие знакомые, кто жил в Донбассе, поняли тогда, что возврата к нормальной Украине вообще не будет никогда. Многие стали записываться в ополчение, особенно в Луганске, после той даты, поняв, что все равно нас будут уничтожать, что бы там ни случилось.
Что действительно очень важно помнить — это неуклюжие попытки Украины оправдаться, заявить, что это кондиционер, что сами себя обстреляли. С тех пор, заметьте, восемь лет прошло, а ничего в этом смысле не изменилось. Показываешь кадры недавно разрушенных трех школ в центре Донецка — «сами себя обстреливают». Хоть до кондиционеров еще не додумались. Это не меняется совершенно. Если тогда, восемь лет назад, хотя бы ОБСЕ подтвердила, что это был авиаудар украинской авиации — там кадры были, что украинский штурмовик идет. Западная пресса более-менее вынуждена была признать, что это Украина сама нанесла удар по центру Луганска. Сейчас западная пресса повторяет тот же нарратив, что и украинская пресса.
Эти жуткие обстрелы центра Донецка, о которых я говорил — вообще никто (в западных и в украинских СМИ. — Ред.) не упомянул. Пятилетняя девочка погибла в Макеевке в результате применения дошедших до линии фронта дальнобойных американских орудий… Полное игнорирование и молчание. 1 июня вспоминали, в честь Дня защиты детей, погибших и раненых детей, лили крокодильи слезы. Но про эти жертвы — нет, нельзя ни в коем случае упоминать, что новое западное вооружение используется для убийства мирных жителей, включая детей.
— Они могли это представить как жертвы «агрессора», России, что уже бывало.
— Да, это часто бывало, но сейчас я не видел, чтобы до такого дошло, хотя не удивился бы уже ничему. Что касается вашего второго вопроса — по поводу ста дней. Символическая дата. Не мне оценивать успех военной операции. Это должны быть офицеры, военные эксперты. Всем нам хотелось бы, чтобы спецоперация была завершена победой, чтобы все двигалось быстрее. Мне, как дончанину, конечно, хотелось бы чтобы, наконец-то, впервые за восемь лет линия фронта была отодвинута на более-менее безопасное для Донецка расстояние. Мы видим, что сейчас утюжат Донецк, Горловку, Ясиноватую так, как не утюжили с 2014 года. Конечно, я переживаю за своих родных, близких, за свою маму, которая живет там.
Конечно, мне хотелось бы, чтобы это было быстрее. Хотя, мы видим, что поставки дальнобойных американских западных орудий вынуждают двигаться дальше, далеко за пределы Донецкой народной республики, поскольку сейчас с этими вооружениями эти украинские вояки могут достреливать до Донецка, даже выйдя за пределы ДНР. Так что придется спецоперацию продвигать дальше.
Луганск давно уже отодвинул линию фронта и жил более-менее спокойно. Тем не менее, благодаря новому вооружению, который поставил Запад, начали достреливать и до Луганская сейчас. Покоя не будет какое-то определенно длительное время.
— Политические итоги этих ста дней, какие они для России, для Украины и для Запада?
— Мир изменился очень сильно, причем меняется практически каждый день. Мы видим, что Запад действительно поставил на кон очень многое, если не все. Мы видим, что Запад не успокоится до тех пор, пока не сможет объявить победу над Россией. И мы понимаем, что и России уже отступать некуда. В этом смысле мы прошли все возможные точки невозврата, и теперь остается только победа. Другого варианта нам не оставляют.
Я понимаю, что известная фраза классическая — «историю пишут победители», но сейчас мир чуть-чуть изменился. Сейчас историю пишут средства массовой информации вне зависимости от того, кто выиграл и кто проиграл на линии фронта.
Когда мне говорят: «Когда Украина признает свое поражение?», я всем напоминаю, что семь лет, с января 2015 года до 2022 года, Украина отмечала радостно всегда зимой победу под Дебальцево. То есть это одно из самых жесточайших поражений украинской армии, до спецоперации, но тем не менее они это умудрялись представлять своей публике как победу. Я не раз говорил, что, если украинского рядового обывателя после этих празднований, отмечаний годовщины очередной, спросить, под чьим контролем Дебальцево, наверное, процентов восемьдесят сказали бы: «под Украиной, мы там победили».
А то, что вся западная пресса тогда пестрела и заголовками, и фотографиями, и массой репортажей западных журналистов, показывающих, как драпали украинские вояки из-под Дебальцево, бросив все — амуницию, технику и прочее — это Украина, конечно, все относила на счет российской пропаганды. Кстати, очень похожие кадры на днях были из-под Красного Лимана, где мы видели, что сами украинцы выкладывали (в соцсетях. — Ред.), как вояки украинские бежали по лесам, через леса, хватались за машины проезжающие, чтобы оттуда драпануть как можно быстрее.
В этом смысле показательны несколько блестящих операций российской армии и армий ЛДНР. Одна из самых успешных и дерзких операций была на днях под Светлодарском. Мы, к сожалению, порой походя упоминаем некоторые операции, которые проходят молниеносно, на наших глазах все разворачивается, и не вызывали такой прессы, как события в Мариуполе или сейчас в Северодонецке-Лисичанске.
Про Светлодарскую операцию сказано и написано мало, но я думаю, ее еще будут изучать военные стратеги будущих поколений. Обратите внимание — один из самых укрепленных районов фронта Украинско-Донецкого был. Там фортификационные сооружения возводились восемь лет. После Дебальцево туда откатились украинские вояки и там укреплялись, вкапывались в землю, при участии западных специалистов по фортификационным сооружениям.
Практически без единого выстрела эта территория была занята нашими войсками. Это действительно еще изучать и изучать, как вдруг дерзко, неожиданно для украинских вояк — наши вышли им в тыл и вынудили их, по сути, без боя бросить там все что только можно и драпануть точно так же, как они в свое время бежали из Дебальцево. Очень важный и показательный момент.
— В Харькове студентку Национального юридического университета отчислили за «сотрудничество с оккупационной администрацией страны-агрессора». Имеется ввиду Россия. Соответствующий приказ опубликовал советник главы МВД Антон Геращенко. Раньше из вузов отчисляли за неуспеваемость, а теперь нашли другую причину. Еще один пример, еще один факт в копилку репрессий, которые сейчас развернул украинский режим. Как, когда и каким образом можно это остановить и можно ли?
— Это еще самое мягкое из того, что творится на Украине. В харьковских вузах и до спецоперации исключали за критику украинской власти, или даже за критику украинизации. Так что сейчас это повсеместное явление. Недавно арестовали человека, которого обвиняют в том, что он лайки ставил в соцсетях и где-то там якобы писал, что Россия освободительную войну проводит. Так что сейчас, к большому сожалению, во всей Украине раскручен маховик самых жестких и кошмарных репрессий. Запад закрывает на это глаза, но мы-то с вами знаем, как исчезли очень многие украинские оппозиционные деятели.
— К слову говоря, Украина.ру запустила специальный проект «Нет политическим репрессиям на Украине». Там мы собираем данные о всех пострадавших. Некоторых уже, к сожалению, нет в живых, некоторые живы, но они не на свободе, мы не знаем об их судьбе. Заходите на Украина.ру, смотрите на сайте соответствующий раздел и будете понимать, что происходит.
— В том-то и беда, что мы действительно не знаем о судьбе очень многих наших коллег, знакомых — политологов, журналистов, политиков. Недавно день рождения отмечала известный политик, бывший. Я боюсь произносить фамилии, потому что, а вдруг она, он, они — где-то прячутся, надеются, чтобы о них не вспоминали, чтобы их забыли, чтобы их не искали, чтобы на них не настучали кто-то из соседей и т. д. И тут мы скажем: а вот, смотрите, такая-то или такой-то пропали и уже несколько месяцев о них ни слуху, ни духу — привлекая внимание спецслужб и стукачей, которых на Украине огромное множество.
Если вспоминать, какие люди исчезли вообще из соцсетей, из информационного поля, отовсюду — это тысячи людей. Причем только о немногих мы знаем, по крупицам собираем сведения, что такой-то арестован, такого-то пытали, такому-то прострелили ногу и не допускали к нему врачей очень долго. Я сейчас говорю об известном в свое время украинском политике, бывшем депутате, который бывал не раз в студиях и давал интервью в России, в том числе, различным СМИ.
Это на Украине сейчас развернуто со страшной силой. Мы знаем только о некоторых, о тех, кого украинские боевики казнили фактически публично, как мэра Кременной Струка, тоже бывшего народного депутата. И что вы думаете? Где-то в западных СМИ забили тревогу, обратили внимание? Это же была публичная казнь устрашения. Показали всем потенциальным сочувствующим России. Струк нигде не высказывался в поддержку России и российской спецоперации. Все, к чему он призывал накануне, — это к заключению соглашения, к договору о мире между Россией и Украиной, о том, чтобы мы не разжигали конфликт. И вот его публично казнили. Таких случаев огромное множество, но Запад, конечно же, делает вид, что этого не замечает.
— Что Россия делает в связи с этим? Как защитить своих сторонников на Украине, тех, кто еще остался жив?
— Очень сложный вопрос. России надо в первую очередь защищать российских граждан, российских военных. Когда мы говорим об обмене «азовцев», мы слышали такие идеи, на какого-то, или (об обмене. — Ред.) каких-то украинских политиков, то возникает вполне закономерный вопрос. Мы меняем украинских граждан на украинских граждан. В первую очередь, украинских военных надо менять на российских военных.
Но при этом нельзя забывать и о тех людях, которые сейчас под гнетом репрессий, якобы за сотрудничество с Россией. Надо бороться за их освобождение, за их возможный переезд в Россию, поднимать вопросы об их преследовании, об убийствах, арестах, пытках — поднимать на всех международных площадках.
Тут палка о двух концах. Как только мы начнем менять украинских пленных на тех или иных известных украинских политиков, мы тем самым поощряем Украину на захват новых и новых политических оппонентов в качестве заложников. Мы обменяли этого политика — значит, можем захватить еще с десяток. Обменяли этот десяток политиков, украинских, которые к России не имели и не имеют никакого отношения. Смотрите, опять мы высвободили десять боевиков «Азова»… Давайте захватим еще сотню, тысячу и т. д. Это где-то когда-то надо останавливать. Поэтому честно скажу — очень сложный вопрос, касающийся и переговоров, и определенных закулисных договоренностей. Подчеркну, очень сложное решение этих вопросов. Мы должны стараться бороться за то, чтобы людей не пытали, не убивали, не казнили на Украине, но не должны забывать, что, в первую очередь, на кону интересы России и российских граждан.
— Вопрос о ситуации в США. Там опять массовый расстрел. На прошлой неделе в штате Техас, где вам довелось пожить в определенный период, подросток расстрелял учеников начальной школы. Более двадцати человек тогда погибло. Теперь жуткие новости пришли из штата Оклахома. В местной больнице массовый расстрел — есть погибшие и раненые, орудовал вооруженный преступник. Что происходит в Америке? Нам так долго пытались вдалбливать миф, что это процветающая страна, мощная, успешная, а на самом деле там страшные вещи творятся, но при этом агрессором они пытаются выставить Россию.
— Давайте говорить о том, что проблема массовых расстрелов, в том числе, в школах — это не только американская проблема. Вспомните Пермь, когда там в колледж пришел какой-то псих расстреливать… Но при этом сравните эти ситуации и почувствуйте разницу. Пермские гаишники, вооруженные пистолетом Макарова, ворвались вдвоем, чтобы обезвредить того психа. И сравните, как это было в Техасе, когда полицейские прибыли через четыре минуты после сообщения о первых выстрелах и полчаса ждали, пока там звучали выстрелы, пока детишек начальных классов убивал маньяк. Ждали подкрепления, ждали, пока приедет спецназ. Из-за чего масса вопросов у американской публики, в том числе, к президенту Байдену. Вот вам разница, как действуют наши гаишники, даже не какой-то спецназ, и как действует их полиция.
Меня шокировало двуличие, когда Байден приехал в техасскую школу, скорбел — как можно в школе, дети, начальные классы… На следующий день его артиллерийскими орудиями, Байдена, которые он передал Украине, расстреливают три школы в Донецке. Это не случайное совпадение — били прицельно по этим школам, видимо, отрабатывали наведение американских дальнобойных орудий. И ничего. Подчеркиваю — ни одного западного СМИ не слышал, не видел об этом репортажей. Нигде не видел слез по поводу того, а как же можно — по школам?
Причем, что самое любопытное — подход демократическо-либеральной прессы к освещению тех или иных выстрелов. Когда перед этим в Баффало маньяк-нацист пришел и пострелял детей, приехал Байден, говорит: «Идея белого превосходства — это яд, это ужас». То есть виновата республиканская элита и Дональд Трамп. Когда расстрелял латинос в Техасе детишек, почему-то никто не стал кричать: «латиносы виноваты», потому что это электорат Байдена. Он приехал и говорит: «Надо под контроль брать торговцев оружия. Виноваты республиканцы».
На что я обратил внимание тогда и обращаю сейчас — когда нацист в Баффало не скрывал свою неонацистскую символику, так это пресса и писала: «нацистская символика, черное солнце». И кто-то посмел в американских соцсетях, в Твиттере, показать: «Смотрите, это же на гербе того самого полка "Азов", который вы превозносите. Это же те самые "защитники Мариуполя". У них на гербе этот же неонацистский символ».
Так что вы думаете, целые исследования появились. Британский институт стратегического диалога спонсируется правительством Великобритании, посвятил большой анализ того, какие аккаунты англоязычные в Твиттере посмели проводить такую параллель между нацистом, расстрелявшим детей в Баффало и нацистами в «Азове». Мол, «смотрите, это российская пропаганда, это российские пропагандисты». Люди сравнили всего лишь два символа показали. Если это нацист, то почему же это не нацисты? Тем не менее сейчас так преследуются инакомыслящие даже на Западе, а мы говорим про Украину.
— «Свобода слова» в действии. Как России победить в информационной войне?
— Вспоминается знаменитый анекдот классический, когда сидят два бойца спецназа на Монмартре, пьют кофе в освобожденном, денацифицированном Париже и говорят: «За одно я волнуюсь, Василий, все-таки, информационную войну мы проиграли». В связи с этим хочу объяснить, что на самом деле нас в любом случае объявят проигравшими. В любом случае западная пропаганда будет работать против нас.
В Германии мы выиграли информационную войну в 1945 году или нет? Если посмотреть прессу, которая еще выходила в начале мая 1945 года: «Гитлер выигрывает, Гитлер побеждает», а мы «проиграли Геббельсу информационную войну». Геббельс уже погиб, а мы все проигрывали информационную войну.
Тут надо понимать: важно, чтобы было единство здесь, в России, в первую очередь, я уж про Донбасс молчу. Там, понятное дело, все за восемь лет едины стали. Тут важно очень, чтобы не было всевозможной «пятой колонны», которая распространяла бы различные фейки, порочащие спецоперацию и российскую армию. На Западе, конечно, надо доносить наше мнение, нашу информацию, показывать, какие фейки распространяет западная пресса. Это надо делать повседневно, на разных площадках, чтобы показать, что верить той прессе смысла нет никакого. Обязательно надо, но при этом надо понимать, что поведение этой прессы, поведение тамошних корреспондентов, аналитиков, политологов не изменится, пока существует Россия, пока она сильна, едина и пока она побеждает.
Так что тут надо готовиться к тому, что мы будем свидетелями самых невероятных фейков. Пример самый свеженький. Сегодня открываю газету Daily Star — желтая британская газета. На первой полосе у них вынос: «Путин собирается захватывать Стоунхендж в Британии». Причем берется шутка, конечно же, даже вопрос там был, а не утверждение, из передачи Владимира Соловьева, где он спрашивает: «Где же мы должны остановиться, на Стоунхендже»? И все! Представляете, как следят за каждым словом в наших эфирах! Британская пресса пугает — смотрите, какой ужас, они до Стоунхенджа дойти собираются! Я сразу спрашиваю, а вы возмущаетесь чем, тем, что мы на Стоунхендже остановиться собрались и не идем дальше?
— Владимир, а где должна остановиться Россия?
— Это зависит от многих факторов и обстоятельств. Я хочу в связи с этим напомнить, что сказал Владимир Путин и повторили наши переговорщики еще в Белоруссии, когда только начались белорусские переговоры. Это первые полторы-две недели спецоперации. Путин сказал, что мы сразу же предложили: выведете войска из ЛДНР, признаете их и на этом все. Но при этом было сказано: мы целый ряд предложений выдвинули и предупреждаем, если Украина не согласится, дальше предложения будут ужесточаться, дальше условия будут совсем другими. Если Россия уже освободила Херсонскую и Запорожскую область — это уже навсегда потерянные для Украины регионы.
Если Украина сейчас не остановится и не начнет новые переговоры, не зафиксируем какую-то определенную линию, то ничего не останется, как идти дальше — до Приднестровья, до Днепра. Сейчас, конечно же, многое зависит от позиций тех спонсоров Украины, которые, по сути дела, руководят нынешним киевским режимом. Если не остановятся, то придется идти дальше. Надеюсь, до Стоунхенджа все-таки не дойдем.