Василий Колташов: Все дороги ведут к обесцениванию доллара

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру

— Не грозит России «голландская болезнь»! Я думаю, что это спекулятивная атака, которая сейчас ведется на российскую экономическую политику, на государство, на общество для того, чтобы внушить ему, что укрепление рубля — это плохо, а двести рублей за доллар — это самое то. При этом будет у нас много экспорта при таком курсе, будет много инфляционных рублей в бюджете, и вообще идеальная ситуация, хорошо, что Джо Байден об этом подумал. На самом деле, конечно же, все не так, и мы все прекрасно это понимаем. Мы прекрасно понимаем, что, если рубль будет иметь более высокую покупательную способность — это будет очень хорошо. 

Про «голландскую болезнь» — в 1960-1970-е года Голландия получала немалый доход от добычи углеводородов. В результате наблюдалось укрепление национальной валюты и большой поток импорта, а национальное производство в результате буксовало. Это так считается. Это было занесено в экономическую науку под названием «голландская болезнь».

На самом деле, когда голландский феномен анализировали, то смешивали сразу несколько эпох, потому что Голландия переживала так называемую болезнь в трех эпохах. 

То есть, было при анализе той ситуации такое смешение эпох, ну и «голландская болезнь» как вывод, что не надо вам сильную национальную валюту, потому что в этом случае вы будет мало производить, много покупать, и у вас будет высокая безработица в результате. При том, что курс национальной валюты будет блокировать все позитивные процессы в экономике. Вот, что нам пытаются сказать сегодня, адресуясь к голандскому опыту.

На самом деле люди, которые нам рассказывают про «голландскую болезнь», которая России якобы угрожает, забывают сказать несколько вещей.

Первое — Голландия маленькая, Россия огромная. Голландия не обладала всей суммой необходимых ресурсов для развития промышленности. Как бы не был хорош, как бы не был высок курс национальной валюты, это в качестве некого источника дороговизны рабочей силы, всегда можно компенсировать протекционистской политикой.

Чего эти люди, которые предостерегают нас от"голландской болезни"  хотят? Они хотят, чтобы Россия сохраняла прежнюю денежно-кредитную, торговую и торгово-инвестиционную политику. Эта политика сломалась 24 февраля 2022 года. Сломалась политика искусственного занижения курса рубля, потому что рубль должен был бы укрепляться еще с лета 2020 года, когда мировые цены на нефть, пройдя жуткий весенний мартовский обвал цен на нефть, начали расти. Они начали выходить вверх, и уже можно было бы ожидать укрепление рубля, и оно бы шло более активно, чем оно происходило, если бы не политика Министерства финансов по выкупу лишней, как им казалось, валютной массы. Бюджетное правило это называется.

Два года эта политика сдерживала рубль. Как выяснилось,в конечном итоге Запад просто украл эти деньги, эти резервы, то, что наши либералы-доброхоты собирали, резервировали, то, что было в распоряжении Министерства финансов, в распоряжении Банка России и помешали в западные бумаги. Считалось, что это бумаги высоколиквидные, из которых легко и быстро можно выпрыгнуть.

Никто выпрыгнуть не успел, потому что эти бумаги были заморожены, а де-факто, здесь я уже цитирую министра иностранных дел России Сергея Лаврова — «у нас украли наши деньги». Вот, что произошло. Так что так больше нельзя. А действовали так в соответствии с рекомендациями Международного валютного фонда, в соответствии с некими привычками, консенсусом, который существовал между руководителями Центральных банков и Министерства финансов в рамках Большой восьмерки, Большой двадцатки.

Теперь это все в прошлом.

Новые обстоятельства таковы, что Россия должна продавать свои ресурсы по возможности за рубли, таким образом сделав следующее — укрепляя рубль за счет этого. Да, понятно, что сейчас смягчаются требования к экспортерам, то есть, они уже не 80% выручки валютной должны продавать, а 50%, и не в три дня, по-моему, в 60 дней. В общем, правила постоянно смягчаются, правительство их смягчает.

На это есть определенные причины. Это помогает не допустить переукрепления рубля, и в то же время не допустить его в результате принуждения компаний продавать всю валютную выручку — дать им возможность ее иметь, если им нужна эта безналичная валюта для чего-либо, тем более что идут операции и по линии параллельного импорта.

В Россию ввозятся детали, которые Евросоюз запретил продавать другие страны нам, ввоз осуществляется через Турцию, что-то идет через Китай. В общем, валюта не является лишней для компаний, которые работают на этих операциях. Надо сказать, что Запад не прекратил еще своего санкционного давления, поэтому действительно имеет смысл немножко притормаживать укрепление рубля, но это не значит, что можно допускать отказ от укрепления рубля. 

Укрепление рубля — это очень хорошо. Более того, проблема «голландской болезни» — это проблема страны, где не могут или не хотят производить что-либо. Мы находимся в ситуации, когда у нас очень враждебное окружение, коллективный Запад — он очень враждебен. Он, по сути, побуждает Россию проводить дальше политику импортозамещения, но уже сдвигаясь от пищевой сферы, где очевидны успехи, в другие сферыНет так. Запутался. Вот ЗАГ:.

Я думаю, что уже никаких сомнений нет даже у либеральных критиков этой политики, потому что Россию обвиняют в мировом голоде, потому что у России, оказывается, будет урожай, а Запад почему-то имеет нехватку продовольствия, нехватку пшеницы и рост цен. Очевидно, что у России большие успехи в сфере производства продовольствия. Это был первый этап этой политики импортозамещения. Мы вступаем во вторую фазу, вступаем не вполне добровольно.

Но, по крайней мере, форсирование этого процесса не вполне добровольно под влиянием западных санкций, но эта политика может быть сильным рублем поддержана, потому что, если внутри российской экономики покупатель нищий, то о каком импортозамещении может идти речь? Если этот рынок не только большой в физическом смысле, сравниваем с Голландией двадцатого века, но это еще и рынок, где достаточно активно восстанавливается покупательная способность граждан, а у нас с укреплением рубля речь идет именно о восстановлении покупательной способности.

Мы можем рассчитывать на этих покупателей. Это значит, что можно расширять производство, значит, можно действительно здесь делать долговременные капиталовложения. Одна из проблем капиталовложений в российскую экономику, в начале, после обвала мирового рынка в 2008 году, потом, уже более остро, в обстановке второй волны мирового кризиса 2014-2016 годов, состояла в том, что, если рубль все время падает, если домашние хозяйства все время вынуждены экономить, то может быть, не надо спешить с длительными капиталовложениями? Может быть, надо осторожно, потому что этот рынок имеет склонность сжиматься.

А теперь, в силу того, что стоимость российского экспорта увеличивается, потому что инфляционные доллары, инфляционные фунты, евро, японские иены работают на повышение мировых товарных цен, и мы получаем эту валюту, то рубль становится более сильной валютой. Он может быть даже резервной валютой, независимо от того, назначит его таковой Международной валютный фонд в какой-нибудь своей бумажке или нет — он такой валютой может оказаться.

Наконец, такая валюта может быть интересной с точки зрения возврата капиталов на фондовый российский рынок, и для вложения в производство, в торговлю. Так что укрепление рубля — это не проблема. Это хорошо.

— С цифровыми валютами, с криптовалютами произошло то, что должно было произойти, и то, что на самом деле уже происходило. Они дорожали, пока сохранялись низкие ставки и пока имелся избыток очень широких возможностей — предложение дешевых долларов. Они росли, дорожали. Биткоин имел предел эмиссии, еще ряд валют имели предел эмиссии или ее ограниченный темп. И это давало ощущение некой альтернативы, что здесь можно в этой спекулятивной игре увеличить свои состояния. Но, как только началось повышение ключевой ставки федеральной резервной системы США, то есть, она сдвинулась до 1%, она сейчас составляет от 0,75% до 1%, то западные финансовые компании вдруг обнаружили, что у них дырки в бюджетах. 

Во-первых, мы сразу увидели довольно сильное падение фондового рынка в США и на Западе. То есть, сдутие пузыря. Не катастрофический, не смертельный обвал, но некоторое сдутие пузыря, причем оно идет достаточно долгое время, ставку повышают, обещают повышать, и на этом фондовый рынок не растет, американский фондовый рынок на этом теряет позиции…

Что происходит с криптовалютами? Из них начали уходить. Крупные игроки начали фиксировать свою прибыль и уходить, потому что им нужны наличные доллары, так как доллары стали немножко дороже, и дальше все посыпалось, рынок просел. Это не означает, что он просел навсегда, но масштабы падения некоторых криптовалют просто фантастические. Там в десятки раз падение. Если фондовый рынок в какой-нибудь неприятный день снизится на 4-4,5%, то здесь падение в пять раз за день, или в десять раз. Это фантастика. Это говорит о крайней неустойчивости этой системы, которая, по сути, не является валютной системой, потому что это скорее сейчас странные биржевые товары.

Есть нормальные биржевые товары, например, акции. Когда вы покупаете акцию, то вы приобретаете право на получение дохода компании, которая будет на долю в этих доходах, которая будет определяться собранием акционеров. Они там соберутся, решат — сколько-то вы получите этих акций. Облигации — вы получаете процент от денег, которые вы одолжили тому или иному правительству или коммерческой компании. Если вы купили эти облигации — это форма одалживания.

А это (криптовалюты — Ред.) какие доходы? Никаких. Одно дело, когда вы эмитируете эти криптовалюты и продаете — да, это индустрия, она какой-то смысл имеет. Но ее рентабельность сейчас, как мне кажется, должна оказаться значительно меньшей, чем еще год назад, или даже полгода назад. Вся доходность — исключительно спекуляция. Вовремя заскочить, вовремя выскочить. И это не инвестирование. Если вы покупаете акции, это может быть стратегией инвестирования, когда вы покупаете, покупаете, и это делается для того, чтобы получать дивиденды, и всегда эти акции держать в своем распоряжении. А с криптовалютами — первое, что вы должны подумать, купив криптовалюту — когда я ее продам, чтобы ничего не потерять, чтобы что-то заработать. Это логика игры.

А те, кого уговаривали инвестировать в криптовалюты и обещали им, что это новые валюты, которые заменят все, они взяли на себя убытки от этой игры, все потери от этой игры, а прибыль забрали более хитрые игроки, которые думали о том, когда продать, а не как еще прикупить, чтобы всегда держать криптовалюты. Вот что получилось.

На Западе сейчас тоже обеспокоены криптовалютами, я говорю о руководстве финансовых структур, включая Центральные банки, потому что то, что мы наблюдаем на товарных рынках — рост цен на продовольствие, на удобрение, на газ, на нефть. На нефть еще, возможно, мы увидим повышение цен в скором времени. Этот процесс немножко отстает, потому что пшеница последнее время вырывается в лидеры в этой скачке, в этом забеге. Но это же форма обесценивания западных валют.

Можно обвинить во всем Владимира Путина еще раз, сказать, ну вы же понимаете, что, если еще на пять долларов подорожала тонна пшеницы — это исключительно ответственность российского правительства. Этот бред, в конце концов перестанет вообще кого бы то ни было в чем-либо убеждать, все поймут, что это просто чушь полная, и что проблема в западных валютах. Так что западные валюты тоже стараются в меру возможностей, хотя бы именно доллар привести в порядок. Отсюда и стратегия Федеральной резервной системы США. Стратегия постепенного повышения. Как гласит народная мудрость — обещать не значит жениться, так и повышать ставку — не значит повысить ставку. 

Представить себе, что в ответ на эту глобальную инфляцию, на страшную угрозу дороговизны и даже голода в бедных странах, да и в самих США, если описывать определенные группы населения. Если в ответ на это Соединенные Штаты действовали бы также, как они действовали в ответ на сильнейшую инфляцию семидесятых годов — то есть, повысили ключевую ставку. Они повысили ее тогда выше 15%. То есть, Федеральная резервная система в 1981 году установила ставку в 16,3%, очень круто. А сейчас 1%. И нам рассказывают, поставив ставку 1% цена кредита, которые коммерческие структуры получают от федеральной резервной системы, эти деньги одолженные — они под 1%.

И нам говорят, что США борются с инфляцией. Это не борьба — это смешно. Представьте себе, что они сделали ставку 10%. Это означает, что при такой ставке на обслуживание своего тридцати триллионного долга, сейчас тридцать триллионов пятьсот миллиардов уже — нужно тратить ежегодно при 10% три триллиона долларов. То есть, американское правительство должно перестать заимствовать, и сумму, вдвое превосходящую доходы американского правительства, тратить на выплату процентов по американскому долгу. Что это? Это возможно? Это невозможно.

Поэтому можно обещать повышение ставки, можно маленькими шажками ее повышать, надеясь больше на психологический эффект, и психологический эффект есть — это паника на фондовом рынке. Но это не останавливает роста цен, потому что на фондовом рынке — да, нервозная ситуация, сбрасывают бумаги, но пшеница от этого не дешевеет, и американцы не видят, чтобы бензин дешевел. Товарные цены продолжают восхождение, а ценные бумаги начинают сползать вниз. Да, они могут сползать довольно долго, но этот метод — он не работает на обуздание и глобальной американской инфляции.

Так что здесь есть проблема. Представим, что они опять сделали ставку 5%. Набрался смелости президент США, набралось смелости руководство ФРС — и 5%. Это означает не три триллиона, это означает полтора триллиона долларов выплат по долгу. Это значит, заимствовать можно очень мало. Это означает — «откуда взять деньги?». Это значит — вообще все федеральные расходы прекратить? Даже при ставке в 2-3% нужно резать военные расходы. Говоря иначе — Соединенные Штаты не могут позволить себе больших военных расходов. Это все красиво называется «программа перевооружения», новое возрождение военной промышленности в Америке. Формально это то, что поддерживается Украина или готовится защита от российской агрессии, китайской недружелюбности — но денег на это нет. Потому что все деньги, которые правительство могло найти, оно их уже потратило на поддержание финансового сектора.

Вообще это получилось очень странно, потому что Центральные банки были созданы для того, чтобы кредитовать правительство. Два первых Центральных банка, имевших большое значение историческое — Банк Англии, возникший в конце 17-го века, и Банк Франции, учрежденный Наполеоном, еще тогда первым консулом, в начале 19-го века. Это были инструменты, которые позволяли правительству безгранично кредитоваться, если нужно. Очень много денег привлекать без проблем, потому что банк их одалживал им, находя их на рынке.

Да, американское правительство, похоже, использовало этот механизм, как считалось, бесконечно… Ничего не бывает бесконечным, но как бы бесконечное кредитование вычерпано. Потому что эти деньги в огромном размере заимствовали и тратили, начиная с 2000 года, с нарастающей активностью, но особенно интенсивно — после 2008 года, потому что они утроили долг. Они в три раза увеличили этот долг за этот период, за 14 лет? Это фантастика. Нужно было набрать двадцать с лишним триллионов долларов… Конечно, Федеральная резервная система может напечатать доллары и все покрыть, и можно придумать какой-нибудь трюк, можно как-нибудь придумать списание, но это — нужно опять прибегать к эмиссии. 

Как ни крути — все дороги ведут в одну сторону, к обесцениванию доллара, что все поняли, и что происходит в товарном выражении. Отсюда и тема голода, потому что страны, которые привыкли брать на себя американскую инфляцию, наиболее бедные страны, страны с периферийным типом экономики, без намека на изменения даже экономической политики — они вывозят товары, продают их за доллары, то есть, они поддерживают товарной массой доллары, потом они вывозят эти доллары в западные банки. В общем, они получают для населения только инфляцию, проблему. Вот отсюда эти бунты или восстания на Шри-Ланки. Посмотрим, чем это на самом деле окажется. Это признак того, какие могут быть социальные последствия. Я не знаю, что там будет в политическом формате последствий именной этой модели.

Но она и для Запада оказывается проблемной. Запад должен был обеспечивать сильный, устойчивый доллар, а получается, если вы в долларах резервируете, вы просто какие-то финансовые самоубийцы. Доллар обесценивается, то есть, запасти тонну пшеницы гораздо умнее, чем отложить сумму в долларах на это. Потом что эта пшеница через полгода вам принесет солидную премию, если вы ее продадите. То же самое касается нефти и природного газа, а в долларах все может только дорожать. Это проблема Запада, но это преимущество для России.

У Китая ситуация сложнее в силу того, что он очень сильно ориентирован на западные рынки. Но в нашем случае это нужно рассматривать в качестве одного из главных, если не главного финансового фактора, который позволил Росси отбиваться от атак Запада.

— Херсонская область перейдет на рубли, никаких сомнений в этом нет. Во-первых, Россия не может поддерживать хождение гривны, потому что гривна — это высокоинфляционная валюта. Я оставляю за скобками вопрос политический, поскольку я разделяю ту мысль, что Херсонская область должна воссоединиться с Крымом, то есть, с Россией. У меня здесь позиция однозначна. Но, если оставить политику и посмотреть на чисто денежную сторону, то понятно, что гривну сразу убрать нельзя, потому что она и так есть у населения. Ее нужно постепенно аккуратно выводить из обращения, заменяя на рубли.

Может быть, изъятую гривну можно сбросить с вертолета над Киевом, может быть, это поможет создать правильное впечатление. Вот такие вертолетные деньги. Но население Херсонской области должно перейти на рубли, и это должно включать и выплату пенсий, и социальных пособий. И самое главное, эти рубли возьмутся ниоткуда — они будут напечатаны. Но эти рубли будут обеспечены экономикой Херсонской области, которая, как мотор — нуждается в топливе и в масле. То есть, если не смазать — не заработает. Деньги — это смазка, машинное масло для мотора, чтобы все механизмы начали работать, потому что иначе это все не сможет эффективно двигаться без разрушений.

Деньги нужны, но эти деньги не создают роста цен, если вы направляете их в экономику, в которой просто нужны эти деньги, которые нуждаются в них как в платежных средствах, как в средствах накопления, как в средствах платежа. Именно это и будет происходить.

Что касается населения, то население может начать жить лучше от этого. Во-первых, это присоединение к российскому рынку, это возможность быстро начать торговать, быстро покупать все. Быстрое включение в рублевую зону — это включение в процессы российской экономики, то есть, никакой изолированности Херсонской области в результате не будет. Не надо ничего переводить — все удобно.

Пока есть гривна — она должна постепенно быть выведена из обращения, как она постепенно выводилась из обращения на Донбассе. Наконец, это просто политическое преступление, имея какую-то территорию, какую-то локальную экономику — использовать ее для поддержания вражеской валюты. Потому что валюты поддерживаются товарами, которые на них можно приобрести. Под товарами будем понимать и услуги. В экономике с одной стороны, на одной чаше весов находятся денежные знаки, а на другой находятся товары, продукты, которые можно на них приобрести. Если оставить за скобками скорость обращения денег, как фактор, я сильно упрощаю сейчас — то получится, что деньги, обеспеченные товарами. Товары нуждаются в денежной опоре. 

Самое главное, что товары обеспечивают устойчивость денежных единиц. Рубль — это очень обеспеченная сегодня денежная единица, и виноваты в этом Соединенные Штаты, в первую очередь. Просто потому, что не нужно быть сумасшедшими, не надо столько лет печатать или эмитировать доллары, заливать все это в финансовую систему, и рассказывать всем, что никаких инфляционных последствий в мире от этого не будет. Вот кто виноват. Они создали страшную, глобальную инфляционную войну, если не сказать, что лавину. Эта лавина укрепляет рубль, и для жителей Херсонской области это хорошо, потому что гривна — в американской лавине, она обесценивается.

Известно уже, что цены на продукты, как минимум, на муку, на части Украины, контролируемой режимом Зеленского, примерно вдвое выше, чем в Европейском Союзе. Известно, что Запад интенсивнейшим образом вывозит зерно сейчас, как может, и странно, что топливо, которое в дефиците, его все время хватает для фур, которые тащат по дорогам эти огромные партии зерна.

Для населения Украины это плохо, потому что растут мировые цены. Местный, поддерживающий киевский режим и майданную бандеровскую идеологию бизнес — находится в режиме последнего хапка. Многие пытаются сорвать максимальную выгоду. Херсонская область из этого выключена полностью. Она находится в зоне достаточно стабильной российской экономики, которая, что бы Джо Байден ни говорил, не рвется и не разваливается.