Василий Колташов: Европа увидит, что новый евро – это рубль

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру

— Урсула фон дер Ляйен, глава Еврокомиссии, очень переживает, что пока «Газпромбанк» вне досягаемости, и французские деятели политические, правительственные, тоже переживали в апреле по этому поводу. Пока мы наблюдаем ситуацию, что только один российский банк остается вне атаки на Западе — это «Газпромбанк». «Сбербанк» уже и так испытывал проблемы, в том смысле, что западные его партнеры не пропускали переводы для граждан, это проверено лично.

Сейчас это такое формальное отключение от SWIFT, означающее, что российские банки должны будут работать с другими системами. Для самих граждан России ничего принципиально не меняется, кроме того, что теперь будет сложнее переводить куда-то за границу что-то, но мы и так находимся под санкциями. 

Внутри России все как работало, так и работает. У нас есть собственная национальная система обмена информации межбанковской, аналогичные системы есть и у других государств — у Китая, у Индии, и, по сути, мы находимся в ситуации, когда предстоит заблокироваться этим системам и работать вне SWIFT. То есть, SWIFT будет зональной системой обмена межбанковской информацией, не всемирной. Поэтому вся эта история с отключением наших банков от этой системы, оборачивается не какой-то катастрофой страшной для России, она оборачивается, прежде всего, проблемой для самих американских хозяев этой системы, потому что очевидно, что им остается не самая большая часть мира, а дальше они будут терять позиции.

Вот как это будет происходить, если описывать этот момент санкций — по нефти все более серьезно, они пытаются от российской нефти отказаться. Это скорее всего будет происходить не сплоченно. То есть, отказаться от российской нефти очень сложно, потому что для этого нужно изменить всю систему работы нефтеперерабатывающих предприятий, как минимум континентальных, находящихся внутри Европы, и которые привыкли получать нефть по трубопроводам.

Представьте себе, что если перенастройка, весьма дорогостоящая, произойдет, если она возможна во всех случаях, то нужно будет получить нефть другую, например, из Саудовской Аравии. Эта нефть должна будет загрузиться на танкеры, потом из танкеров выгрузиться, погрузиться в железнодорожные цистерны, в них прибыть куда-нибудь в Германию, Австрию, выгрузиться оттуда, и только после этого перерабатываться. 

Здесь погрузочно-разгрузочных работ, которые сильно увеличивают цену, много, притом, что сами меры против российской нефти повысят мировые цены на нефть, и уже цена на нефть начинает потихонечку расти, уже 108 долларов за баррель нефти марки «Brent». К тому же известно стало, что Россия по непубличным контрактам продала огромное количество нефти в Китай. С газом мы также будем стараться делать большие поставки в Китай. Есть проекты строительства трубопроводов, которые должны дать Китаю во много раз больше природного трубопроводного газа, чем это поставляется сейчас. Сейчас относительно немного. Так что, все эти санкции Европейского Союза по российской экономике страшного удара не наносят, а самое главное, что там, где они причиняют нам какие-то проблемы, они же одновременно стимулируют рост мировых товарных цен.

То есть, эти ресурсы становятся дороже, потому что эти атаки на российский экспорт производятся Западом не в ситуации, когда рынки обваливаются, когда имеется переизбыток этих ресурсов, что этого газа, нефти любого вида — бери, не хочу — очень много.

Ситуация ровно обратная. Когда это ценные ресурсы, которые не так просто получить в нужном объеме, вы имеете долговременного, устойчивого, надежного поставщика, вы начинаете его ломать, пытаетесь заставить его как-то вести себя совершенно невообразимо, чуть ли на колени перед вами падать. В результате вы теряете поставки, через некоторое время вы можете не вернуть эти поставки. Например, Россия может перерабатывать нефть самостоятельно. Понятно, что это означает значительные инвестиции в нефтепереработку, но эти инвестиции, скорее всего, будут сделаны. И когда Европейский Союз соизволит попросить у России нефть в прежних объемах, ему могут сказать^ знаете, мы, конечно, понимаем, что у вас страдает химическая промышленность, но наша химическая промышленность не страдает, мы предлагаем вам ее продукцию, а ваша химическая промышленность пусть умрет, исчезнет, вы же ей пожертвовали. 

Вот, как выглядит эта ситуация. То есть, по сути, я думаю, что сломать Россию никаких шансов у них нет, а вот сломать относительно низкие цены у них получится — цены вырастут, причем? в первую очередь? будут расти цены в Европе, это инфляционные последствия для европейских потребителей. Они уже чувствуют эти последствия, они чувствуют их в разных сферах, на рынке бензина, на рынке продовольственных товаров, и почувствуют еще дальше, потому что то, что предпринимается сейчас Европейским Союзом — это с точки зрения интересов европейских национальных экономик — чистое безумие.

— Отказаться они могут в любой момент. Поймите, условный "Европейский Союз" где-нибудь в XIV веке не потреблял российского газа и российской нефти вообще. А уголь и вовсе не покупал каменный, российский. И жили все прекрасно, варили пиво, всюду паслись коровы. Сельское население, правда, преобладало, чума ходила, негде было помыться и были все грязные, замерзали зимой. Да, было это. Людоедство бывало.

То есть, Европа в средние века жила без российских ресурсов, поэтому отказаться — в теории, проявив политическую волю на уровне Урсулы фон дер Ляйен, можно, особенно, если этой политической волей руководят из Вашингтона. Да, это возможно. Но — другое дело, что это будет, какие это будет иметь последствия для европейской экономики, потому что для экономики это убийственно. Экономика у Европы современная, она ведь не какая-то древняя, не средневековая, которая может обходиться без этих ресурсов.

Эти ресурсы необходимы. И когда говорят, что Германия зависит от российского газа — она не от российского газа зависит, она от природного газа зависит. И она не от российского угля зависит, уголь ей нужен в принципе, как таковой. Если они его не покупают у России, значит, они должны купить его где-то еще — дороже. Это касается и нефти. Следовательно, Россия должна продать (уголь и нефть — Ред.) кому-то еще. Все равно это не исчезнет никуда. То есть, представлять себе ситуацию будут так — если они у нас не купят нефть, то мы с ней останемся полностью… Но это неправильно. 

Что касается газа — ситуация сложнее. Конечно, мы таких объемов газа сжижить и продать не сможем на своих предприятиях в Приморье, например, где производится сжижение газа. Европейская экономика просто умрет в этот момент, когда она откажется от российского газа, она не может этого сделать. Немецкая, в первую очередь, — просто не может.

Есть ведь еще и проблема себестоимости продукции в Европейском Союзе. Там вообще производить дорого. Там дорогая цена недвижимости, аренды недвижимости, дорогой транспорт. Очень дорогая, по мировым меркам, рабочая сила — что не означает, что люди живут замечательно. Сейчас многие политические и не политические, экономические беженцы с Украины это обнаруживают. Для них это удивительный факт — оказывается, немцы экономят. Да, конечно, экономят, потому что при тех издержках, которые они имеют по разным направлениям, при покупке недвижимости, например, при аренде ее — они очень много денег на это тратят. Дорогое топливо, высокие налоги — они экономят, на чем могут. Но формально сумма получается большая, и, в конечном итоге, получается, что такая цена рабочей силы не конкурентоспособная, она еще и очень большая. То есть, в Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке можно найти специалистов за меньшие деньги, можно производство там развивать, или в Китае развивать, где еще и очень высокая дисциплина рабочей силы, работников. Вот как это складывается.

Поэтому, потерять позиции, которые европейские производители имеют… Они могут потерять эти позиции, и все только для того, чтобы насолить России. Честно говоря, это выглядит безумием, потому что для европейского среднего класса это очень опасная ситуация. Ведь он может не пережить 2022 год, потому что, если дальше так будет продолжаться, будет расти инфляция. С евро будут неприятные дела происходить, евро будет падать, потому что сейчас японская иена — а Япония тоже участник всех нападок на Россию, да и на Китай — побит рекорд по цене иены, она обвалилась. И евро будет обваливаться.

Понятно, что это все немножко помогает доллару, но европейскому среднему классу от этого не будет легче. И люди будут очень злы, потому что их втравили в эту историю, которая российской экономике ущерба не наносит, потому, что все это напряжение работает только на рост цен на мировом рынке, а в России — на укрепление рубля, что мы наблюдаем в последнее время.

— Резко возросла прокачка газа через Украину. Как бы Зеленский ни пытался называть это войной, официально не предавая специальной военной операции такого юридического статуса, но — прокачка растет. Европейцы стараются получить как можно больше газа, предполагая, что этот клапан может закрыться, и в этом случае наступит ситуация дефицита. То есть, постоянно изрыгая угрозы, они, тем не менее, не могут не накапливать газ, они стараются его накопить, купить его как можно больше по текущим ценам, предполагая, что цены второго полугодия 2022 года будут значительно более высокими. Следовательно, нужно его постараться набрать.

Некоторые участвуют в политической игре, у некоторых не так много газа, но в целом тенденция такая, что отказа от российского газа не хотят, боятся. И если уж на это пойдут, если еврократия заставит всех прогнуться под это — и Шольц, Макрон уже готовы, и, в принципе, другие руководители стран — тогда будет очень тяжелая экономическая ситуация. И они должны будут ее вытерпеть на резервах, используя газ из хранилищ. Выдержать и подождать несколько месяцев. Они, все-таки, надеются на то, что какая-нибудь катастрофа случится на украинском театре военных действий — для России, для ДНР-ЛНР, они вдруг рассыплются, все запаникуют, разбегутся, и этот бандеровский режим одержит победу, обрадовав Европу, она скажет: «демократия победила». 

Но это какой-то невероятный сценарий. И если они выигрывают еще несколько месяцев, пытаясь отказаться от российского газа, то что ж, они получат весьма печальный результат, потому что цены на все ресурсы вырастут, в том числе и на удобрения, а производство удобрений связано с газом. Газ необходим в некоторых случаях, и придется идти на соглашение и платить больше просто потому, что мировые цены поднимутся. Европейские цены на газ на спотовом рынке поднимутся.

Это ситуация неумной политической игры, в которой Запад пытается, если оценивать его действия как коллективные — переломить ситуацию на рынке. Если посмотреть борьбу против России строго экономически, то получится, что мы имеем рынок продавца. Кто обладает энергоресурсами, удобрениями, продовольственными товарами и продает их — тот определяет, в значительной мере, цену. То есть, эти ресурсы ценны и востребованы. Их нет в избытке, они не валяются везде с фантастическими дисконтами, это не так обстоит. Они дорожают, очевидно, что будет дефицит продовольственных товаров в этом году, ООН уже бьёт по этому поводу тревогу, пытаясь прогнозировать даже голод.

Запад пытается переломить эту ситуацию и сделать этот рынок рынком покупателя — Запад же покупатель, и они пытаются сделать, чтобы продавец был морально сломлен и готов идти на любые уступки, как продавать газ даром.

Я в данном случае немножко искаженно цитирую слова президента России Владимира Путина, который сказал, что мы не будем ничего никому продавать даром, потому, что это получается так — когда вы торгуете газом за евро, вы поставляете газ, они вам как будто бы дают евро, а потом их у вас отбирают, вы их не получаете. 

Так не будет. Следовательно, мы можем ожидать в ответ на новые санкционные потуги Евросоюза — дальнейшее распространение торговли в рублях. Анонсирована была продажа продовольствия, зерна в рублях. Думаю, это будет твердо определено для недружественных государств. С дружественными государствами, возможно, будут разные форматы — в юанях, в рупиях, разные формы, не обязательно в рублях. С недружественными государствами, скорее всего, будут рубли. С газом — мы уже понимаем, что будут только рубли с недружественными государствами. Хотите газ — пожалуйста. И нефть — они пытаются по нефти российской ударить. Как бы они не столкнулись с ситуацией, что они спектакль устроят на пару месяцев, отказываясь от российской нефти — накопив ее определенное количество, а потом отказываясь — что потом им придется и нефть покупать за рубли, используя при этом тот самый «Газпромбанк». 

А если они еще и заблокируют «Газпромбанк», о чем мечтают некоторые деятели, то это просто остановит всю торговлю. И это станет для европейской экономики коллапсом, тем более, что они сейчас, пытаясь вроде бы сыграть на понижение, сыграть против рынка, добиться того, чтобы мы все продавали им дешево — а это на самом деле приводит к повышению цен. Вся эта санкционная война, как мы видим, в этом году привела только к росту товарных цен и к страху дефицита, который появился в мире. Это очень интересный феномен, у нас такого не было в 2020 или в 2021 году. Новая реальность. Страх дефицита с точки зрения экономического роста — это очень хорошо. Когда боятся, что возникнет избыток чего-то — это не очень хорошая ситуация для роста производства, а когда существует сильнейшее опасение, что ресурсов будет очень мало, недостаточно, и надо их запасать и покупать, а настроения именно такие сейчас устанавливаются на рынках, то это будет означать, что все будет дорожать. 

В какой-то момент, через несколько лет, это может привести к некоторому временному перепроизводству — да, это нормально, но катастрофы не будет, а будет, наоборот, сохранение этой тенденции. Для Запада это страшно, потому что они повышают те цены, которые они хотели бы видеть более низкими. Нажимая на Россию, они хотели бы иметь более низкие цены. Я здесь оставляю за скобками все фантазии — для того, чтобы поменять власть в России, чтобы устроить цветную революцию, Майдан в Москве… Это явно не получается и не получится. Но, хотя бы экономическую составную плана иметь реализованной — и этого тоже не получится.

Для Евросоюза было бы самое умное — в начале специальной военной операции отойти в сторону и сделать вид, что они пытаются разобраться в происходящем, и не готовы что-либо серьезное предпринимать, ограничиться там списочными санкциями, как они вначале делали — запретить Шойгу делать покупки на Rue de la Paix в Париже, запретить в Милан ездить. Я не знаю, что б он туда ездил, или в Париж, но — такого рода вещи объявить и не ломать собственную торговлю, постараться пощадить свою экономику, чтобы она не пострадала, наоборот, ее укрепить. Но этого не происходит. Американцы берут европейские ресурсы и европейскую экономику под контроль, и это, пожалуй, главное, что сейчас имеет место. Ну, а санкции вызывают сопротивление в самих нациях, входящих в Европейский Союз.

Единого фронта не получается, думаю, что не получится. И, чем дальше, тем больше будет расти противоречие, потому что будет расти запрос на такое правительство, которое будет думать об экономике страны, о том, чтобы у людей был хлеб, работа, электричество, тепло, и — по приемлемым ценам. 

Такие правительства, можно назвать их социал-консервативными — они могут быть оформлены как левые, как правоконсервативные. Это может иметь разный антураж, но основная экономическая суть должна быть такая — это против Брюсселя, против американцев, против НАТО, даже если эти страны входят в НАТО, но — в интересах своего рынка. Такого рода силы будут набирать поддержку в обществе. И это главный политический результат, который мы увидим от санкций в Европе. Экономически все уже себе представляют — это рост цен, инфляция, с которой они там, в Евросоюзе, не очень понимают, что делать.

— Теоретически мы можем увидеть и 60 рублей за доллар. Вопрос в том, будет ли принято соответствующее принципиальное решение на уровне Банка России или Министерства финансов. А может быть — будет ли дана соответствующая команда от лица президента, им принять эту позицию и не препятствовать укреплению рубля.

Весь прошлый 2021 год рубль был в ослабленной позиции, даже и 2020 год, вторая половина 2020 года. С ростом цен на нефть, рубль мог бы укрепляться гораздо серьезнее, но политика Министерства финансов была такая — это бюджетное правило, выкуп лишней валюты. Они ее выкупали, резервировали. Это резервирование закончилось, как мы знаем, арестом, по правде говоря — кражей резервов Банка России и Министерства финансов за рубежом. Разные суммы сейчас называются, значительный суммы. Ясно, что теперь для нас гораздо важнее не накапливать эту западную валюту, а, наоборот, ее постараться сбрасывать — по сути не препятствовать укреплению российской валюты, рубля.

Это укрепление рубля будет, чем дальше, тем более устойчивым и обусловленным, если будет большое количество наших экспортных товаров продаваться за рубли. Это будет работать на рубль. Получается, что сейчас мы товарное обеспечение из-под евро начинаем вырывать, и передавать это товарное обеспечение рублю. Таким образом — рубль заменяет евро во многом. Наверное, в какой-то момент это будет осознано европейским финансовым бизнесом, что они увидят, что новый евро — это рубль. 

Когда в начале нулевых появился евро, его многие воспринимали скептично, в том числе и я, тогда молодой человек. Как так, есть доллары, и тут появляется новая валюта, разве она может потеснить доллар? Евро теснил доллар, его пик был полтора доллара за евро, сейчас один евро стоит один доллар восемь центов, я думаю, что может и дальше слабеть. А рубль на этом фоне может укрепляться к западным валютам. Это хорошая перспектива, потому что это позволит нам снизить влияние мировой инфляции на российскую экономику. Сейчас задача состоит в том, чтобы уменьшить отрицательное влияние того повышения цен, которое произошло на первых пакетах санкций, и на обрушении рубля, когда началась специальная военная операция, и была проведена атака на российскую валюту. 

Сейчас это уже все в прошлом. Рубль укрепился даже больше, чем он стоил до начала специальной военной операции. Но за это время мировые цены выросли, и хорошо бы, чтобы мы дальнейшим укреплением рубля могли перекрыть рост этих цен, и дальше укрепление рубля позволяло перекрыть глобальную инфляцию. Всемирный банк, достаточно ориентирующаяся на США структура, если не сказать, что просто американская, прогнозирует рост цен на нефть в этом году на 50%, промышленных товаров на 20%, продовольствия на 40%. Представляете себе, что должно быть с потребительской инфляцией при таком росте цен за год? Это же и к нам тоже придет, это мировая инфляционная волна.

Значит, укрепление рубля является противоядием от этого процесса. Может быть, не стопроцентным, но определенно важным. Мы должны использовать этот механизм — запустить, поддерживать, использовать и сохранить механизм укрепления рубля.

Понимаю, что у него много противников, это надо тоже учитывать. У нас есть металлургические компании, финансовый капитал, который очень любил уходить в западные валюты — в России все дешево, дешево производим, рубль слабый, на Западе — высокие цены. Получили валюту, прибыль зафиксировали в валюте, все замечательно — главное, чтобы рубль был дешевым, это их логика была. Сейчас все должно поменяться. Сейчас главной опорой должна быть протекционистская политика, поощрение национального производства. Если рубль при этом будет дорогой, значит, нужно защищать отечественного производителя лучше и больше.

Не нужно ослаблять российскую валюту, наоборот, нужно постараться сделать так, чтобы рубль был притягателен для иностранного капитала. Потихонечку фондовый рынок российский начал отыгрывать потери, которые он понес в конце февраля, сразу с момента начала специальной военной операции. Так что помаленьку начинают добавляться положительные моменты. И если рубль будет укрепляться, то ясно будет, что иностранному капиталу имеет смысл заходить в рубли, в российскую экономику, может быть, даже переносить сюда производства — это было бы выгодно. 

Поэтому президент и правительство так осторожно проводят линию в отношении западного капитала. У нас же многие бизнесы иностранные хлопали дверью, и правительство приняло перечень недружественных государств, который позволяет не очень-то считаться с этими государствами и с их экономическими структурами. По подписанному президентом указу, правительство должно подготовить два перечня, может быть, они один перечень сделают, в общем — недружественных лиц иностранных и компаний. 

Соответственно, если какие-то предприятия в этот список не попадают, а будет очень много таких иностранных фирм, которым скажут: зачем вам в этот список, работайте на российском рынке спокойно, то они могут и дальше много лет инвестировать в российскую экономику. Тем более, что эта экономика может быть еще и перспективной.

Укрепление рубля на фоне глобальной инфляции, если эта тенденция сохранится и позиции будут удержаны… Я специально говорю «если», потому что у нас есть либералы, слой управленцев, который не за рубль — противники этого. Если все будет нормально, то это означает, что покупательная способность населения будет восстанавливаться в России. И эти московские жалобы — «верните мне 2007 год», региональные жалобы — «верните мне мой 2013 год», мечты, — они вдруг возьмут и реализуются. Может быть, не в полном объеме, но в значительном — реализуются. Люди смогут покупать больше, и это означает, что здесь имеет смысл наращивать внутреннее производство и строить больше жилья, и больше производить товаров самых различных, не только на иностранный рынок ориентируясь, но и на внутреннего покупателя.

Это экономический рост, это значит, что мы вступим в эпоху устойчивого экономического роста. И всему этому помогает специальная военная операция, как бы это ни звучало странно. Потому что в блоке с протекционистской политикой это работает на обеспечение роста российской экономики. А то, что у Запада при этом будут проблемы нарастать — это уж их выбор, это их политика. Они в теории — европейские, по крайней мере, страны — могли бы сманеврировать иначе, могли бы не разрушать отношения, наоборот, постараться присоединиться к этому процессу. Но они выбрали такой путь.