Кто-то рассчитывает на то, что после изгнания нынешней власти российской армией Украине удастся каким-то счастливым образом обрести нормальное правительство (то ли сами изберут, то ли Россия назначит — мнения на сей счёт разные, но надежда одна).
Кто-то надеется, что Запад откроет двери перед бегущими от «российской оккупации» украинцами, обустроит их на своей территории и обеспечит на века доходной работой по русофобскому ведомству.
Кто-то всё ещё мечтает, как Россия присоединит Украину и сделает жизнь на её территории такой же комфортной, как в Москве (чтобы питерцы обзавидовались).
Совсем уж наивные всё ещё рассчитывают, что в ходе естественного распада нежизнеспособного образования поляки, венгры, румыны, словаки и даже белорусы заберут часть приграничных территорий, на которых всё ещё живут или когда-то жили родственные им этнические группы, Россия на этом фоне будет вынуждена присоединить или как минимум отделить от остальной Украины Новороссию, а на оставшихся территориях нескольких центральных областей любители «садка вышнэвого» построят себе идиллическую «украинскую Швейцарию», в которую валом повалят иностранные туристы, истосковавшиеся по экологически чистому салу и эксклюзивному гопаку.
Если оставить всё как есть, то кризис повторится с начала, только гораздо быстрее, ибо по причине ресурсного голода современные конкурирующие идентичности немедленно развернут куда более ожесточённую борьбу за контроль над общегосударственным ресурсом, после чего вновь обратятся к внешним игрокам за помощью. Значит, опять понадобится умиротворяющее «вторжение».
Таким образом, урезанная в три-четыре раза, лишённая пассионарных окраин (ушедших кто в Россию, кто на Запад), превратившаяся в этнографический заповедник сельскохозяйственная Украина может превратиться не в местную «Швейцарию», конечно, но в своего рода «украинскую Монголию» (образца первой половины ХХ века, ибо современная Монголия Украину далеко обогнала) — буферную сельскохозяйственную автаркию, чей статус поддерживается соседями, каждый из которых по ряду причин не способен её проглотить, но и политическому оппоненту отдать также не желает.
Думаю, что небогатая, но спокойная жизнь вдали от глобальных потрясений, сосредоточенная на сельскохозяйственном цикле и связанных с ним традиционных праздниках, вполне удовлетворит те семь-десять миллионов населения, которые останутся прозябать в буферном государстве. Те же, кого бесперспективная сельскохозяйственная стабильность почему-то не удовлетворит, смогут отправиться «на ловлю счастья и чинов» в соседние государства, сменив свою украинскую идентичность на польскую, русскую или даже румынскую. Таким образом, наиболее пассионарный материал в каждом поколении будет откачиваться за пределы системы, повышая её стабильность, а нарастающая энтропия будет компенсироваться внешним воздействием (буфер всё-таки).
Истории «российских вторжений» на постсоветском пространстве неопровержимо свидетельствует о том, что «вторжение» на Украину по классической постсоветской схеме невозможно. Россия «вторглась» в Грузию, спасая Абхазию и Южную Осетию. Через пару недель войска покинули суверенную территорию Грузии (даже её тогдашний президент не пострадал, его грузины посадили сами и с опозданием на тринадцать лет). Независимость Абхазии и Южной Осетии была признана Россией и рядом других стран.
Россия «вторглась» в Белоруссию, спасая Лукашенко. Российские войска на суверенной белорусской территории так и не появились (заходят на время учений и уходят назад), разве что может задержаться нынешняя группировка, созданная на время кризиса и прикрывающая Белоруссию от попытки натовского блицкрига. Никаких территориальных изменений не произошло. У власти тот же президент, кстати, далеко не самый удобный для России партнёр, хоть, конечно, на фоне Саакашвили и украинских деятелей смотрится неплохо.
Россия совместно с партнёрами по ОДКБ «вторглась» в Казахстан, спасая Токаева. Через две недели войска покинули суверенную территорию Казахстана. У власти тот же президент. Бандитов за можай загоняют сами казахстанцы, они же занимаются переделом власти и собственности. Россия в эти процессы не вмешивается.
Если суммировать — любое российское «вторжение» на постсоветском пространстве проходит по одному и тому же принципу: быстрая стабилизация обстановки, немедленный вывод войск и предоставление возможности местным элитам и населению в спокойной обстановке разбираться, какое будущее они желают построить своими руками.
Как правило, российское «вторжение» направлено на стабилизацию подвергшейся «вторжению» государственности. С этой точки зрения вроде бы надежды украинцев на спасение от «вторжения» оправданы. Почему же мы утверждаем, что они зря надеются?
Потому что возможности России по стабилизации соседней государственности каждый раз упираются в способность местных элит взять ситуацию под контроль, а также в способность народа оказать в этом вопросе поддержку своим элитам. В Москве прекрасно осведомлены о том, что белорусские «многовекторники» всё ещё у власти, что грузинский режим после Саакашвили такой же прозападный и русофобский, как при нём, только немного менее сумасшедший — более адекватно оценивает свои возможности и не грозит дойти до Москвы. О том, что казахский национализм был и остаётся существенным фактором внутренней политики Казахстана, в России тоже знают. Но элиты всех этих трёх государств продемонстрировали способность — кто с российской финансово-экономической поддержкой, а кто и без оной — добиться стабилизации своей государственности и исчерпания кризиса на российских границах, который бы годами привлекал внимание и ресурсы Москвы.
Подчёркиваю, на этом этапе Россия идёт не по пути территориального расширения, а по пути обустройства имеющейся территории, обеспечения быстрого роста благосостояния населения и создания полностью независимой от внешнего мира, но открытой к взаимодействию с ним финансово-экономической системы. Для этого Москве прежде всего нужна стабильность вдоль границ.
Может ли «вторжение» на Украину завершиться по грузинскому или казахстанскому примеру? Нет, не может. На Украине в принципе отсутствует национальная политическая элита. Все её наличные политические деятели, пользующиеся относительной популярностью у населения, работают по одному рецепту:
• найти внешнего покровителя;
• убедить его в ценности для него украинской территории;
• попросить и получить деньги под освоение внешней силой украинской территории;
• деньги украсть, управлением не заниматься, надеясь, что все проблемы за тебя будут решены внешней силой.
Отсутствие общественного согласия вокруг цели и формы создания национальной государственности постоянно воспроизводит раскол в обществе и элитах, а этот раскол в свою очередь не даёт возможности стабилизировать ситуацию в стране и приступить к нормальному управлению, которое могло бы обеспечить вначале стабильность в бедности, а затем постепенный (пусть медленный) рост благосостояния. Все силы украинских властей и народа бросаются в котёл беспрерывной борьбы региональных идентичностей и никакое «вторжение» этого не отменит, просто сделает Москву заложником этой борьбы, экстраполировав нестабильность уже на федеральный уровень.
Стабилизировать можно только каждую идентичность в отдельности. Но внешнему игроку очень трудно отделить их друг от друга, желательно, чтобы данный процесс протекал естественным путём. Впрочем, всех внешних игроков поджимает время, так что, возможно, придётся извне (на основе международного консенсуса) разделить так и не сложившуюся украинскую политическую нацию на много маленьких идентичностей, каждая из которых будет легко поддаваться стабилизации при минимальной внешней поддержке.
Таким образом, по состоянию на сегодня условия для стабилизирующего (по образцу предшествующих) российского «вторжения» на Украине не сложились. Если даже США удастся организовать провокацию, не дающую России возможность избежать непосредственного участия в конфликте, такое «вторжение» не прекратит агонию Украины, а лишь оградит российскую территорию и российских граждан от дальнейших провокаций. Настоящее сертифицированное «вторжение» ещё надо заслужить.