Вокруг трагедии, растянувшейся на целых два года, со временем наросло множество домыслов, а саму ее неоднократно ставили под сомнение разного рода исследователи-ревизионисты. Тем не менее, документов, рассказывающих о происходившем, достаточно, в первую очередь материалы судебных процессов, опиравшихся на отчеты айнзацкоманд. До мая 1942 г. они выпускались почти ежедневно, затем примерно раз в неделю для высших чиновников страны.
Непосредственно в Киеве действовала зондеркоманда 4-а Пауля Блобеля, относившаяся к айнзацгруппе Ц.
Инструкции у них, конечно же, не касались одних только евреев и были идейно обоснованы немецкими теоретиками евгеники, в том числе и такими, как авторитетный Карл Юнг. Поэтому на самый первый расстрел 27 сентября 1941 года вывели душевнобольных людей из психиатрической больницы им. Ивана Павлова у Кирилловской церкви, где еще недавно художник Врубель рисовал своих ангелов с лицами пациентов. Все они, с точки зрения немцев, были «балластными существами», жизнь которых не имела смысла и ценности.
Возможно, именно этот акт расправы определил место дальнейших расстрелов — обширные овраги Бабьего Яра находились буквально рядом. Жертв просто вывели за ограду больницы.
Кстати, количество погибших в разных источниках плавает, самой распространенной является цифра 752 пациента. А, например, в журнале «Психічне здоров'я» отмечалось, что всего за 1941-42 годы было уничтожено 800 душевнобольных. Такая же цифра фигурирует в материалах «киевского Нюрнберга» 17-28 января 1946 года, когда на скамье подсудимых сидели 15 исполнителей, включая генерал-лейтенанта полиции Пауля Шеера, отвечавшего за преступления в Киевской и Полтавской областях. Непосредственно в сентябре расстреляли 300 человек, многих врачи успели выписать как выздоровевших.
Одновременно три убежденных эсэсовца — военный комендант Киева Курт Эберхард, руководитель СС и полиции на Юге России Фридрих Еккельн и командир айнзацгруппы «С» Отто Раш — определились с мероприятиями по «решению еврейского вопроса».
Впоследствии отмечалось удивление самих немцев, когда на призыв в назначенный день и час собраться с вещами, киевские евреи отреагировали дисциплинированно. Однако тому была причина: накануне была проведена «работа» с девятью взятыми в заложники раввинами, через которых и разошелся основной сигнал.
Известное объявление без подписи «все жиды города Киева должны явиться…» даже содержало неправильное название улицы Дегтяревской — в листовке «Доктеривская». Но это было уже не важно. По пыльной дороге в сторону Нового еврейского кладбища потянулись тысячи людей с малыми детьми и вещами. Среди них были родная сестра и племянница супруги Маршала Советского Союза Климента Ворошилова, Елены Давидовны, урожденной Голды Горбман.
Подробности и технология убийства многократно описаны, как и уничтожение трупов перед отступлением в 1943 году. Но так же, как и в случае с душевнобольными, со временем начала «плясать» цифра погибших.
Из сообщений айнзацкоманды известно точное количество расстрелянных евреев: 33 771. Сам Блобель на суде в 1947 году это отрицал, утверждая, что «расстреляна была не более чем половина указанного количества». Но в чем немцев никогда нельзя было упрекнуть, так это в плохом счете. А накручивать сто, сто пятьдесят, даже 400 тысяч начали уже в наше время, стремясь превратить трагедию в политический вопрос.
Для того, чтобы уничтожить такое количество людей, понадобилось всего два последних сентябрьских дня.
И это не прошло бесследно для самих эсэсовцев, по злой иронии судьбы некоторые из них сами превратились в «балластных существ». Некто Герхард Кегель, сотрудник германского МИДа (и агент ГРУ по совместительству), хорошо знал представителя ведомства Розенберга при командующем группой армий «Юг» майора Коха, и его свидетельству о событиях в Бабьем Яре в своей книге выделил целую главу под названием «Рассказ Коха о кровавой расправе в Киеве».
В ней он и говорит о случившемся:
«После того, как в противотанковом рву или в овраге оказывалось два-три слоя трупов, края этих могил частично взрывались и убитые засыпались слоем земли. Затем все начиналось снова, и так до тех пор, пока общая могила не была заполнена доверху. При этом, конечно, происходили ужасные сцены, поскольку многим лишь на месте казни становилось понятно, что их ожидало. Вся эта «операция» потребовала больше времени, чем предполагалось вначале.
Для того, чтобы убить таким путем примерно 33 тысячи человек, понадобилось двое суток. У некоторых молодых эсэсовцев, участвовавших в этой страшной экзекуции, помутился разум — они не выдержали такого истребления людей. Их пришлось поместить в психиатрическую больницу».
Кстати, численность самой зондеркоманды составляла не более 150 человек. Ее члены не столько сами расстреливали, сколько организовывали расстрелы, а на усиление были приданы 3-й батальон войск СС, рота 9-го батальона полиции, 45-й и 303-й батальоны полицейского полка «Юг», подразделения украинской вспомогательной полиции и местные «добровольцы», всего 1200 человек.
Последние в самом массовом убийстве не участвовали, занимаясь, впрочем, позорной работой: сопровождением людей к месту расстрела, дежурством в оцеплении и погрузкой вещей убитых, которые сортировались для дальнейшей отправки. Лучшие вещи и ценности — в Германию, похуже — местным фольксдойче (гражданам СССР немецкого происхождения), а кое-что в полевой госпиталь СС.
В дальнейшем удобное место использовалось оккупантами уже с участием помощников из украинской полиции для расстрела заложников, бравшихся в городе после любой диверсии, моряков Пинской военной флотилии, военнопленных из Сырецкого лагеря, тоже расположившегося неподалеку, на месте царских летних армейских лагерей, националистов из ОУН (М), переставших нравиться новой власти. 18 февраля 1943 г. здесь были убиты трое игроков «Динамо» — участников «Матча смерти»: Трусевич, Кузьменко и Клименко.
По одной из версий, в Бабьем яре предположительно погиб второй секретарь Киевского горкома партии, депутат Верховного совета УССР и член Штаба обороны Киева Тимофей Шамрыло. В этой связи улицу Лагерную (то есть примыкавшую к Сырецким лагерям) после войны переименовали в его честь. А в 2017 году переименовали опять в рамках «декоммунизации».
Сколько всего людей сгинуло в этом страшном месте, к сожалению, установить невозможно.
По наиболее взвешенным оценкам, около 50 тысяч, а про невзвешенные мы говорили выше. Но все они заслуживают уважения одинаково. Это не была трагедия одних только евреев, русских или украинцев. Это была трагедия общечеловеческая, из которой нужно было сделать один-единственный вывод: нацистская политика в любых ее проявлениях недопустима.
И еще одно действие, главное. Останки погибших заслуживали достойного погребения и увековечения, чего очень долгое время не делалось. И делается недостаточно по сей день.
Можно сетовать на советскую власть, равнодушно относившуюся к «копачам», бесконечно рывшимся в поисках золотых зубов, выборочно перенесшую останки на Лукьяновское кладбище и заложившую на местах расстрелов дорогу и новые микрорайоны.
Но вряд ли является чем-то лучшим поощряемый и безнаказанный вандализм в отношении памятников евреям и цыганам в Бабьем яре, попытки сократить жуткую страницу истории до «гибели украинских патриотов», скрывая при этом правду об их роли в тех событиях и абсолютное равнодушие к установлению имен тех многих тысяч, что были уничтожены ради людоедских идей. Как и одобрительное отношение к самим идеям, ставшим если не государственной политикой, то явной политической модой в современной Украине.