Сбор в Риме стал всего вторым за десятилетний период существования организации. Первый был проведен в Вене еще на заре существования ОУН и определил основные принципы ее деятельности.
После гибели Коновальца фактически исполняющим его обязанности стал Андрей Мельник — один из ближайших сподвижников покойного. С точки зрения сохранения преемственности это была самая логичная фигура. Мельник был одним из наиболее близких друзей и соратников Коновальца, они служили еще в Сечевых стрельцах и в дальнейшем сблизились настолько, что даже породнились. Оба были женаты на родных сестрах.
В 30-е годы Мельник все реже участвовал в политической деятельности, зато сблизился с влиятельным митрополитом грекокатоликов Андреем Шептицким. Кроме того, он имел неплохие политические связи, в первую очередь в Третьем рейхе. В общем, Мельник выглядел идеальным кандидатом в вожди украинских националистов.
Однако в середине 30-х в Галиции стала закладываться опасная для Мельника тенденция. Пришедшее в организацию более молодое поколение националистов в меньшей степени доверяло старикам-эмигрантам и больше ориентировалось на себя. Коновалец как создатель УВО и ОУН* еще считался у них авторитетом. Но вот Мельник подобного влияния в их кругу не имел.
Однако к тому моменту, когда в Риме открылся сбор, почти все, кто мог оспорить кандидатуру Мельника, находились в польской тюрьме. Поэтому серьезных конкурентов у него не было.
На втором сборе украинских националистов Мельник был признан новым вождем ОУН. Также были подкорректированы некоторые принципы организации. В частности, Мельник теперь считался не просто руководителем подпольного объединения, а вождем всей украинской нации. Кроме того, его полномочия как лидера были значительно расширены.
Однако не стоит считать Мельника единственным полновластным диктатором. Фактически он был важной фигурой с точки зрения легитимности. Что касается реальной власти, то помимо Мельника значительное влияние на дела организации оказывали его сподвижники: Ярослав Барановский, Николац Сциборский и Емельян Сеник.
Интересно, что в период Первой мировой войны будущие соратники были врагами. Сеник и Мельник служили в Австро-венгерской армии, а Сциборский воевал в русской.
Через несколько недель началась II мировая война. Польша стала первой ее жертвой. В середине сентября из польской тюрьмы освободился Бандера и еще несколько его ближайших сторонников. Кандидатура Мельника их совершенно не устраивала, однако открыто оспаривать его лидерство они пока еще не решались.
Вместо этого они решили организовать аппаратный переворот. Добиться удаления нескольких влиятельных сподвижников Мельника из Провода ОУН* и их замены своими людьми (Бандера уже был в составе Провода). Это позволило бы им фактически определять политику движения.
Сначала один из референтур ОУН* на Западноукраинских землях Дмитрий Мирон-Орлик и друг детства Бандеры Осип Тюшка, а затем и сам Бандера потребовали от Мельника удалить из Провода Барановского, Сциборского и Сеника.
Чтобы оценить степень дерзости этого требования, надо понимать, что Мирон-Орлик был всего лишь главой одной из провинциальных референтур, а Тюшка и вовсе просто «друг Бандеры». Тогда как Барановский был секретарем Провода ОУН* и пользовался особым доверием самого Коновальца, а Сеник в конце 20-х был краевым комендантом УВО и членом Провода, т.е., по сути, одним из непосредственных руководителей организации. Сциборский и вовсе был заместителем главы Провода еще со времен Коновальца и считался одним из отцов-основателей и идеологов ОУН.
Чтобы представить себе степень дерзости молодых соратников Бандеры скажем, что в советских реалиях это было бы все равно, что третий секретарь провинциального обкома и некий друг детства Зиновьева потребовали бы от Сталина изгнать из Политбюро, допустим, Молотова, Ворошилова и Кагановича на том основании, что они никакие не наследники Ленина, а агенты охранного отделения и немецкой разведки.
Про разведку не шутка. Сторонники Бандеры всерьез уверяли, что Барановский, Сциборский и Сеник является патентованными агентами польской разведки и у них даже справка имеется. Поэтому Мельник просто обязан от них избавиться.
Мельник, конечно, подчиняться провинциальным крикунам не собирался, но и игнорировать громкие крики не мог, слишком серьезными были обвинения, такими просто так не разбрасываются.
В итоге Мельник принял компромиссное решение организовать Революционный трибунал и выяснить, действительно ли обвиняемые соратники связаны с поляками. В итоге все они были оправданы.
С этого момента конфликт перерос в открытую стадию. Тем более, что разногласия возникли и по тактическим вопросам. Главенство Мельника гарантировало движение организации в сторону сотрудничества с немцами, тогда как бандеровская фракция считала, что у них достаточно сил, чтобы самостоятельно произвести национальную революцию без чьей-либо поддержки.
Сторонники Мельника и Бандеры обвиняли друг друга в предательстве, работе на поляков и т.п. вещах. В 1940 году бандеровцы решили уйти из организации и создать свою собственную «настоящую и правильную» ОУН с Проводом и референтурой. По их представлениям 2-й собор был нелегитимен и его как бы не существовало. Весной 1941 года они провели в Кракове свой собственный 2-й Великий Сбор ОУН(б), но котором провозгласили Бандеру главой организации и сформировали свой собственный Революционный Провод.
Что касается мельниковской части ОУН, то она предсказуемо стала дрейфовать в сторону Германии. Мельник имел неплохие связи с немецкими чинами, вдобавок, если уж выбирать, на кого ставить, то выбор был для немцев очевиден. Мельник — бывший австрийский офицер, имеющий некоторый опыт в политике и серьезные связи, в общем, солидный человек. С другой стороны, Бандера — лидер дерзкой провинциальной организации, при этом совершенно без тормозов, хотя и с сильными позициями на местах.
После начала Великой Отечественной и те, и другие сформировали свои походные группы и направили их в УССР. Там они встретились, и на этот раз между ними началась бескомпромиссная война. Трупов было немало с обеих сторон. Бандеровцам удалось убить Барановского, Сеника и даже Сциборского, который был референтом пропаганды в ОУН.
В целом 2-й Великий Сбор стал важнейшим моментом в истории националистического подполья.
Его следствием стал громкий раскол движения на две враждующие фракции, которые так никогда и не помирились. Кроме того, он привел к переориентации одной из фракций на Германию. Ни один из многочисленных последующих сборов не имел таких глобальных последствий для ОУН.
* Организация, запрещенная в Российской Федерации