"Вокруг Булгакова"

«Вокруг Булгакова»: как советский классик дописывал ненаписанное Булгаковым

Михаил Булгаков очень хотел за границу. Неоднократно просился. Его упорно не выпускали. Во время работы над «мольерианой» он просил брата Николая пройтись к памятнику Мольеру и описать, что там вокруг. В результате Булгаков так и не написал книгу по итогам зарубежной поездки. Зато такую книгу написал Валентин Катаев
Подписывайтесь на Ukraina.ru

Булгаков и Катаев были хорошо знакомы, но отношения между ними складывались непросто. Они были не очень высокого мнения друг о друге. Впрочем, это тема отдельной статьи, а сейчас мы говорим о книге Катаева, в которой есть масса отсылок к творчеству Булгакова.

Речь идёт о написанной в 1964 году книге «Маленькая железная дверь в стене». Автор статьи почему-то был уверен, что это произведение входило в школьную программу. По крайней мере — для внеклассного чтения. Уж очень настойчиво рекомендовали прочитать эту важную книгу советской ленинианы учителя литературы. Но нет — в программе были только «Белеет парус одинокий» и «Сын полка». «Дверь» не попала даже во внеклассное чтение.

Почему не попала, в общем-то, понятно — тема была, безусловно, самая благонамеренная (ленинские места на Капри и в Париже), но именно с литературной точки зрения… Это была первая книга, написанная в манере катаевского «мовизма».

День в истории. 28 января в Одессе родился знаменитый советский писатель, который сражался за Новороссию28 января 1897 года в Одессе в семье учителя епархиального училища из вятского духовенства и полтавской дворянки родился Валентин Петрович Катаев. Да уж, не самое благостное начало биографии долгожителя советской литературы!

Термин этот происходит от французского слова mauvais, что значит «плохо». Сам Катаев, со свойственной ему самоиронией, объяснил появление этого стиля так: «В пору, когда все пишут хорошо, надо попробовать писать плохо».

Вот он и написал книгу о Ленине «плохо». Ну как — плохо? Катаев — великолепный стилист, и с этой точки зрения книга написана превосходно. Но вот структура… Структуры у неё нет. Это повествование немолодого человека в духе «пишу, как говорю». Автор перескакивает с темы на тему, рассказывает о своих путешествиях по ленинским местам, потом — о жизни Ленина за границей, потом вдруг возвращается к своим личным детским воспоминаниям, потом моделирует какие-то сценки с участием Ленина… Читается это всё на одном дыхании (просто потому, что его и перевести-то некогда — текст сплошной), но это ни в коем случае не социалистический реализм. В общем, детям такое давать было нужно (потому что про Ленина), но нельзя (потому что писатель плохому научит). Такой вот уроборос.

Похоже, никто не обращал внимания на массу заложенных в книге Катаева «пасхалок», явно относящихся к произведениям Булгакова.

Начинается книга фразой «однажды мы засиделись до трёх часов ночи у Эльзы Триоле и Луи Арагона».

Казалось бы — при чём тут Булгаков? Триоле и Арагон — вполне реальные персонажи в мире литературы, у которых Катаев вполне мог и засидеться, дело житейское. Михаил же Афанасьевич если и был с ними знаком, то заочно — Триоле (в девичестве — Элла Каган) уехала из России в 1918 году. Но о ней Булгаков знал просто потому, что Триоле — младшая сестра Лили Брик, которая, собственно, и познакомила её с Маяковским. С последним же Булгакова связывали сложные отношения.

В «Белой гвардии» есть такой персонаж, как Михаил Шполянский, — «председатель городского поэтического ордена "Магнитный Триолет"». Его прототипом был Виктор Шкловский, влюблённый в Триоле в свою бытность в эмиграции и посвятивший ей изданную в 1923 году книгу «ZOO, или Письма не о любви».

Разумеется, такая связь необязательна, тем более что «триолет» — это просто стихотворная форма, но… Как писал в другом месте и по другому поводу сам Михаил Афанасьевич, «кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».

«Вокруг Булгакова»: посланец Сатаны на улицах белого КиеваВ каждом крупном произведении Булгакова обязательно есть свой демон – посланец Князя Тьмы. В «Дьяволиаде» это Кальсонер (или оба? Их там двое). В «Роковых яйцах» – Рокк. В «Театральном романе» – Рудольфи. А есть ли такой персонаж в «Белой гвардии»?

Вслед за Лениным Катаев идёт по Парижу путём, которым пошёл бы и Булгаков, — мимо памятника Мольеру и с обязательной остановкой в открытом ещё в 1689 году ресторане «Прокоп», который также посещал Мольер.

Он цитирует стихи Верхарна, в которых фигурирует Город, — у Булгакова, как мы помним, так называется Киев.

Упоминается и садик у дома Герцена, в котором разворачиваются события «Мастера и Маргариты» (у Булгакова — дом Грибоедова). В какой-то степени может быть связано с Булгаковыми упоминание рассказа Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско», который, как считается, мог оказать некоторое влияние на линию Берлиоза в «Мастере и Маргарите». Правда, неизвестно, был ли Катаев знаком с текстом «Мастера и Маргариты» до его официальной публикации в 1966 году. Скорее всего, нет.

Кроме того, Катаев разбросал по тексту множество фрагментов, которые бдительная советская цензура пропустила, думается, с учётом статуса Катаева как советского классика и без учёта того, что он бывший белый офицер (в отличие от Булгакова — настоящий, принимавший участие в боевых действиях).

Катаев, например, долго рассказывает о трогательной дружбе Ильича с французским шансонье Монтегюсом, который в конечном итоге оказался сексотом полиции. Тут сразу вспоминается история с Романом Малиновским, которого Ленин защищал даже после того, как тот был разоблачён (справедливости ради надо сказать, что об особых отношениях Малиновского с полицией поведал ультраправый депутат Пуришкевич, что само по себе выглядело как «спецоперация СБУ», точнее — как попытка оппонентов опорочить социал-демократов).

Есть там забавная история с врачом Дюбуше, который по просьбе Ленина спас одного из революционеров, которому товарищи по партии думали ампутировать ногу со словами «может быть, они и хорошие революционеры, но как врачи — ослы».

А это ведь про самих революционеров, которые вместо того, чтобы лечить общественные болезни, предлагали и предлагают непременно что-то «ампутировать». Один из героев Стругацких говорил потом: «Все они хирурги или костоправы. Нет среди них ни одного терапевта». Булгаков тоже не любил революционеров…

Катаев рассказывает о том, что Ленин не любил музеи, но любил всё новое и современное. И уже под занавес книги приводит в пример судьбу коммунара Гюстава Курбе, бывшего инициатором сноса Вандомской колонны, и пишет: «Неужели судьба всех воистину великих и благородных людей, настоящих революционеров и патриотов умирать в изгнании?» Вроде всё правильно, но в контексте повествования о Ленине — издевательство. Он-то умер отнюдь не в изгнании… Такое себе слово из трёх букв на маленькой железной двери в стене.

Булгакову такое могло и понравиться. Но могло и не понравиться, конечно.

Мы написали, что повесть Катаева — попытка сделать несделанное Булгаковым. Смелое предположение, тем более что Катаев наверняка такой задачи перед собой не ставил. Булгаков бы написал другое, о другом и по-другому.

Мог ли Булгаков написать книгу о Ленине?

Мог, конечно. У него есть рассказ «Воспоминание…». Правда, он не столько о Ленине, сколько о Крупской, которая была высшим руководителем Булгакова во время работы в Главполитпросвете Наркомпроса.

Есть у Булгакова пьеса о Сталине, и он незадолго до фатальной болезни начал писать ещё одну.

«Вокруг Булгакова»: последняя пьесаСчитается, что последним произведением Булгакова является роман «Мастер и Маргарита». Булгаков действительно продолжал его редактировать до самой смерти, но в целом роман был закончен 23 мая 1938 года и дальнейшие правки носили текстологический характер. Действительно же последним произведением была пьеса «Батум», написанная в январе-июле 1939 года

Считается, что образы Ленина и Сталина отразились во многих произведениях Булгакова.

Другое дело, что у него не получилась бы биографическая повесть, типа катаевской, да и в провинциальное местечко Лонжюмо он бы не поехал (для Катаева тема партийной школы в Лонжюмо была важна — она упоминается в продолжении «Паруса» «Хуторок в степи»). В том же Батуме, где происходит действие пьесы о Сталине, Булгаков жил и работал некоторое время.

Ну и непонятно, одобрил бы Булгаков «мовизм». Он был чужд модернистским изыскам, хотя схема «романа в романе», использованная им в «Мастере и Маргарите» и в «Багровом острове», была вполне модерновой. Катаев, кстати, осуждал Булгакова за то, что тот не искал новых форм. Но он-то как раз искал — только находил нечто иное, чем Катаев и люди его поколения.

Так что если «Дверь» и не является продолжением творчества Булгакова, то во многом перекликается с его творчеством.   

 

Рекомендуем