Начнём с самого начала. В 1980-х во всех магазинах культтоваров продавались калькуляторы, причем уже не ламповые, а современного типа. Назывались они все «Электроника МК сколько-то» (микрокалькулятор) и стоили не очень дорого. Самый дешёвый, на четыре арифметических действия и еще какие-то функции (корень, степень по-моему), стоил 30 рублей, на фотоэлементах — 45, самый дорогой, программируемый — 60. Для сравнения: я, работая на заводе, получал 120, а потом 140 рублей без учёта премии.
В журнале «Техника молодежи» публиковались игры для программируемых калькуляторов, даже я играл. Хотя, конечно, сейчас игры, в которых графики не было никакой, а победу или поражение (от игры зависело) означало появление надписи «error» (ошибка), представить себе трудно.
В школах преподавали информатику, учили язык программирования «бейсик». У меня в школе даже был компьютерный класс с вполне работоспособной системой, правда, без экранов. По-моему, это был программируемый калькулятор с разнесёнными пультами.
В 1989 году я окончил школу и пошёл на завод. В то время вовсю шла диджитализация, и примерно за год до моего прихода отдел кадров обзавёлся двумя светокопировальными машинами, а бухгалтерия — двумя компьютерами «Искра». При этом весь документооборот был бумажным, и появление компьютеров привело к расширению, а не сокращению штатов.
Формально копировальные аппараты действительно контролировались КГБ, но у нас была маленькая организация, штатного офицера в ней не было, а гражданский начальник первого отдела контролировал ну уж очень незаметно.
Куда большее влияние оказывала на это всё ломучесть техники. За всё время моей работы так, чтобы работали оба копировальных аппарата, было только раз и продолжалось вот на счёт «раз»… Один был «Луч», а второй — «Роботрон». Или это «Роботрон» «Лучём» назывался? В общем, наш и немецкий. Наш, помню, очень нервный был в отношении бумаги. Печатал строго на шестидесятке — пятидесятку рвал, а восьмидесяткой затыкался сразу.
Так или иначе, но благодаря этим аппаратам я получил своих первых Стругацких (журнальный вариант «улитки») и несколько наиболее интересных статей из перестроечных толстых журналов.
Спросите, а как было до того? Конкретно там, где я работал, — никак, потому что до появления копиров отправляли всё в типографию. Там же, где они были, всё было ровно так же. Ксерокопии, сделанные в 80-х на режимных объектах, мне приходилось видеть не раз. Контроль КГБ люди как-то обходили и даже «Архипелаг Гулаг» печатали (хотя за это реально могло влететь очень сильно).
Одну из своих ранних статей (нигде не напечатанную) я набрал как раз на заводской «Искре» при помощи манипулятора типа «крыса» — больше всего он напоминал утюжок с деревянной дверной ручкой. По-моему, меня за это не расстреляли, хотя статья сама по себе была какая-то предосудительная.
Персональные компьютеры выпускались в СССР с 1983 года (Перестройка, напомню, началась в 1985). Назывались БК001. Они были в продаже и стоили вполне человеческие 600 рублей. К ним, правда, полагался телевизор в качестве монитора. Ну и, понятно, это был дефицит — так что через чёрный ход, через старший товаровед и с накруткой.
600 рублей это, конечно, по карману было далеко не всем — такие зарплаты получали шахтёры да академики. В то же время расходы у людей были вполне умеренные, а накопления (которые потом сгорели в 1991 году) — большие. 600 рублей на книжке в сберкассе — весьма скромно. Знавал людей, которые потеряли больше десяти тысяч.
Кстати, к компьютеру можно было и принтер (матричный, девятиточечный) купить. Причём продавались они без офицера КГБ в комплекте. Пишущие машинки перестали учитываться в КГБ в незапамятные времена (если они, конечно, в принципе когда-нибудь учитывались), а сами машинки находились в свободной продаже как минимум с 1978 года, когда появилась портативная машинка «Москва» специально для частного использования. А вот ротаторы, кажется, оставались под запретом вплоть до 1991, что, однако, не мешало печатать на них разнообразный самиздат.
Первый компьютер с памятью не на карточках, а на магнитофонных кассетах или гибких дисках я видел в 1987 году в комиссионке в центре Днепропетровска. Польский, с зелёным экраном («Мазовия», кажется). Стоил он то ли 1000, то ли 1500 и ушёл довольно быстро.
В конце 80-х у меня знакомый в Москве занимался тем, что возил из Англии (у него был какой-то канал по работе, так что ездил туда довольно часто) процессоры Z80 и собирал на их базе игровые компьютеры для золотой молодёжи. Причем крепко рисковал, но больше там, чем тут, — в Англии они были под контролем, поскольку использовались в военной технике и ввоз в страны Восточного блока был запрещён. Если б его поймали там, сел бы за шпионаж. Поймали бы здесь — по головке бы не погладили, но и сильно бить бы не стали. Скорее трудоустроили бы в какой-то почтовый ящик на зарплату советского военного инженера (это не сто рублей, это больше).
Интернета в СССР и правда не было, но почему-то забывают, что его нигде не было. В 1990 году, когда в СССР появился первый узел фидо (социальная сеть для общения в офлайн-режиме), их в мире было меньше 7 тыс.
О том, что приёмники, способные брать «Голос Америки», были в каждой третьей семье, я даже не говорю.
В общем, если хочется постонать, как в СССР ничего не было, не надо приводить в пример КНДР. Приводите в пример лучше Бутан или Намибию. Там подавляющее большинство населения и сейчас не имеет представления об интернете, но не из-за зверств местного КГБ, а из-за крайней бедности и необразованности населения.
Доступность соответствующих информационных технологий в СССР была кратна не жёсткости режима, а распространённости техники.