Салават Щербаков — советский и российский скульптор, педагог, профессор. Автор более четырёх десятков монументальных композиций, в числе которых и памятник Владимиру Великому, установленный в самом центре Москвы в 2016 году.
— Салават, памятник Владимиру Великому — это самый известный ваш памятник, хотя бы потому, что он находится в самом сердце Москвы, он был установлен совсем недавно, в 2016 году, когда у России уже испортились отношения с Украиной. Знаете, этот вечный спор о Булгакове и Гоголе, чьи они писатели, русские или украинские. С Владимиром Великим у украинцев был ровно такой же вопрос. Я помню эти ревнивые разговоры. Расскажите об этом памятнике, сколько времени было потрачено на его создание?
— Работа над памятником шла около двух-трёх лет, начиная с эскизов, конкурса, поисков, осознания и нового знакомства с личностью Владимира Великого. Патриарх рассказал о его жизни до крещения, достаточно средневековой, жестокой, свойственной всей Европе тогда. И вот этот новый путь, новое понимание, понимание Бога, принятие Бога. Были эскизы, было много этапов на этом пути, на пути создания памятника.
Чей он? В нашем сознании это настолько всё едино, мы знаем, что наша история и история всей территории нашей страны — это очень древняя история. На её территории живут народы тысячелетиями, сейчас всё это Россия. Если же брать начало, Древнюю Русь, то мы понимаем, что это была именно Русь. Украина? Такого даже слова не было. Было несколько центров, несколько столиц. Ведь столицы были в Новгороде, в Киеве, во Владимире, в Москве, в Петербурге. Это всё столицы одного государства, одного потока, одной системы. Князь Владимир был князем новгородским, потом стал князем киевским. Это всё единая страна, которая сейчас называется Россия. Были тяжёлые этапы истории, Ордынское нашествие, например. Падение столицы, матери городов русских, Киева, но страна продолжала жить, она продолжала управляться из центров, из того же Владимира, возникло патриаршество, династия та же самая — Рюриковичи.
Для меня абсолютно неудивительно, почему памятник поставили именно в Москве. Москва — это столица именно той страны, которую духовно создал князь Владимир, крестив Руси. И мы все живём по правилам и по направлению, заложенному князем Владимиром, его тогдашней прозорливостью, предвидением и вообще пониманием новых смыслов.
Ни у меня, ни у людей не было вопросов, почему Владимир в Москве, другое дело, что возникли вопросы с местом в Москве, ведь изначально место было выбрано на Воробьёвых горах. Символически оно было подходящим, высокий берег, князь Владимир крестил Русь в разных реках, не только в Днепре. Но там возникли идеологические вопросы, хотя думаю, что вряд ли это по конструктиву было опасно. Борьба против Владимира была скорее политической, как раз из той области, о которой вы, Анна, сказали. Украина, большая история страны и т.д. Есть люди, которых это раздражает, но это просто часть борьбы идеологий на земном шаре. Князь Владимир представляет одну идеологию, а другие идеологии борются за какие-то другие ценности и выступают против наших ценностей. Борьба в основном была именно об этом, а не о стороне конструктивной или художественной, или точности исторической. Это борьба противостояния на земном шаре разных идей. И люди, те, кто предоставляют другую сторону, боролись с князем Владимиром и с нами, я бы так сказал.
Когда князь Владимир был изгнан с Воробьёвых гор, и сказали, что здесь нельзя, то повис вопрос: если здесь нельзя, то где можно? И даже из разных отдалённых уголков Москвы были слышны голоса: «Поставьте у нас». Потом был поиск места, нас посадили на кораблик в пять утра с представителями Москомархитектуры и историками. У нас был маршрут по воде, чтобы осмотреть берега, плыли где-то от Сити до Павелецкой. Фотографировались берега, места эти потом рассматривались, там было порядка двенадцати мест. И у Киевского вокзала, и у храма Христа Спасителя. Все места рассматривались, и было предложено по интернету, чтобы люди выбрали из трёх мест в результате. Это парк Зарядье, площадь Дзержинского и Боровицкий холм. И люди проголосовали однозначно за Боровицкий холм.
Боровицкий холм — место историческое. Исторически это был квартал напротив Пашкова дома. В 1972 году этот квартал снесли и оставили зелёный газон. Газон этот назывался Никсоновским, при Брежневе всё это было снесено к приезду Никсона. Место было как бы нерешённое, но готовое к чему-то. Всё пришло в результате к этому месту.
— Как я понимаю, особым вопросом был размер памятника. Слишком большой — говорили очень многие.
— Да, так и было. Знаете, Анна, если бы был конкурс с нуля, никто бы не решился на этот размер. Стоял бы памятник размером с Маяковского или Пушкина, не более. Я думаю, что это было бы неправильно. Тут как бы распорядилась сама судьба. Он вырос до этого размера на Воробьёвых горах и потом пришёл сюда уже с этим размером. Сейчас же уже многие говорят, что размер не гигантский, абсолютно оптимальный, памятник уже врастает в мышление людей, города, к нему уже привыкли, он не вываливается из всего этого. Там большая довольно среда и большие просторы. К нему сейчас поток людей.
Там получилась вот такая история. Мы сначала занимались Александровским садом. Когда раньше люди входили в Александровский сад со стороны вечного огня, то они доходили до конца этой аллеи и удивлённо озирались, что там ничего нет, что всё кончается просто некими кустами. Сейчас у них есть возможность дойти до конца Александровского сада, побыть рядом с князем Владимиром, выйти на новую смотровую площадку. То есть теперь это не просто пустой тупик, теперь это выход: и на Кремль посмотреть, и на Пашков дом. Всё сложилось очень правильно. Могу точно сказать, что далеко не всё задумывали мы, многое приходило сверху, приходило очень логично, это было провидение. Я бы хотел сказать слово «Бог», но это слишком громко, скажу чуть проще — судьба.
— Салават, в преддверии 12 июня, конечно, хочется поговорить о России, о патриотизме. Расскажите, что для Вас скрывается за этим словом.
— Анна, я думаю, что патриотизм состоит из нескольких больших моментов. Я бы начал со школьного возраста, с детства. Для человека начальным пунктом патриотизма является знание и уважение своей истории. Патриотизм — это не только дело воинское, армейское оборона родины. Патриотизм — это духовные ценности страны. Это и православие, а сейчас шире, это и великая русская культура, и самоидентификация тоже, ответ на вопрос «Кто мы?». Чем мы отличаемся от другого мира, что в нашей душе такого особенного есть? Это первая часть.
Вторая часть — это события более близкие, где были задействованы наши отцы, деды, прадеды. Великая Отечественная война — это противостояние добра и зла на земном шаре. Третье — это сегодняшний день. Что сегодня на земном шаре, и какую позицию занимает русский человек в контексте сегодняшнего дня, то есть актуальное.
Всё это связано единой нитью: уважение к древней истории, уважение к обозреваемой нами истории, конкретно речь о Великой Отечественной войне, и сегодняшний день. И, конечно, любовь к этому, понимание, что это своё, что это наше.
— Салават, как вы считаете, может ли патриот обладать, в том числе, и критическим взглядом на вещи и события, на историю. Есть ли у патриота право на критику действий своего государства, может ли он сказать, что были в истории какие-то моменты, когда его государство вело себя недостойно или же неправильно? Или же любовь патриота обязана быть слепой?
— Высокому русскому сознанию это всё свойственно. Если мы, по аналогии, уважаем своих предков, своего деда, своего отца, мы уважаем их и любим, но ведь мы можем сказать, что, например, дед поступил не совсем верно когда-то по отношению к своей сестре. Наверное, можем. Наверное. Мы говорим как о самих себе, мы же себя можем критиковать, но элемент и слепой любви тоже должен присутствовать. Ведь все любят свою мать, никто не говорит, что она не очень красивая или недостаточно умная, или не очень правильно слова выговаривает. Страшно, когда критика превращается в смердяковщику. Понятно, что человек создание несовершенное, историю пишут люди, история может иметь какие-то негативные стороны, но не надо вокруг этого как Смердяков у Достоевского культивировать и искать какие-то тёмные углы. Вообще, любовь и радость — это то, что свойственно патриотизму. Патриотизм — это позитивизм, это не шапкозакидательство, не злость и агрессия по отношению к миру. Патриотизм — это доброе большое сильное чувство.
— Салават, третьего дня после конференции, посвящённой Александру Невскому, вы сказали так потрясшую меня фразу: «Сегодня русский патриотизм находится в Донбассе. И Донбасс при этом не Россия». Конечно, это очень сильное заявление…
— Я думаю, знаете как, вот мы едем за границу и мы видим своих, откуда бы они ни были, какого бы, условно говоря, сословия они ни были. Хоть из Владивостока, хоть из Калининграда, хоть из Москвы, хоть из Петербурга. Это всё наши! Интеллигентные люди — это наши, простые люди — это наши, человек такого брутального грубоватого русского характера, деревенский человек — это тоже очень наш человек. И мы все чувствуем это родство.
Я могу сказать, когда фашиствующие украинцы называли этих людей ватниками, то мы с одной стороны оскорблялись (сами за себя в том числе) за эти телогрейки, за эти стройки, за БАМ, за Днепрогэс. Мы с одной стороны обижались, а с другой стороны нам это было даже приятно. Смело могу сказать, что я — ватник. Сейчас даже такую модную куртку купил в виде телогрейки. Дело в том, что русская душа, русский тип — он очень богат и широк, это и монахи православные, и простые крестьяне, и пролетариат, и военные. В Донбассе это сохранилось и скажу по-молодёжному, это новый тренд, это наше лицо. Как американцы ковбои, так и мы — простые русские советские деревенские люди, врачи, учителя, учёные. Вот в Донбассе колорит этих людей. Его по лицам видно, сильные честные люди, часто простые люди, при этом это люди с высоким интеллектом.
В Донбассе соль земли! Мы не должны ни под кого косить, ни под французов, ни под американцев, наш характер — это Донбасс. Там возникают патриотические чувства, патриотизм всей страны, там нет вот этой какой-то суетливой либеральной (в плохом смысле) общественности. Донбасс — это Россия по характеру, по душе и по истории.