- Рамиль, месяц назад во время обсуждения в Донецке доктрины «Русский Донбасс» у вас спросили, являетесь ли вы русским, вы ответили, что нет, потому что вы татарин. Но когда спросили, принадлежите ли вы к русской политической нации, вы уже ответили, что да. Можете пояснить ваши ответы: какое в вас, татарине, соотношение русской и татарской культур? И что значит для вас принадлежность к русской политической нации?
— Ответы мои просты и очевидны. Конечно, я татарин, я им родился, мои отец и мать татары, очевидно, что татарином я и уйду. С детства я рос с осознанием и ощущением принадлежности к татарскому народу, это так же верно, как и то, что я родился мужчиной, а не женщиной и уж точно не представителем какого-то очередного недавно открытого пола.
Это не изменить, да и не нужно менять, нет ни потребности, ни желания. Не все в нашей жизни мы решаем сами, многое предопределено свыше, а транснациональность, как и транссексуализм, простите за старомодность, я отрицаю.
Перед тем как ответить на вопросы, сразу признаюсь: мои знания в части толкования национальности как таковой носят очень обывательский характер, они опираются на самоощущения, в этом смысле вряд ли я смогу участвовать в дискуссии профессионалов, которые уже лет тридцать, на моей памяти, как ломают копья вокруг национальных проблем. Причем для них уже все ясно и все решено, а для меня нет. Есть темные пятна, и их много.
Вот с моей точки зрения, национальность, даже в этническом понимании этого термина, все же нечто большее, чем набор хромосом, какие-то там гаплогруппы и характерный фенотип. Это что-то зашитое в голову, в подсознание, в костный мозг, я не знаю куда. Есть такой эзотерический термин — эгрегор, готов и его обсуждать.
Но это нечто находящееся внутри, которое никогда не исчезнет, как ты его ни громи и ни изводи. Например, когда мои дети меня достают (а они могут!), я прокалываюсь, как радистка Кэт: хватаюсь за голову и посреди абсолютно русскоязычного монолога восклицаю: «Уф, Аллах!»
Это при том, что этически и эстетически и я, безусловно, принадлежу русской культуре. Пусть на меня не обижаются мои соплеменники, но я совсем равнодушен к традиционной татарской музыке, а мой далеко не fluent татарский язык не позволяет мне в полной степени оценить творчество татарских литераторов. Это при том, что мама моя родом из деревни, где родился известный татарский поэт Хади Такташ, а уже мой папа в свое время посвящал маме стихи на татарском.
Да, совершенно определенно, что я человек русской культуры. «Жаворонок» Глинки (пусть поляка по происхождению, верно?) действует на меня куда как сентиментальнее самой грустной татарской песни. А мое отношение к миру сформировали мысли и стиль Чехова, Гоголя и Паустовского. Из татарских авторов я знаю только пару имен, и то в рамках общей эрудиции. Это, к слову, дает основание некоторым «профессиональным татарам» вычеркивать меня из своих, но мне на это плевать в лучших русско-татарских традициях.
То же и с моей принадлежностью к русской политической нации. К слову, как мне кажется, татарской-то политической нации и не существует, что, в общем-то, больше хорошо, чем плохо. Ведь то, что получается, когда начинают изобретать и синтезировать политическую нацию на ровном месте из того, что попало под руку, наглядно демонстрирует находящийся рядом опыт Украины.
Поэтому я не иду на компромисс со своей совестью, когда отношу себя к русской политической нации. И отношу еще и потому, что считаю ее наследницей и хранительницей политической и исторической преемственности Советского Союза и Российской империи.
Это, собственно, ответ на вопрос, что означает принадлежность к русской политической нации. Означает принадлежность к истории великой страны. Очень непростой истории, сложной и противоречивой. Но настоящей, а не выдуманной кабинетными задротами и профессиональными патриотами, выросшими на бабайкиных сказках.
- В доктрине «Русский Донбасс» ДНР и ЛНР определяются как «русские национальные государства». Как вы понимаете, что это такое? Вас, татарина, представителя одного из главных наряду с греками национальных меньшинств ДНР, не пугает, не отталкивает такое определение?
— Прежде всего отмечу, что в Донбассе нет «главных» ни меньшинств, ни большинств. Понимаю, что неоднократным упоминанием данного обстоятельства мы уже порядком всех утомили, но Донбасс действительно идеально интернационален. Предположу, что он один из тех уголков земли, где не на словах, а на деле реализовалось известное напутствие «ни эллина, ни иудея».
Причем и эллины, и иудеи, и татары с греками и армянами при этом никуда не исчезли и не перестали существовать, не слились в некую новую универсальную народность. Все этносы сохранились, но вот «гегемона» среди нас нет.
Что же касается моего понимания определения ДНР и ЛНР как «русских национальных государств», то честно отвечу: не понимаю или понимаю не до конца. Это пусть мне объяснят, какой смысл вкладывался и вкладывается в эти слова. На встрече, о которой вы говорили, русская нация толковалась как русская политическая нация.
Такой подход мне уже более ясен, но все равно сам термин «политическая нация» должен получить более четкое дефиницирование. Без такого объяснения (причем очень понятного и доступного объяснения) этот термин очень многих будет пугать и настораживать. Не в последнюю очередь из-за украинского кейса, который я уже упоминал. По ту сторону линии разграничения очень активно строят свою нацию, методы и механизмы откровенно пугают.
А мы сумеем разъяснить всю глубину различий? Что вот это ваше, национальное, этническое и исконное, мы его не трогаем, мы его даже бережем, а вот это — русский политический проект, который всех — вас, вас и нас — объединяет, в том числе в рамках противостояния глобальному проекту, в котором всех уже точно приведут к общему знаменателю?!
Это ведь очень тонкая и щепетильная работа — суметь разъяснить кардинальные отличия между понятиями, которые очень схожи на слух. Меня, к слову, в этом плане порицаемое нынче слово «российский» вполне устраивало бы, но есть два «но».
Во-первых, оно прилично так опаскужено «лихими девяностыми», а во-вторых, за ним действительно настолько теряется слово «русский», что еще немного, и потеряется совсем. А это уже точно неправильно.
- Как татарская община Донецка относится к идее возвращения Донбасса в Россию?
— Мне сейчас сложно расписаться за всю татарскую общину, сколько-нибудь объемное и репрезентативное социологические исследование я среди нее не проводил (вообще никакого не проводил), поэтому все, что я скажу, будет носить крайне субъективный характер и опираться, скорее, на мое общее понимание ситуации.
Так вот, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, почему татары появились в Донбассе и откуда они приехали.
Давайте по очереди. Почему? Основная масса в прошлом столетии приезжала сюда строить, а потом работать на шахтах Донецкого каменноугольного бассейна.
Заработная плата, особенно в советское время, у горняков была ощутимо выше, чем у сельскохозяйственных рабочих, и это имело решающее значение. Татары народ домовитый и обстоятельный, было принято, чтобы в семьях было по многу детей, которых и кормить надо, и воспитывать, и одевать, и образование давать. Отсюда и стремление к достатку.
Деньги с неба не сыпались, труд шахтерский был нелегок, но работы татары не боятся, это известный факт. А уж те поколения, с деревенской-то закалкой, с детства приученные к тяжелому труду, — и подавно.
А теперь вспомним, откуда татары сюда приехали. А в основном из мест своего традиционного расселения: Среднее Поволжье, Татарстан и Мордовия, Ульяновская и Пензенская области, Нижний Новгород и Волгоград. И вот то, что я сейчас перечислил, — что это, если не Россия?!
Да это же самая настоящая Россия и есть! И замечу, что, переехав сюда, татары не сожгли свои дома на малой родине. Там осталась многочисленная родня, семейные и дружеские связи, которые тесно поддерживаются по сей день. Как в такой ситуации татары могут быть против возвращения в Россию?! Не могу себе представить.
- Как вы относитесь к евразийству? Я задаю этот вопрос вам вот почему. В этом году исполняется 100 лет, как в Болгарии, в Софии, русскими интеллектуалами-эмигрантами Трубецким, Савицким, Сувчинским, Флоровским был издан сборник «Исход к Востоку», где впервые и были высказаны евразийские идеи, одна из которых гласит, что русским ближе культура угро-финнов и тюркских народов, чем западных славян — поляков и чехов. Что вы по этому поводу думаете? Русский и тюрок — братья навек?
— Мне очень сложно ответить на этот вопрос, потому что я не привык вещать от имени других людей, я делюсь своими ощущениями и своим пониманием. А тут мне придется расписаться не только за татар, но и за русских.
Забраться на какую-то умозрительную высокую трибуну и громогласно произнести: «Русские, слушайте меня! Вам ближе культура угро-финнов, а не западных славян!» У меня есть полномочия это сказать? У меня на это полномочий нет.
Вообще говоря, ваш вопрос — это, по сути, извечный спор между западниками и славянофилами, но иначе артикулированный. А я что-то не припомню, чтобы в нем была поставлена окончательная точка и найден всех устраивающий ответ.
А вот по поводу «русский и тюрок — братья навек» мне ответить проще. Определенно да. Особенно если сфокусировать термин «тюрки» до татар, тут вообще все будет без вопросов. Я когда-то, но подчеркну, что исключительно для себя, сформулировал гипотезу о том, что «татары — это русские, исторически исповедующие ислам».
Понимаю, что мысль эта вообще-то ближе к яркой фразе, нежели к научному определению, но в ней определенно что-то есть. Наши народы очень близки: и местами проживания, и характером, и вот этой безумной смесью покорности судьбе и желанием драться за свое до смерти.
И даже музыкальными инструментами: у русских гармошка — и у татар гармошка. Да, и вот еще чем близки, скажу, точно зная, что вызову шквал критики, — непереносимостью алкоголя. И русским, и татарам пить одинаково противопоказано.
- У Леонида Парфенова есть проект, посвященный роли евреев, грузин и немцев в истории России. Если бы вас попросили реализовать аналогичный проект, рассказав о роли татар в русской истории, то о чем бы вы нам поведали?
— Я бы сейчас не хотел подменять собой авторитетный и эрудированный редакторский коллектив некоего умозрительного проекта, выбирая из учебников и многотомников по истории России статьи с хештегом «татарымолодцы», да, я думаю, это и не нужно.
Любой, кто не прогуливал школьные уроки, должен помнить хотя бы про монголо-татарское иго (которого, как теперь говорят, и не было вовсе), а дальше пошло-поехало. Вообще, по мне, расщепить историю татар и русских совершенно невозможно, диффузия за столетия тут чрезвычайно глубокая. Это как растворившийся сахар из чая попытаться обратно извлечь.
И сложно, и непонятно, а зачем? Повторю то, что неоднократно говорилось о русско-татарской истории: мы уникальный пример того, как два все-таки разных народа, говорящих на разных языках, разного вероисповедания и очень много чего еще разного веками живут, осознавая эту разность, но никогда ее друг другу не противопоставляя.
Возвращаясь к теме возможного медиапроекта, я бы, наверное, говорил именно об этом. Что так можно. Что это реально. Что мы вам живой пример.
Вообще, современным медиа нравится паразитировать на национальном тщеславии, рассказывая, что «наши лучше всех». Но в наши дни гораздо важнее учиться жить в мире и взаимоуважении. Я так думаю.