Прочитав эту публикацию, молодой одесский кинорежиссёр Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич загорелся создать по её мотивам историко-приключенческий мюзикл. В апреле 1967 на экраны вышла и собрала 54,5 млн зрителей мосфильмовская лента «Неуловимые мстители». Почему бы не сделать что-либо подобное на Одесской киностудии?
Рождённый и выросший в Ташкенте, Хилькевич хорошо знал местную интеллигенцию, и ему не составило большого труда связаться с опытным сценаристом Михаилом Мелкумовым, который уже писал сценарии подобных лент для «Узбекфильма». Он охотно согласился посотрудничать. Будущий фильм получил название «Опасные гастроли». По сюжету в 1910 году в Одессу приезжает некий виконт де Кордель, под личиной которого скрывается опытный большевик Андрей Максимович (Литвинов). Он инвестирует средства в создание в Одессе театра-варьете, который революционеры используют в качестве перевалочной базы для доставки в Россию оружия.
Директор варьете большевик Николай Коваленко, по вечерам выступает на сцене в качестве шансонье Жоржа Бенгальского, а в остальное время — принимает на хранение винтовки. патроны и револьверы. Во время гастролей в ящиках с театральным реквизитом они путешествуют по городам России, где их уже ждут местные подпольные ячейки. Как потом оказалось, эта работа для Мелкумова стала самой значимой.
С готовым сценарием режиссёр поехал в Москву на худсовет, там начали вносить правки. В первую очередь не понравилось, что по сюжету артисты перевозят оружие. По идеологическим соображениям в 60-е годы прошлого века правящая верхушка СССР почему-то не любила афишировать тот факт, что большевики подрывали устои Российской империи, используя не только идеологические средства, но и более радикальные.
Юнгвальд-Хилькевич вспоминал: «…Мне сказали — большевики должны везти из-за границы только листовки, то есть готовить идеологическую революцию. "Смотрите, — говорю, — сама Коллонтай пишет, что оружие в Россию ввозилось с 1905 по 1911 год под видом какой-то театральной мишуры". Мне ответили категорично: "Что могла написать эта старая дура?"».
Следующие проблемы начались при утверждении актёров. Георгий Эмильевич дружил с Высоцким ещё со времён гастролей театра на Таганке в Ташкенте: на главную роль он хотел только его… а Худсовет не хотел. Режиссёра обязали подобрать другую кандидатуру, и ему пришлось рассказать навязанным ему Москвой актёрам-кандидатам Юрию Каморному, Вячеславу Шалевичу, Роману Громадскому, всю подноготную. Они тоже (как практически и вся страна) любили Высоцкого, его роли и песни, и на пробах откровенно валяли дурака, поэтому, когда Хилькевич в следующий раз приехал в Москву, Худсовету не оставалось ничего иного, как сдаться.
Правда за это от режиссёра потребовали, чтобы в фильме главную женскую роль Софи (Коллонтай) вместо Маргариты Тереховой исполнила звезда недавно вышедших «Братьев Карамазовых» Лионелла Пырьева. Хилькевичу очень хотелось снять Терехову, но в данном случае он этим желанием пожертвовал, реализовав его только десять лет спустя в «Д'Артаньяне и трёх мушкетёрах».
Целая история приключилась с «выбиванием» Ефима Захаровича Копеляна. Он был очень плотно занят в репертуаре ленинградского театра БДТ, и главный режиссёр театра — Георгий Товстоногов мог его просто не отпустить. Второй режиссёр и директор картины Сергей Цивилько — огромный по размерам человек — а также выпивоха, балагур и известный трепач, наплёл Хилькевичу, что с «Гогой Товстоноговым» они большие приятели. Как ни странно, тот ему поверил, и они полетели в Ленинград. Только когда в конце длинного коридора театра БДТ показались Копелян и идущий рядом с ним Товстоногов, Хилькевич понял, что Цивилько, как и он, видит главрежа БДТ первый раз в жизни, и что никому никогда Георгий Александрович называть себя Гогой не позволял.
Тем не менее Цивилько, хоть и вспотел от волнения, но смело бросился к Товстоногову: «Здравствуй, Гога! Ну что, вспомнил?! Гога, ты же мне обещал, если обращусь к тебе, то ты отпустишь актёра. Мне надо Фиму освободить. Всего на девять дней. Ну, помогай теперь». Товстоногов обернулся к Копеляну: «Ефим Захарович, что-нибудь интересное?» Совершенно смущённый ситуацией, Копелян едва выдавил из себя: «Да». Все расступились. Товстоногов обратился к человеку из режиссёрского управления: «Сделайте для…». Цивилько подсказал: «Серёжи». «Сделайте для Сергея», — когда Товстоногов проходил мимо так и не подошедшего к нему Хилькевича, у него было лицо человека, пытающегося вспомнить что-то неведомое. Сделав своё «чёрное» дело, оба одессита полетели обратно, запускать съёмочный процесс.
Хилькевич знал, что Высоцкий запойный, что он может сорвать график съёмок, но сознательно шёл на риск. Первые два месяца он не снимал фильм, а, как тогда говорили, «отдавал метраж» — делал вид, будто снимает. Высоцкий лежал в больнице. Если бы он умер, за очковтирательство и растрату бюджетных денег режиссёр рисковал сесть на 5-7 лет. Сам Георгий Эмильевич, тоже страдавший от алкоголизма, на время съёмок ушёл в сухую завязку. Когда исполнитель главной роли всё-таки «пришёл в себя», процесс пошёл по-настоящему.
Высоцкий приехал в Одессу, и Хилькевич поселил его в гостинице «Аркадия», где жили все актёры, прибывавшие на съёмки фильма. Получилось так, что одновременно в Одессе собрались и Рада и Николай Волшаниновы, известнейшие в то время актёры театра «Ромэн» (в фильме — Грановские), и Лионелла Пырьева, и Иван Переверзев (по фильму — одесский губернатор), и Ефим Копелян, и Бронислав Брондуков, другие актёры. Все спустились в ресторан гостиницы, немного посидели. А потом Высоцкий взял гитару, вышел на сцену… и началось.
Сначала он спел «Охоту на волков», затем «Протопи ты мне баньку по-белому». Народ на улице услышал его голос, в ресторане стремительно начал скапливаться народ. Уже через несколько минут людей набралось столько, что выдавили витринное стекло ресторана. Не сговариваясь, люди скинулись и отдали деньги администрации заведения. Та сделала вид, что ничего не случилось. Через разбитое стекло звук полился на улицу. Трамваи с двух сторон остановились, народ из вагонов повалил к «Аркадии». Затем выступили Волошины, потом снова Высоцкий. Толпившийся на улице народ завороженно слушал. Сейчас сложно представить, какой популярностью в СССР пользовался тогда опальный Высоцкий: если бы ему разрешили собрать стадион, он собрал бы — и не один.
После банкета трезвый Хилькевич пошёл проводить слегка захмелевшую Лионеллу Пырьеву в её номер. У гостиничной стойки они столкнулись с польскими офицерами, приехавшими в Одесский военный округ на совещание стран-участниц Варшавского договора. Когда актриса брала ключи, один из них позволил себе фамильярность — обхватил за талию, да так, что пальцами подпёр под грудь. Пырьева тут же влепила ему наотмашь пощёчину, от чего у бравого вояки отлетела фуражка. Хилькевич подхватил актрису, затолкал в номер, запер, а ключ положил себе в карман. Подтянулись другие члены съёмочной группы, началась драка.
Милиция скрутила Хилькевича и повезла в участок. Отъехав несколько сот метров, милицейский «бобик» остановился. Один из милиционеров повернулся к задержанному: «Вы меня не узнаёте?» Оказалось, что молодой блюститель порядка когда-то работал на одной из картин Хилькевича в оцеплении. Дверь машины распахнулась…
Начались съёмки. Группа, чтобы нагнать сроки, была вынуждена снимать по огромному музыкальному номеру в день. Все танцевальные номера исполнил Ансамбль хореографических миниатюр. В группе посмеивались, что Хилькевич любит Высоцкого больше собственной жены. Один раз даже было такое, Владимир Семёнович высказался, что ему не нравится дробление эпизода: «Что мы снимаем какую-то мельтешню?» Хилькевич: «Всё. Стоп. Снимаем длинными планами».
Однажды актёры случайно нанесли побои Брониславу Брондукову. У него была эпизодическая роль сторожа Антипа, который, заметив на театральном складе подпольщиков-революционеров, принимает их за грабителей и пытается остановить. Когда его в один из дублей, дёрнув за двустволку, случайно обрушили вниз по лестнице, он разбил себе нос. Именно этот кадр вошёл в фильм: видно, как актёры играют в кадре, но при этом озабоченно оглядываются. Брондуков самоотверженно дождался окончания съёмки, после чего буквально чуть не плача выполз из полуподвала по лестнице со словами: «Ну что же вы, мужики, делаете!» Актёр этот за свой мягкий характер, простоту в общении и ответственный подход к работе пользовался у съёмочной группы большим уважением.
Высоцкий выступал без дублёров, несмотря на то, что в фильме есть и сцена сумасшедшей погони со скачками, и сцена ухода от начальника полиции по крышам. В одном из кадров Высоцкий прыгал с крыши из-под балкона прямо в пролётку с высоты 4-5 метров. Дом с балконом находится на пересечении улиц Сабанеев мост и Гоголя. Высоцкий безупречно отработал несколько дублей, но сам прыжок, к сожалению, в фильм не вошёл: вот он собирается прыгать… и вот он уже в пролётке. Момент, когда Высоцкий находится в воздухе, в целях сохранения динамики сцены, вырезали.
В Одессу в марте 1969-го приехала Марина Влади. Роман у них с Высоцким только начинался, в перерывах между съёмками они целовались за перегородкой в тонвагене — специально оборудованный автомобиль для звуко- и кинозаписи. Все на следующий день поприносили фотоаппараты… но вскоре присутствие на съёмочной площадке известной французской актрисы стало привычным делом. Влади одевалась неброско, сидела сбоку на стульчике и наблюдала, как идут съёмки.
Как-то раз возле операторского собралась часть съёмочной группы, в том числе актёры Георгий Юматов и Владимир Шубарин, игравшие подпольщиков. И тут появился грязный замызганный нищий, который стал просить подаяния. Долго никто не мог понять, как он сюда прошёл через охрану. Когда наконец выяснилось, что это Высоцкий «обкатывает» свой образ, Юматов только смог восхищённо произнести свою фразу из роли: «Ну, в Петербурге ты явишься в костюме турецкого султана или что-то в этом роде». Сцену, где нищий встречается с героем Юматова, снимали возле старой проходной Одесской киностудии.
Фильм «Опасные гастроли» был первым, где появилась фирменная заставка Одесской киностудии — отчеканенная бригантина на синем морском фоне и звук корабельных склянок. Эмблему студии создали в честь её 50-летнего юбилея. Во время съёмок группе, и Высоцкому тоже, раздали медальки и значки с бригантиной.
Последнюю сцену, в которой Высоцкий дерётся с Ефимом Копеляном в образе шефа одесских жандармов Бобруйского-Думбадзе, снимали ночью во дворе киностудии, прямо над обрывом. Актёры в кадре успешно «убили» друг друга, стены «склада» догорали. Наконец, прозвучали слова режиссёра «Стоп! Снято! Спасибо всем!». Ввысоцкий оглянулся на море, в предрассветном тумане он заметил кораблик местного яхт-клуба «Экватор» и закричал: «Глядите, «Святая Елена» причалила!» Это были слова его роли к одной из сцен. Хилькевич скомандовал оператору Фёдору Сильченко включить камеру. Так благодаря Высоцкому родился финал фильма, которого в сценарии не было. Съёмки были завершены, началась озвучка.
Композитор в титрах фильма указан только один — Александр Билаш, хотя на самом деле музыку и слова «Куплетов Бенгальского» написал Владимир Высоцкий. У «Романса при свечах» («Было так, я любил и страдал…») получилось два варианта мелодии: вариант Билаша вошёл в фильм, а свою версию Владимир Семёнович исполнял на концертах. К цыганскому романсу «Камнем грусть висит на мне» и к песне о «Розе-гимназистке» он придумал только слова.
Песен для фильма Высоцкий придумал гораздо больше. Туда не вошла знаковая для его творчества песня «Я не люблю», Жорж Бенгальский пел её в сцене пикника, снятой на берегу Днестровского лимана, около села Николаевка. В фильме после слов Высоцкого, держащего гитару, кадр обрывается и начинается следующая сцена. «Цыганочку» («Эх, раз, да ещё раз…» — её слушает Иван Грозный в гайдаевской комедии «Иван Васильевич меняет профессию») Худсовет запретил ещё на стадии утверждения сценария.
И вот, материал готов и передан в Госкино на приёмку. Официальные цензоры встретили ленту в штыки. Нет, там ожидали увидеть лёгкий приключенческий фильм о героях революции, но не с канканом и цыганами. В журнале «Искусство кино» вышла разгромная статья. Некий лауреат Сталинской премии Ефим Дзиган возмущённо вещал: «Так вот как Георгий Юнгвальд-Хилькевич представляет себе Октябрьскую революцию». Режиссёра обвиняли в том, что он перенял от тлетворного Запада голливудский подход к синематографу. Что его фильм чёрным пятном ложится на светлое имя советского кино.
Журнал, кстати, смели в считаные часы, но не из-за статьи. Дело в том, что в нём опубликовали несколько фотографий Высоцкого, а их в то время было не достать.
Директора киностудии Геннадия Збандута и Хилькевича вызвали в Москву в Госкино «на ковёр», оба приготовились к самому худшему. Каково же было их удивление, когда председатель Комитета по кинематографии при Совмине СССР Алексей Романов пожал им руки и сказал, что фильм отличный и выйдет в кинотеатрах по 1-й категории, то есть с максимальным количеством отпечатанных копий. Как позже выяснилось, на закрытом показе для членов ЦК КПСС старый революционер Анастас Иванович Микоян не смог сдержать слёз. Он сам участвовал в организованной Литвиновым переправке оружия, и подтвердил, что так всё оно и было. Его слово оказалось решающим.
5 января 1970 года «Опасные гастроли» вышли в советский прокат, и народ валом повалил в кинотеатры. Всего фильм посмотрели 37 миллионов человек, он стал самым кассовым в истории Одесской киностудии и признанной классикой авантюрной комедии. Те, кто его критиковал, уже практически ушли в небытие, их имена сегодня может потому ещё только и вспоминают, что они как-то были связаны с «Опасными гастролями», а фильм продолжает регулярно выходить на экраны и радует зрителей, и, даст Бог, ещё долго будет радовать.