— Кирилл! — кричу. — В «Боржч» сегодня придешь?
— Не в «Боржч», а в «Борщ», сколько раз тебе говорить.
— Брось! Написано «Боржч». Ты к нам со своими порядками не суйся.
«Пикник на обочине».
«После катка отлично заходит русский борщ» — написал на своей странице в фейсбуке актер и телеведущий Андрей Бочаров. Он вряд ли подозревал, что открывает дверь в ад — кипящий, как разогретая на плите кастрюля. Эта невинная фраза вызывала приступ ненависти среди украинских сетевых патриотов. Они бросились доказывать, что борщ представляет собой исконно украинское блюдо, требуя защитить его от поползновений агрессоров.
Русские патриоты отвечали им в том же духе, отстаивая право на первородство горячего свекольного супа. И все это сплелось в огромный ком ненависти, который покатился по соцсетям, обрастая новыми оскорблениями, с отсылками к давним временам и эпохам.
Все дело в том, что слова Бочарева попали на хорошо удобренную почву. В течение последних месяцев у Владимира Зеленского развернули наступление на кулинарно-политическом направлении, продвигая его усилиями чиновников, дипломатов и СМИ. Украинское государство продолжает погружаться на дно системного кризиса: экономика падает, дефицит бюджета растет, а растерявшая рейтинг власть откровенно не справляется с вызовом коронавирусной пандемии. И сейчас она нуждается в маленькой информационной войне, чтобы сплотить украинцев в борьбе за национальное достояние, цена которого постоянно растет — по причине хронического подорожания овощей.
Поводом для кампании стало прошлогоднее сообщение в твиттере российского правительства. Представители страны-агрессора назвали борщ «одним из самых известных и любимых блюд России». Это вызвало возмущенную отповедь официального Киева, а министр информационной политики и культуры Александр Ткаченко потребовал закрепить рецепт борща за собой, включив его в нематериальную часть Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Чуткий нюх патриотов сразу уловил аромат наваристых грантов. Группа национально сознательных граждан путешествует по стране с огромным котлом, рассказывая украинцам про сакральное значение бурякового варева, а пропагандисты продвигают тему украинского кулинарного превосходства. «Почему Россия пытается присвоить себе украинский борщ? Это принципиальный вопрос. Чей борщ, того и народ» — говорит об этом журналист Вахтанг Кипиани. «Мы не просто заявили о том, что борщ — украинский. Мы оказали сопротивление России и ее пропаганде, и нас поддержал мир» — сообщает шоумэн Евгений Клопотенко, называя свекольный суп «мощным культурным феноменом Украины».
И действительно, глобальные медиа внесли решающий вклад в раздувание борщевой истерии. Так, издание The New York Times опубликовало статью под заголовком: «В российско-украинском конфликте открывается новый фронт: борщ», повествуя о крахе гегемонистских притязаний Москвы.
«Украинцы недоумевают, почему этот суп принято считать русским — национальным блюдом их заклятого врага… Украинцы видят, что Москва, помимо военного вмешательства, пытается присвоить все культурное наследие восточнославянского мира», — сообщает американское медиа, сравнивая эту историю с борьбой за ближневосточный хумус, которую давно ведут между собой израильские и арабские патриоты.
«Используя сложное прошлое региона, пророссийские идеологи стараются переписать историю, проводя прямую линию от современного российского режима к древней славянской цивилизации… Называть национальное блюдо украинцев русским еще более иронично и оскорбительно, учитывая Голодомор» — вторит этому британская ВВС.
По сути, мы видим здесь бесхитростные попытки стравить между собой два народа, используя для этого самые нелепые и незначительные предлоги. Тем же самым занимаются в украинском МИДе. К примеру, сотрудники украинского посольства в Турции отредактировали статью о борще, опубликованную в местной туркоязычной Википедии. «Я обнаружила на странице турецкой Вики, что борщ — это якобы достояние русской кухни. Мы, украинцы, можем повлиять на такую несправедливость и сознательно направленную против нас информационную пропаганду», — отчиталась об этом супруга посла Татьяна Сибига.
О перемоге немедленно сообщили все топовые телеканалы — потому что новости на тему «борщ наш!» звучат гораздо оптимистичнее рассказов о переполненных до отказа больницах, где лежат в коридорах ковидные больные. Причем, патриоты скромно опускают тот факт, что украинцы не всегда могут позволить себе купить «золотой» лук и сверхдорогую картошку. А нарезанное к борщу сало зачастую импортируют в Украину прямо из-за поребрика, по причине системного кризиса в декоммунизированном животноводстве.
Между тем, на самом деле никто не покушается на борщевой приоритет Украины. Говоря о свекольном супе, вражеские комментаторы всего лишь называют его общим наследием восточноевропейских народов.
«Если честно, борщ — это славянское национальное блюдо: оно русское и украинское. Корни те же, но вмешалась политика», — рассказал американскому журналисту шеф-повар московской кулинарной школы «Клевер» Антон Алешин. «Борщ — национальная еда многих стран, в том числе России, Беларуси, Украины, Польши, Румынии, Молдовы и Литвы», — написали в твиттере посольства России в США, после очередной атаки воинов борщевого джихада.
И действительно, это блюдо относится к архаическому периоду становления раннеславянских культур, или восходит к временам индоевропейской общности. Славяне, а также контактировавше с ними балты и романизированное население Дакии, употребляли в пищу похлебку из листьев борщевика, куда со временем стали добавлять буряковый квас и ботву. Ну а современный классический борщ — с разваристым картофелем и корнями свеклы — появился в Восточной Европе не раньше XVI века, после того как была открыта Америка, а в Западной Европе вывели свекольные сорта со сладкими корнеплодами.
Конечно, борщ давно является основным блюдом украинской кухни. Среди прочего, это засвидетельствовано у Гоголя и Шевченко, которые оставили описания «старозаветного» свекольного супа. Однако попытка монопольно застолбить его за Украиной, втянув на кухню совершенно неуместную там политику, выглядит чем-то вроде постмодернистского фарса. Тем более, что такие действия всегда заканчиваются горой разбитой посуды. Это подтверждает ожесточенная идеологическая война за лаваш, разгоревшаяся между армянскими и азербайджанскими патриотами — хотя лепешки такого типа были известны еще древнейшему населению Кавказа и Междуречья.
По иронии судьбы украинский рецепт борща получил распространение в советские времена, когда его включили в меня интернациональной микояновской кухни, сделав это блюдо типичным на огромном пространстве — от Средней Азии до Камчатки. Однако, эти заслуги — наряду с популяризацией процветавшей в советские времена вышиванки — не помешали объявить войну кулинарным брендам «тоталитарной эпохи».
Украинская власть декоммунизировала длинный перечень продуктов, включая «Советское» шампанское, «Московскую» колбасу или «Стахановский» хлеб. А перед Новым Годом в стране критикуют идеологически неправильные салаты, которые служат для патриотов маркером «совкового» вкуса.
О чем говорит мораль этой смешной и грустной истории? Национализм превращает в ненависть все, до чего может дотянуться его пропаганда, и успешно монетизирует межнациональную вражду в пользу правящих классов. Они являются единственными выгодоприобретателями навязанной нам информационной войны, а все остальные становятся жертвами ее разрушительного безумия.
Подумайте над этим, прежде чем написать пламенный комментарий в духе «борщ наш!».