— Я думаю, что в какой-то мере насилие со стороны правоохранительных органов сыграло двоякую роль. Все говорят о том, что это спровоцировало дискредитацию Лукашенко, спровоцировало масштабные протесты, поменяло общественное мнение в негативную сторону в отношении власти. Но есть и другая сторона этого вопроса.
Все же готовность власти применять силу в какой-то мере, мне кажется, повлияла на настрой организаторов протеста в части силовых попыток захвата власти. Безусловно, организовать полноценный Майдан с отдельной территорией, со своими боевыми отрядами, с силовым захватом государственных учреждений — этого всего не удалось. И это является следствием того, что белорусские силовики изначально продемонстрировали готовность применять силу, хоть это далось и дорогой ценой.
Из-за этого протест скатывается в такое русло демонстраций уличного недовольства, которое, хоть и создает серьезные проблемы для власти, не является критическим для системы управления и для самого Лукашенко, поскольку не посягает на право его и его команды руководить государством, не отстраняет физически его от этого руководства, не несет угроз силового захвата власти.
Удалось сбить в какой-то мере радикальный настрой протестующих — сегодня все перешло в форму демонстраций-забастовок, то есть в форму, характерную для протестов, но не для Майдана. И, конечно, эта ситуация может продолжаться еще долго с тем или иным перевесом одной и другой стороны. До тех пор, пока с одной стороны не сыграет какая-то серьезная внешняя сила — или Россия, или Запад — или до того момента, пока не случится какой-то эксцесс.
- Например?
— Мне кажется, что рубиконом, порогом этой ситуации может стать попытка Лукашенко провести инаугурацию после выборов или любое убийство, любое неспровоцированное насилие как со стороны протестующих, так и со стороны правоохранительных органов. Это может сломить этот хрупкий баланс, который сегодня сформировался в Белоруссии, при котором власть остается властью, но протестующие доминируют на улицах, при котором элиты белорусские, то есть номенклатуру, управленческие и военно-силовые элиты разделить не удалось, но часть гуманитарных и бывших членов этой номенклатурной системы уже перешли на сторону протестующих.
- Вот выстроился такой баланс — это какая-то ошибка в действиях оппозиции? Как можно оценить их деятельность с политтехнологической точки зрения, с точки зрения методичек по цветным революциям?
— Оппозиция действует очень правильно, но возможности… Она выжимает все. Она использует новую технологию, специальную белорусскую технологию организации протестов, которая соединяет в себе как те технологии, которые использовались для развала СССР — забастовочное, стачечное движения, — так и технологии мирных, ненасильственных протестов образца Украины 2004 года — "оранжевой революции".
- Учитывая то, что угроза силового штурма власти миновала, как сейчас будет действовать Лукашенко? Может он перейти к перехватыванию оппозиционной повестки?
— Лукашенко пытается затянуть эту повестку в, условно говоря, политический дискус, в ситуацию, сравнимую, например, с протестом «желтых жилетов» во Франции, когда, с одной стороны, идут бесконечные митинги, а с другой стороны, власть живет по своим законам. Он надеется растянуть эту ситуацию во времени, надеется на усталость протестующих, надеется на экономические факторы, которые начнут бить по карманам белорусов, надеется на то, что в конечном итоге погода ухудшится и для протестов станут намного хуже условия.
И, выиграв время, он надеется таким образом погасить этот протест, снова свести его к таким незначительным пикетам. Надеется трансформировать этот «недомайдан» в стандартные пикеты недовольства, которые и раньше были в Белоруссии.
- Получается ли у него?
— Пока сложно сказать — очень хрупкий баланс. Если первый раунд был за Лукашенко, второй раунд был явно за оппозицией, и власть была вынуждена сделать много-много шагов назад, то сейчас сохраняется очень хрупкий баланс, который в любой момент может быть нарушен.
Все же мне кажется, что Лукашенко, опираясь только на внутренние силы, не сможет преодолеть этот кризис. То есть ключи от этого кейса лежат и в части взаимодействия между Россией и Западом и роли России и Запада на территории Белоруссии. В этой части способность самостоятельно решить проблемы, мне кажется, белорусская элита уже в значительной мере потеряла.
- Если говорить об этой части, то Москва декларирует поддержку белорусскому народу. Что ей следует делать, чтобы поддержать непосредственно белорусов, а не лично Лукашенко?
— Мы видели, что Россия разные модели реакции применяет в отношении цветных революций: как неодобрение в грузинском или украинском сценарии и попытка помочь легитимным властям, так и невмешательство, как в армянском сценарии. Все зависит от того, какие цели и задачи будут декларировать оппозиция и Лукашенко. И если оппозиция будет декларировать задачи на разрушение, то Россия будет искать пути сделать ставки или на другую часть белорусского народа, или она будет поддерживать все же Лукашенко.
Если же оппозиция по армянскому сценарию генерирует лидеров, которые гарантируют незыблемость внешнеполитического курса и обязательств перед Россией, тогда Россия не будет вмешиваться и позволит этой ситуации развиваться органично.
— Второй сценарий маловероятен в силу того, что протесты в значительной мере контролируются и вдохновляются извне. А лидерам белорусской оппозиции, которые находятся за рубежом, или западным странам нет никакого смысла поддерживать протест, который не будет антироссийским. Поэтому мы в любом случае видим постоянно попытки сделать этот протест антироссийским или хотя бы антибелорусским в нынешнем понимании Белоруссии.
Мы видим другие флаги, другую символику — не государственную, мы видим речевки, гимны, которые характерны именно прозападно ориентированным белорусским националистам. И фактически сегодня внутри этого протестного движения идет борьба за то, кто его возглавит — прозападные белорусские националисты или просто антилукашенковские элиты, но также ориентирующиеся на Россию.
От исхода этой борьбы в значительной степени будет зависеть позиция Российской Федерации. В любом случае, я думаю, если Россия увидит, что события в Белоруссии разворачиваются по украинскому сценарию, то начнет действовать — действовать достаточно жестко. Потому что, скажем так, украинизация Белоруссии будет иметь крайне серьезные последствия и для российской политической системы, и для российской политической стабильности.
- Запад, соответственно, тоже борется за общественное мнение?
— Да, пытается показать, что Запад с народом. Запад пытается оседлать белорусский протест, белорусскую улицу, пытается принудить Лукашенко если не к бегству, то к переговорам с оппозицией, пытается поставить на одну ступень оппозицию и Лукашенко.
В Украине вчера прозвучало очень много едких комментариев в отношении заявления [экс-главы МИД ФРГ Франка-Вальтера] Штайнмайера о готовности наладить диалог между Лукашенко и оппозицией. Все в этом ключе вспоминают диалог, устроенный Штайнмайером и министрами иностранных дел Франции и Польши между [экс-президентом Украины Виктором] Януковичем и оппозицией, и даже подписанное в этой части соглашение между Януковичем и оппозицией, которое моментально было проигнорировано оппозицией, а западные страны тоже отказались это соглашение выполнять, что привело просто к свержению команды Януковича.
Поэтому это «миротворчество» украинцы воспринимают очень скептически. Но в Белоруссии в силу отсутствия такого опыта некоторые из таких вещей еще работают.
- В этом контексте особое значение имеет информационная повестка. Тем временем к забастовке присоединились сотрудники гостелевидения Белоруссии. Насколько это болезненно для Лукашенко?
— Лукашенко изначально проиграл информационную среду, потому что наиболее актуальные новости о том, что происходит на белорусских улицах, доносили Telegram-каналы, тот же NEXTA. Была проиграна абсолютно информационная составляющая: пока государственное телевидение показывало «Лебединое озеро», оппозиция доносила критически важную информацию гражданам.
После проигрыша информационной составляющей начался переход на сторону противника гуманитарных элит: разного рода театральных деятелей, писателей, представителей журналистского цеха. Этот процесс продолжается, фактически белорусский истеблишмент разделился сегодня на два блока. Первый блок — это гуманитарные элиты без ресурсов, но с авторитетом в обществе, которые сочувствуют или перешли на сторону протестующих. И силовой, управленческий блок, который пока остается с Лукашенко.
Это органичные процессы — следствие низкого качества информационной, гуманитарной работы команды Лукашенко в предыдущие годы.