Есть несомненный критерий ее относительной успешности. Это согласование дополнительных мер по поддержанию перемирия. Как сказал по завершении встречи российский представитель, замглавы Администрации президента РФ Дмитрий Козак: «Три месяца обсуждения в трехсторонней контактной группе не давали никакого результата. Сегодня, как мне представляется, мы приблизились к тому, чтобы на ближайшем заседании ТКГ мог быть принят конкретный комплекс дополнительных мер, не декларации о приверженности режиму прекращения огня, который не работает, а конкретные механизмы, которые обеспечивают реализацию этой декларации». Правда, он добавил, что окончательный документ, «поскольку его не удалось согласовать в деталях, договорились досогласовать в телефонном режиме».
На такую договоренность прозрачно намекается и в сообщении пресс-службы Офиса президента Украины, где сказано, что «стороны сошлись во мнении о необходимости реальных мер для обеспечения полного и всеобъемлющего режима прекращения огня».
Что же касается политических вопросов, то в украинском пресс-релизе о них ничего не сказано. А Козак, как известно, заявил, что «сегодня не удалось получить от Украины четкий, внятный ответ, когда будет подготовлен этот документ, поправки в Конституцию в части децентрализации, потому что звучали такие предложения…. это вице-премьер, первый замруководителя украинской делегации в контактной группе (Алексей Резников. — Авт.), что Донбассу вообще никакой особый статус не нужен, они должны воспользоваться результатами той децентрализации, которая проводится на Украине».
Хотя такое заявление Резникова полностью противоречит и букве, и духу Минских соглашений. Ведь предоставление особого статуса Донбассу предполагает правовую защиту территории от националистических тенденций, царствующих в современной Украине — фактического запрета на использование русского языка, сокращения русскоязычных школ и классов, отказа от экономического и культурного сотрудничества с Россией и т.д., то есть фактически отказа от глубоко ментального единства Донбасса с Россией, что для нынешних жителей ДНР и ЛНР неприемлемо.
Также российский представитель отметил, что «достаточно времени пришлось потратить на то, чтобы прояснить позицию Украины в отношении самого комплекса мер, Минских соглашений, потому что в последнее время из Киева звучат самые разные интерпретации, в том числе от официальных главных должностных лиц о назначении Минских соглашений, каким образом их толковать, содержат ли они какие-то обязательства Украины и так далее».
Хотя Козак и не говорил, как именно Украина прояснила свою позицию, нельзя представить, что он бы промолчал, если б Киев на такой встрече фактически дезавуировал Минские соглашения.
Поэтому еще одним критерием, правда, более зыбким, результативности встречи будет отсутствие заявлений украинских представителей об отказе вносить изменения в Конституцию и предоставлять реальный особый статус Донбассу. Хотя к таким высказываниям мы уже привыкли, надо отметить, что последний раз я обнаруживал их 16 июня в выступлении Резникова в онлайн-дискуссии на площадке Chatham House. То есть уже почти 3 недели эти мантры не повторялись. Похоже, Москва дала Киеву сигнал, что Украина таким образом вплотную подошла к точке невозврата, за которой последуют необратимые последствия.
Разумеется нельзя обольщаться подобным киевским молчанием, которое никак не заменит прямых деклараций приверженности Минским соглашениям. Тем не менее оно создаст по крайней мере нейтральный фон для попытки решения главной задачи, которую реально возможно решить в ближайшие дни — установить механизмы устойчивого перемирия.
Думаю, и для Москвы эта задача была приоритетной на переговорах в Берлине. Да, были разговоры, точнее утечка информации со ссылкой на «Шпигель» (хотя немецкий еженедельник сообщил, что первоисточником является проект Центр «Досье», созданный Ходорковским) о том, что Россия требовала от Украины к заседанию контактной группы 6 июля представить проект изменений Конституции, где был бы прописан особый статус Донбасса.
Думаю, на самом деле в Москве понимают нереалистичность такого требования в части сроков. И на самом деле речь шла о том, чтобы на фоне максимизации требований добиться хоть чего-то существенного. Разумеется, Москву волнует особый статус, но сейчас требовалось под прикрытием разговоров о нем решить более простую задачу, но не менее важную, поскольку, как будет видно ниже, без ее решения никакой прогресс невозможен.
Также допускаю, что шум по поводу российских требований насчет Конституции был намеренно раздут Киевом и Западом, поскольку Украине легче подписать документ о контроле перемирия, когда она сможет говорить, что вот, дескать, на нее давили по другим вопросам, но она устояла.
С одной стороны, такая позиция Киева выглядит в перспективе тупиковой, ибо неясно, как же все-таки переходить к разговору о статусе, который не решается вести среди «Слуг народа» даже Серегей Сивохо (это видно по опубликованному в воскресенье его интервью «Стране»). С другой стороны, есть теоретическая возможность, что если контроль перемирия реализуют, то в условиях реального затишья возникает благоприятный фон, на котором проще перейти к политическим вопросам, хотя в то же время проще и попытаться заморозить конфликт.
Утечек о содержании документа о контроле за прекращением огня не было, но по многочисленным предыдущим высказываниям представителей Донецка и Луганска (в первую очередь полпреда ДНР Никоноровой) понятно, в чем ключевой элемент такой договоренности. Стороны должны согласиться, что если какая-либо из них открывает огонь, то надо не стрелять в ответ, а вышестоящие командиры по установленным этой договоренностью каналам оперативного взаимодействия должны пытаться урегулировать ситуацию. То есть должен быть установлен канал такого взаимодействия между ВСУ с одной стороны и народной милицией ДНР и ЛНР с другой. При этом наверняка в документе будет прописано что ОРДЛО — это и есть ДНР и ЛНР, что особенно важно с учетом ситуации, когда Киев стал назначать угодных себе людей «представителями ОРДЛО». И, по идее, может назначить подобных Гармашу и Казанскому лиц «представителями ОРДЛО» в подгруппу по безопасности и даже вести с ними диалог о прекращении огня, который, правда, априорно не сможет установить перемирие.
Но подписание документа будет означать вторжение за красную линию, установленную Киевом, ибо предполагает прямой диалог с ДНР и ЛНР, который в случае успеха распространится и на другие сферы. И все разговоры о том, что, дескать, в Берлине Украина при поддержке Франции и Германии устояла под нажимом России по вопросу о статусе, лишь слегка смягчат неприемлемость такого шага для националистически настроенных украинских политиков. И слова о том, что всё это делается для спасения жизней, все равно будут для них пустым звуком.
Поэтому вполне возможно, что даже если в «нормандском формате» и отшлифуют по телефону документ по контролю перемирия, то все равно на контактной группе его могут не подписать, как произошло с Консультативным советом. Его тоже в свое время согласовали, но окончательно не подписали. При этом в страхе перед радикалами Киев может вновь заговорить про отказ от конституционного закрепления особого статуса и обо всем, о чем молчал в последние недели. Сразу скажу, что именно сценарий подписания с отказом от реализации я считаю наиболее вероятным.
Разница с ситуацией с Консультативным советом, однако, будет в том, что здесь Украина откажется не от двусторонней договоренности, а от договоренности, согласованной со всем «нормандским форматом». Объективно это будет означать, что переговоры по Донбассу теряют смысл. Потому что в этой ситуации Киев торпедирует уже не переговоры с Москвой, а со всеми представителями «нормандского формата». И тогда Москва получит железобетонный аргумент о том, что Киев не будет выполнять Минские соглашения, но не хочет заявлять об этом прямо лишь для того, чтобы сохранились западные санкции против России.
Трудно сказать, окажется ли и такой аргумент достаточным для Меркель с Макроном, которые, скорее всего, тактику Киева уже давно раскусили. Но в условиях экономического кризиса, спровоцированного эпидемией коронавируса, такой аргумент будет воспринят противниками продолжения санкций как весьма весомый. Поэтому даже в срыве договоренностей о механизмах поддержания перемирия всё равно будет некая польза для обнажения понимания маскируемой переговорами позиции Киева по Минским соглашениям.